Подобные самоутешения помогали ровно до тех пор, пока над головой Зальцека не просвистело небольшое вихревое облачко, издававшее звуки, неотличимые от карканья обычной городской вороны. Кажется, из него даже торчали длинные черные перья. Змей, нисколько не заинтересованный в судьбе несчастного пернатого вихря, не стал особо приглядываться, сразу же бросившись наперерез толпе к тому месту, где он оставил Винс’ора и меч. И так и застыл на одном месте. Нельзя было сказать наверняка, пропустил ли он самое интересное или наоборот, подоспел вовремя, но открывшаяся ему картина оправдала его «ожидания», благо, еще не самые худшие.
От одного взгляда на взъерошенного, потрепанного эльфа, который не далее, как несколько минут назад с таким остервенением приводил себя в порядок, к самому горлу подкатывали неконтролируемые приступы смеха, и нагу потребовались поистине героические усилия, чтобы сдерживать их. Прикрывая растянутые в широкой непрошеной улыбке губы ладонью, Зальцек вручил магу сверток со съестным, молча, не интересуясь подробностями происшествия – боялся прыснуть от смеха, едва открыв рот.
Тут в поле его зрения попал меч, и дивному стало совсем не до веселья. Чтобы ножны, сделанные мастером, за мгновение ока износились до такого состояния? – нет, он решительно никогда не видел подобного и даже не предполагал, что это возможно. Студент постарался на славу: ошметков разлагающейся плоти на них как будто и в помине не было, зато появились ошметки коровьей кожи, которой ранее была плотно обтянута вся конструкция. Металлические заклепки местами вылетели, оставив после себя только маленькие зияющие дырочки, а тонкая бечевка, крепко намотанная в два, а кое-где и в три слоя, стала больше похожей на мочалку.
- Книгу тебе лучше в руки не давать, - неожиданно для себя самого вслух произнес наг, растеряно переводя взгляд с меча на Винс’ора и обратно.

Маг ему попался действительно сильный, и инцидент только лишний раз подтвердил это. Ножны  сейчас выглядели так, будто ими пара орков камень в шахте долбили, как минимум. Но безопасно ли будет доверить студенту, еще не обученному полностью контролировать свои способности, настолько важную вещь, если даже простенькое заклинание чистки (а что же еще он собирался сделать с мечом, как не почистить) в его руках превращается в самую настоящую катастрофу, пусть и небольшого масштаба?
На полный нескрываемого подозрения взгляд змей лишь отрицательно помотал головой. Бездумно протянув руку, он помог Винс’ору пригладить торчащие во все стороны волосы, попутно отмечая про себя, что на ощупь они приятные и мягкие. В божеский вид эльфа эти манипуляции, конечно же, не привели. Зато теперь наг мог не переживать по поводу собственной далеко не опрятно смотревшейся одежды.
- Пирожки ешьте, пока горячие, - спохватился Зальцек.
Хотя, если вспомнить, Винс’ор очень даже удачно поджарил труп во второй раз, когда с указки стражника ему удалось как следует сконцентрироваться на своей цели. Возможно, еще не все потеряно. Привести его в тихое место, где не будет отвлекающих взглядов, не будет птиц, по какой-то причине не угодивших дивному, и  где никто не сможет случайно помешать заклинанию. «Ты думаешь, как насильник какой», - мысленно упрекнул сам себя змей, хотя стоит признать, их цели значительно разнились. Может, наг и не отличался благородностью происхождения, но до такой низости он бы не опустился никогда, ни под каким предлогом. Дело оставалось за малым – убедить в этом эльфа.
Размышляя таким образом, Зальцек опустился на колени перед мечом и провел рукой по искореженным ножнам.
- Плохо дело, - заключил он, уже в красках представляя себе, что скажет кузнец и по каким местам подмастерье получит железным прутом.

Торжеству Зальцека не было предела, змей и не ожидал, что дивный не только согласится на его предложение покинуть слишком оживленную площадь, но и сам станет его инициатором. Тем более что в ближайшем сквере имелись отличные места, как раз подходящие под характеристику «укромный и скрытый от посторонних глаз».
- Знаю. Идемте, - бледноватое лицо нага чуть ли не светилось от радости за такой благоприятный исход обстоятельств.
Еще в первый год своего пребывания в городе подмастерью довелось в буквальном смысле избегать весь упомянутый сквер вдоль и поперек. Делалось это не сразу, в несколько заходов и каждый раз - по разным причинам. Сначала под сень листвы парня привела невыносимая тоска по зеленым насаждениям. Выросший в самом сердце леса змей очень тяжело переживал смену места жительства, извечный многоголосый шум сильно отвлекал, перекрывая в голове самые громкие мысли, а от городской пыли порой хотелось повеситься на собственном хвосте. Кузнец, заметив, наконец, что «деревенщина» плохо переносит расставание с родными кустами и болотными кочками, со смехом отослал его в парк, поближе к природе, подальше от медленно приходящего безумия. Вполне несложно себе представить, что оказавшись в привычной среде обитания, юный наг преисполнился радости, да и малость слетел с катушек. Загонять его обратно в кузницу мастеру пришлось разве что не под угрозой выжечь на известном месте пониже спины клеймо, без всяких обезболивающих заклинаний и амулетов.
Второй раз пришелся на пору первой влюбленности Зальцека. Ну, как первой, вообще-то точного учета своим амурным делам он не вел, поэтому каждый раз старался влюбляться, как в первый. Кажется, тогда предметом его внимания стала хорошенькая феечка, прилетевшая в город погостить у своего отца, одного из торговцев в Боглахе,  к тому же, знакомого мастера. Ветреная девушка никогда не запоминала, где именно в большом сквере сама назначала свидание, и волей-неволей змею приходилось заглядывать во все удаленные уголки парка в поисках молодой особы. Потом, когда разгневанный папаша-фей вздумал проучить наглеца, это спасло Зальцеку жизнь, хотя на самом деле девушку он и пальцем не трогал. Просто воспитание не позволило.
Приладив меч на привычное место, подмастерье сделал приглашающий жест в сторону сквера. Он также счел нужным сразу предупредить Винс’ора о своих намерениях:
- Денег я с вассс не возьму. У меня есть более выгодное предложеньице-ссс.

Отредактировано Зальцек (2012-06-21 00:12:07)

Заметив, что эльф заинтересованно приглядывается к ближайшим скамейкам, Зальцек решительно остановил его, взяв под локоток, и направился прямо в густой аккуратно подстриженный кустарник на противоположном от лавок конце аллеи. Мало кто из гуляющих догадывался, что стоит отойти от нахоженных дорожек всего на пару шагов вглубь этих зарослей, как можно попасть на небольшую уединенную полянку, где по чьему-то недосмотру стояла старенькая, но все еще крепкая и справная скамейка. Вся прелесть сего места состояла в том, что слыша все происходящее в аллее, сам ты при этом оставался незамеченным - от остальной части парка полянка была тщательно скрыта почти сплошной зеленой стеной. С внешней стороны в одном месте около нее росло душистое сиреневое деревце, тут-то и был «вход» на заветный участок сквера.
Ловко протиснувшись среди веток, змей осторожно помог своему спутнику забраться следом. Всю дорогу до парка он молчал, решив начать разговор о деле позже, когда Винс’ор все-таки поест и хоть немного успокоится. Его волнение чувствовал даже обычно далекий от чужих переживаний наг, хотя существенных причин для тревоги он просто не видел.
Теплые лучи солнца падали через густую листву прямехонько на одинокую скамейку, оставляя остальную часть поляны неосвещенной и таинственно полутемной. Бросив поклажу на землю рядом, Зальцек сел и блаженно прикрыл глаза, на несколько мгновений подставляя весеннему светилу незагорелое лицо и шею. Это напомнило ему старые добрые времена, когда еще не приходилось беспокоиться о чем-то вроде невыполненных обещаний. А теперь они в буквальном смысле тяготели у него над сердцем. Немного порывшись за подкладкой своего камзола, юноша извлек оттуда чудом уцелевшую после всех сегодняшних огненно-водных процедур книгу.
- Вот, - он положил свою драгоценную головную боль на скамью между собой и эльфом, поясняя: - Книга. Ее нужно открыть.

Да, змей признавал – задачка, которую он поставил перед Винс’ором, выглядела, мягко говоря, странно, и эльф, судя по его озадаченному выражению лица, до того умильному, что наг поневоле улыбнулся, уже начал искать в ней какой-то подвох. А таковой действительно имелся.  Отложив пакет в сторону, Зальцек уже открыл было рот, чтобы предупредить студента: вещица с сюрпризом, но вместо этого ему пришлось выкрикнуть:
- Осторожно!
Он едва успел, схватив Винс’ора за руку, отдернуть ее от книги, когда та с громким хлопком закрылась сама по себе, с силой прищемив пальцы своему владельцу. Еще немного, и вместо него мог бы пострадать беспечный студент. Несмотря на то, что она сильно уступала в размерах любому древнему фолианту, «кусалась» чертовка не на шутку больно, ладно еще, что зубов у нее не было. Синеволосый дивный сморщился, освобождая конечность из бумажного капкана.
- В этом-то и сложность, - он криво улыбнулся. Повторная демонстрация обошлась без жертв; придвинувшись ближе, Зальцек положил книгу на колени и осторожно раскрыл ее на произвольной странице подальше от начала, но она тут же захлопнулась, не позволяя прочитать ни строчки из написанного. В свое время наг перепробовал все, что только возможно, но каждая попытка заглянуть внутрь дальше первого разворота оборачивалась полным провалом. Какое-то надежное заклинание ограждало содержание книги от чужих любопытных глаз, заставляя Ящерку раз за разом задаваться вопросом, на что рассчитывал его дядя, когда накладывал на нее столь сильные чары. Неужели надеялся, что у племянника каким-то чудесным образом прибавиться магических сил? Или что его, без гроша в кармане, примут на обучение в Академию? Навряд ли теперь это когда-либо прояснится.
- Только так, - книга послушно открылась на первой странице, где на желтоватом пергаменте значились всего две одинокие буковки. Зальцек поднял на эльфа вопрошающий взгляд: - С этим можно что-то сделать?

Можно было просто напомнить магу о том, что тот должен ему за испорченное оружие, и ровным счетом ничего не объяснять. Все-таки в личные, даже, пожалуй, семейные проблемы посторонних не принято просвещать. Только вот для эдакого упрямца подобное заявление будет, как красная тряпка для быка, еще упрется рогом, и в итоге дело так и не сдвинется с мертвой точки. А меж тем, день уже клонится к вечеру.  Задумчиво потерев переносицу, Зальцек решился начать, медленно, осторожно подбирая слова:
- Книга…она принадлежала моему близкому родственнику. Это последняя память о нем. Понятия не имею, что в ней, - к собственному удивлению, произнес змей чисто, без обычных заминок и шипения. Наверное, уже давно, в глубине души, он очень хотел поделиться своими мыслями, своими догадками и сомнениями хотя бы с кем-то, и сейчас продолжал говорить без всякой опаски, почти что увлеченно: - Но предполагаю, что там есть ответ на очень важный для меня вопрос. Кто мой отец  и как мне его найти.
Судя по всему, одно из пробегающих по небу облаков в этот момент закрыло солнце, потому что на поляне вдруг резко стало темно и несколько мрачновато. Змей поежился, ему, как существу хладнокровному, теплые, слегка припекающие макушку лучи были куда более по душе.
- Я пришел в город несколько лет назад, потому что посчитал вот это, - он показал на затертую, едва заметную надпись «Дальет», которую до этого закрывал пальцем, – первой подсказкой. Мне нужно знать больше.
На то, что у него с непривычки начинает пересыхать во рту, Зальцек не обратил никакого внимания. Его полностью поглотило ожидание, о котором обычно говорят: оно длилось столько лет, что подождать еще несколько  минут – проще простого. Змей был готов поспорить с этим. В одно мгновение эльф мог либо навсегда избавить дивного от главной в его жизни и мучившей парня тайны, либо погасить надежду в его глазах. Ненадолго, правда.
- Пожалуйста, помогите мне, - не выдержав, тихо попросил Винс'ора подмастерье.

- Спасибо, - в отчего-то вновь тихом, мягком голосе юноши отчетливо звучала неподдельная искренность. Если бы только у него за душой было больше, чем вырученные за сегодня монеты да горстка никому не нужного хлама, видит Творец, он бы не поскупился на благодарность. Увы, большего, чем забыть об испорченной вещи, дивный не мог себе позволить, хотя в его глазах помощь мага стоила десятка самых искусно сделанных ножен. С почти детской наивностью он верил, что стоит лишь открыть книгу, и главная проблема в его жизни исчезнет, даря душе долгожданное знание и покой.
Зальцек не хотел сомневаться в этом. Даже в последние свои дни, когда хандра выедала из него остатки жизненных сил, дядя был в здравом уме и не подсунул бы племяннику пустышку, бесполезную вещь, сопровождая ее такой просьбой… «Найди его», - застывшая в родных, выцветших от мучительного недуга глазах просьба навсегда отпечаталась в памяти нага. «Найду», - сейчас он был как никогда уверен в исполнении данного когда-то обещания.
Вслед за эльфом он взял из пакета пирожок, разломил его пополам – тот оказался с печенкой – и проглотил, особо не различив ни запаха, ни вкуса. Старательно скрывая свое нетерпение, змей краем глаза наблюдал за Винс’ором, который вмиг притих и стал таким серьезно-задумчивым, что Зальцек не решился отвлекать его. В магии сложнее стихийной сам он разбирался плохо. Все книги, прочитанные им за время обучения у кузнеца, были рассчитаны на определенный уровень познаний, а подмастерье не владел и элементарным, ведь все его немногие умения основывались скорее на догадках и интуиции, а большему его просто не учили. Не успели научить. Однако его живо интересовало, что будет делать маг, поэтому он с замирающим от волнения сердцем приготовился смотреть, запоминать, осмыслять.

Пока эльф упорно пытался разглядеть что-то на потемневшей от времени обложке, Зальцек, не в силах усидеть на месте от снедающего его нетерпения, вскочил на ноги и пару раз обошел скамейку, топча высокую нескошенную траву вокруг нее. В итоге все его брюки оказались облеплены мелкими бледными лепестками, и он бросил эту затею, чтобы не быть похожим на ходячую двуногую клумбу. Чертыхаясь про себя, змей стряхнул непрошеные украшения с одежды, а потом опустился на колени перед лавкой.
- Нет, - ответил он на вопрос Винс’ора. Немного подумав, добавил – вдруг информация пригодится: - Дядя, ее предыдущий хозяин, был магом земли. Сссильным, насколько я знаю.
Мать однажды вскользь упомянула о том, что ее брат учился в Академии, правда, так и не закончил учебу. Причину она не назвала, хотя, судя по всему, женщина была прекрасно обо всем осведомлена. Так или иначе, нагайна не без гордости признала: младший, на радость родителям, достиг значительных успехов в своем деле, и достиг бы большего, если бы не его собственная глупость. На этой ноте разговор был прерван, как обычно, без всякого благовидного предлога.
Странный, лихорадочный блеск в глазах эльфа и явственная улыбка на его лице разом привлекли внимание Зальцека, заставляя его невольно задуматься о мерах предосторожности на случай, если маг вдруг не на шутку разойдется, и случится то же, что и некоторое время назад на улице перед трактиром. К сожалению, на поляне, которая сама по себе была укромным местом, мало где можно было спрятаться. Разве что под скамью забраться, или в густом кустарнике схорониться, только не солидно все это для взрослого нага. В конце концов, он надеялся на куда более благополучный исход всей этой затеи.

Тончайшие огненные нити над драгоценной реликвией завораживали и настораживали одновременно, но из-за странной красоты происходящего действа первый эффект пересиливал. Зальцек смотрел во все глаза, даже доставая из сумки своего спутника купленный им еще утром кинжал, он то и дело оглядывался, чтобы не пропустить ни единой детали процесса.
- Я одолжу? – задал он запоздалый вопрос, между тем уже расчехляя оружие. Какая ирония. Выкованное с таким старанием и любовью лезвие первой попробует кровь своего создателя...Хотя с другой стороны, не Мелким же по ладони рубать - можно и без руки остаться, а вместо требуемых нескольких капель выйдет целый фонтан крови. Вряд ли такое ее количество поспособствует скорейшему успеху.
Прикосновение остро заточенной стали на мгновение обожгло холодом, и на грубоватой коже ярко проступила тонкая алая полоса. Подмастерье встал рядом с эльфом, поближе к магическому кругу, и, немного поколебавшись, вытянул крепко сжатую в кулак руку вперед. Возможно, ему показалось, но огненные линии будто бы стали ярче, проступая над обложкой книги, и где-то в середине замыкаясь в форме отверстия для ключа – наверное, опять шутки его собственной фантазии. «Зачем книге замок? Глупости какие-то».
- Сейчас? – змей в нерешительности посмотрел на Винс’ора. Он доверял магу, хотя сам точно не сказал бы, что заставило его так безоговорочно вверить ему свою судьбу, безнадежность или нечто совершенно иное.
В волнении, слыша лишь гулкие удары своего сердца, Зальцек не заметил, как всего одна-единственная капля просочилась меж его пальцев, скатилась по тыльной стороне ладони вниз и упала точно в ту самую замочную скважину, которую приметил ничего не сведущий в магии подмастерье. Даже сейчас, когда прямо у него перед носом происходило что-то из ряда вон выходящее, он оставался к ней слеп, и чувствовал только необъяснимую тревогу и странное покалывание на коже.

Отредактировано Зальцек (2012-06-27 11:32:32)

В недрах одного из карманов камзола как нельзя кстати обнаружился платок, чистый, но немного застиранный. Впрочем, Зальцеку было все равно; он наскоро перевязал им руку, чтобы унять кровотечение, и присел рядом с магом, не сводя напряженного взгляда с книги. Годы ожидания. Надежда и страх неудачи. Змей глубоко вздохнул, набираясь решимости, как перед прыжком в бездонную пропасть, медленно, очень осторожно открыл первый разворот, потом перевернул несколько страниц, и…
…Ничего не произошло. Заколдованная книга вела себя, как самая обычная, не спеша с глухим ударом захлопывать исписанные аккуратным мелким почерком страницы. Несколько мгновений Зальцек молча сидел с приоткрытым от удивления ртом, потом, для пущей убедительности, схватил ее и пролистал до середины.
- Получилось, - неверяще прошептал наг, однако это неверие быстро сменилось в нем торжествующим ликованием.  Повернувшись к Винс’ору со счастливой улыбкой на губах, он зачем-то повторил, не замечая, как от переизбытка чувств снова переходит на «ты». – У тебя правда получилось!
На полянке вновь стало заметно темнее, но виной тому были явно не легкие майские сумерки, до которых еще оставалось что-то около получаса, и даже не скользящие по небу пушистые облака. Пока Зальцек, разом утратив интерес к внешнему миру, жадно вчитывался в ровные строчки, вокруг него неспешно разливалась тьма, которую сам он, наверное, при других обстоятельствах назвал бы весьма зловещей. Первым, что бросилось ему в глаза, были даты, а, прочитав абзац под одной из них, змей пришел к очень неожиданному для себя и разочаровывающему выводу.
- Это…дневник?
«Думал, все будет так просто, и ответы пронумерованным списком окажутся на первой же странице? Творец, как я наивен». Подмастерье даже за голову схватился, перемотанной рукой, пачкая кровью лоб. «Нет, признай, это намного лучше, чем ничего. Дядин дневник…нужно его как следует изучить, и тогда…» Тьма задорно подернулась  россыпью тусклых искр. Их негромкий треск отвлек Зальцека от лихорадочных мыслей, заставляя  обратить внимание на находящегося рядом эльфа.
- Винс’ор, я…
Густая черная тень собралась под сводами своеобразного потолка, в который сплетались верхние ветки окружавших поляну деревьев, и словам благодарности было не суждено сорваться со змеиного языка. Их перебила ослепительная вспышка молнии, ломаной линией соединившая тьму и место, где до этого лежала книга. Она ударила так близко, что рослого нага просто отшвырнуло в сторону, как тряпичную куклу, и он угодил в самую гущу колючего садового кустарника.
С последовавшим за вспышкой раскатистым ударом грома миниатюрная гроза растворилась в воздухе, будто бы ее и не было в помине.

Сознание медленно ускользало от него. Странно, он ведь всего-навсего проломил кусты головой, а в раз навалившаяся усталость не позволяла и пальцем пошевелить. Или во всем молния виновата? Вот незадача… Последним, что запомнил Зальцек перед погружением в липкое тяжелое забытье, был легкий синеватый дымок, который исходил от его исцарапанной мелкими колючками руки.
Запись в дневнике, датировано 29 мая, около 40 лет назад:
«…и он убежал из дома. Сестрица в последнее время стала очень раздражительной, но это было слишком с ее стороны. Мальчик и так переживает, что отличается от остальных. А я…я ничего не могу поделать, в чужом доме, без поддержки, без каких-либо прав на твоего ребенка. Как же он похож на тебя. Я денно и нощно благодарю Творца за это: разделив нас, он не лишил меня возможности любоваться маленькой частицей любимого существа.  Да, держу пари, с возрастом поразительное сходство только усилится. Змееныш еще покажет свой характер, хотя сейчас трудно представить, что годы сделают из этого плаксы смелого и гордого юношу. Он даже грома боится.
Гроза началась почти сразу после его ухода, весь день на небе были тучи, но лишь вечером сверкнула первая молния. Несмотря на запрет сестры, я один пошел искать пропажу. И обнаружил ее под поваленным деревом, почти на другом конце леса. Бедняжка, он весь дрожал от страха и холода, но едва…»
Зальцек тихонько всхлипывал, утирая мокрые от слез щеки кулачками. И почему только гроза началась именно тогда, когда он решил убежать из норы? А там сейчас сухо и уютно, можно залезть под бок к кому-нибудь из взрослых и переждать непогоду в тепле и безопасности. Стоп. Нельзя. Он до сих пор был обижен на маму, и не собирался возвращаться домой, пока не…Что именно «пока не» змееныш еще не придумал.
Неожиданно кто-то совсем рядом позвал его по имени. Мальчик перестал плакать и осторожно высунул покрасневший нос из своего укрытия. Разум подсказывал ему, что только одно существо в целом мире будет искать его в самый разгул стихии, звать так настойчиво, с неприкрытыми нотками беспокойства в голосе.
- Дядя?
Вслед за носом из дыры в кустах показался сам Зальцек. Озираясь по сторонам, он выполз наружу и сделал несколько шагов вперед, когда в рассеивающейся тьмы прямо перед ним показался кто-то высокий и двуногий, но пах он совсем не как дядя. Огромные голубые глазищи уставились на совершенно незнакомое, а оттого страшное существо.

- Нет! – громко пискнул маленький наг и сиганул обратно в укрытие, но завяз среди колючек и тонких хлестких веток. От досады он сначала зашипел, обернувшись полузмеей, потом завыл во весь голос, и – о чудо! – забрался в гадкие кусты весь целиком, вплоть до лазурного кончика хвоста. Сердечко его колотилось, как сумасшедшее, а в голове роилась добрая сотня вопросов. Куда подевалось поваленное дерево? Почему вместо дяди там, снаружи, оказался этот лохматый незнакомец с чумазым лицом? Кто он, как он вообще оказался в лесу, где испокон веков жили только наги да кентавры?...Насколько мальчик знал, ни у тех, ни у других не было таких страшных красных глаз.
До этого ерзавший пятой точкой на колючках Зальцек замер, пораженный ужасной догадкой. А вдруг пришелец – злой колдун? То-то его взрослые всегда пугали, что за непослушными змеенышами приходят злые колдуны, зря он не верил, ох зря! Слезы страха и отчаяния подступили к горлу беглеца. Хотя, с другой стороны, те же взрослые говорили: нельзя судить о существе по его внешности, «даже за самой толстой чешуей может скрываться доброе и любящее сердце». Снедаемый сомнениями, маленький наг не хотел бы показаться бестактным перед чужим существом, равно как и быть превращенным в лягушку. Или во что там обычно превращают плохих детишек…
После долгих колебаний хлюпающий мальчишеский нос снова показался из бреши в зеленом насаждении.
- А вы…а вы – злой колдун, да? – заикаясь, произнес Зальцек, на всякий случай, готовясь снова прятаться. С его стороны такая храбрость уже была поступком, достойным похвалы. Мальчик ничего не боялся, лишь когда его дядя находился рядом; он мог поддержать в трудную минуту, уберечь от опасностей, дать мудрый совет, который нередко к тому же оказывался мудреным, загадкой с подвохом, чтобы змееныш сам пришел к правильному ответу. С ним всегда было весело и нескучно. Когда же взрослого не оказывалось рядом, Зальцек совсем терялся, как сейчас.
«Дядя обязательно придет и расколдует меня! Только как он поймет, которая именно лягушка – я?»…

«Какой он странный», - подумалось змеенышу. Почему-то до сих пор он несколько по-другому представлял себе злых колдунов. В его фантазии они были ужасными и непременно внушали страх одним своим грозным внешним видом, а при ближайшем рассмотрении существо оказалось просто растрепанным и растерянным.  Да и, судя по всему, творить всякие злодейства оно тоже не собиралось, не выказывая никакого интереса по отношению к мальчику. Или маленького нага хотят таким образом одурачить?
Зальцек крепко задумался, при этом его мордашка приняла хмурое и сосредоточенное выражение. Если колдун действительно замыслил недоброе, наверное, стоит бежать, поскорее и подальше, пока он не видит…
- Стойте, откуда вы знаете мое имя? – мальчик мог поклясться, что слышал, как незнакомец сказал «Зальцек». Или «Зальцека», неважно, в любом случае это явно плохой признак. Он медленно попятился назад, уповая лишь на возможную защиту ощерившихся колючками кустов. Но куда же, в самом деле, подевалось поваленное дерево? В панике змееныш оглянулся по сторонам, и неожиданно осознал, что находится уже далеко не в родном лесу.
- Где я?! – не помня себя от страха, закричал он. Все изменилось до неузнаваемости, пропало не только дерево, но и лежавший рядом поросший мхом валун, зато вместо них появились злополучные кусты, откуда-то возникла скамейка и этот…колдун. – Что вы сделали? Зачем?! Я буду слушаться старших, только верните меня обратно, пожалуйста!
Не выдержав, маленький наг снова горько зарыдал, вдруг почувствовав себя одиноким, а потому беззащитным перед лицом незнакомца с непонятными намерениями. Ведь если Зальцек сейчас здесь, к нему совсем никто не придет на помощь...

Маленький наг попытался взять себя в руки, как и было сказано, но по раскрасневшимся щекам то и дело пробегали соленые слезинки. Незнакомец говорил странные вещи, о непонятных родственниках, парках и лавках, и чтобы не быть окончательно сбитым с толку, Зальцек, поминутно всхлипывая, пустился в торопливые путаные объяснения:
- Я живу в большом-пребольшом лесу, в норе, живу с мамой и дядей, но их зовут совсем по-другому, - тут он прошипел имена старших, непроизносимые наборы свистящих звуков для любого дивного не-нага, хотя самому Зальцеку они казались даже в каком-то смысле красивыми. - А больше у меня никого нет, нас всего трое в семье. Я убежал, потому что поругался с мамой, началась гроза, я залез под дерево, потом сверкнула молния, очень близко…и я вот тут оказался.
«Тут» - если верить колдуну, на какой-то площади в главном парке – постепенно темнело, в кронах деревьев неспешно распевались ночные, незнакомые Зальцеку птицы, только что проснувшиеся от своего дневного сна. Надежда на спасение гасла вместе с лучами заходящего солнца. Дядя ни за что не догадается, куда делся племянник, если даже колдун не в курсе, как произошло это внезапное перемещение.
- Значит вы, правда, не знаете, что случилось? – со слабой надеждой в голосе спросил змееныш, глядя на незнакомца снизу вверх, и не удержался от следующего, немного неожиданного вопроса: - Господин злой колдун, простите, а почему у вас глаза такие красные?
Присущее всем детям его возраста любопытство не дремало, оказавшись к тому же во сто крат сильнее страха и недоверия. Все-таки мальчику никогда не доводилось встречать других дивных, кроме себе подобных; кентавров он видел издалека, с почтительного расстояния. Ни к тем, ни к другим незнакомец не принадлежал – это Зальцек уже уяснил.