Доминик, Кассиэль Небольшая беседка в саду ----------->

Объяснение дракона немного успокоило, по факту, а не… Все равно, как он мог себя вести так непозволительно?! Доминик немного приуныл, но по крайней мере пока его никто не выгонял, и то ладно, а уж он постарается, что бы господин Глава Совета поскорее забыл об этом злосчастном утре.
- Идемте, господин Кассиэль.
Оборотень бодро подскочил с лавки, хотя таковым себя не чувствовал. Вернее, чувствовал себя все еще немного странно – хоть тело и было легким, но при этом он испытывал некоторую неуверенность, явно желавшую скатиться в такую же некоторую эйфорию.
- А вот этого нам не надобно, - попытался урезонить он себя, следуя за радужным. – Сказано же – работать, хорошо работать и домой раньше отпустят.
В памяти все еще крутились постыдные события нынешнего утра, и взгляд секретаря то и дело против воли притягивался к той части тела, за которую он, кажется, цеплялся по дороге сюда. Благо, что когда они, покинув сад, вернулись в Замок, мысли юноши приняли другое направление, хотя тоже отнюдь не радужное – он вспомнил о слуге, который должен был вернуться с ведром воды и тряпкой. И пока они дошли до покоев дракона Лис уже снова весь извелся, представляя картины одна страшнее другой. Не выдержав пытки неизвестностью, на подходе к двери парень рванулся вперед, опередив Кассиэля. Влетев в комнату первым, он оторопело глянул на слугу. Ничем прежде не примечательный, кроме исполнительности, валатт сейчас больше походил на городского гоблина после хорошей пьянки – взгляд безумный, волосы дыбом, одежда в беспорядке, а собственно сам городской гоблин патетически вытянулся в струнку в обнимку со шваброй, и уныло хлюпал носом – того и гляди разревется.

Отредактировано Доминик (2011-09-08 10:35:49)

Угу, если это называется работой, то я… нет, не голый лягушонок, им я уже был, а голый еж, вот, - мрачно прокомментировал Лис слова Кассиэля, - но сейчас сядем и все наверстаем.
Он окинул кабинет придирчивым взглядом. Слуги, или кто-то из них, угадайте кто? самоотверженно потрудились, убирая последствия утреннего ЧП. Кстати гоблин как-то странно стоял, слишком ровно и слишком подозрительно на него смотрел.
Доминик даже сначала подумал, что с внешностью или одеждой снова непорядок. Но косой взгляд вниз и ощупывавшие по бокам мягкую замшу штанов пальцы убедили в том, что он одет с определенной для всех очевидностью. Так что можно было вздохнуть спокойно. Даже если на щеке еще не прошел след отпечатавшейся во время сна ладошки, и то не беда, может он усиленно писал, подперев голову…
- Кири, мой милый Кири! - вдруг пропел скрипучим голосом гоблин и, выпучив и без того огромные глазищи в жестких стрелках ресниц, пританцовывая на пару со взятой наизготовку шваброй двинулся к оборотню. Да ладно, если бы просто двинулся. Так еще и при всем честном народе начал эти глазищи свои недвусмысленно строить.
Лис опасливо попятился к двери, а гоблин продолжал вещать немного заплетающимся языком. – Ле… ле-лебляденок, ты мой ненаглядный, и что же ты от меня бе-бегаешь?
- Я не бе-бегаю, - неуверенно ответил Лис, отскочив от опасно приблизившегося гоблина в сторону, и тут же просочился меж неплотно стоявших стражей в надежде воздвигнуть таким образом между собой и преследователем временную преграду. – И я не лебляденок! - возмущенно добавил он, прячась за стол. И чтобы всем доказать, что он не лебедь, перекинулся в лиса.
- Ки-кири! Стой, прашивец! – терпение траванутого уборщика видимо подошло к концу, когда он со шваброй наперевес врезался в хихикавших стражников с таким пылом, что несколько разметал их по сторонам. В тот момент, когда замковая охрана перестала смеяться и принялась ловить рьяного поклонника неведомого Кири, юркому оборотню пришлось шмыгнуть за спину Кассиэлю.

- Нет, это просто праздник жизни какой-то! - не выдержав, вякнул следом Лис, успевший за время поимки побыть ловким и пушистым, не пушистым и не менее ловким, и все во имя спасения своей шкурки от загребущих гоблинских лап. Когда опасность его чести и достоинству миновала, Доминик, гордо задрав подбородок, прошел к сиротливо забытым на стуле папке с бумагами и письменному прибору. И только взяв их в руки, захотел себя убедить, что все злоключения остались позади. Потертая кожа папки внушала мысли о годах долгого и верного служения канцелярскому делу, а чернильница с пером намекали на вереницы слов, которые еще предстоит написать во славу отечества.
Оборотень почти счастливо улыбнулся и вернулся к столу. Прежде надо было помочь навести порядок в бумагах, наскоро собранных после устроенной в кабинете бури. А потом…потом надо будет позаботится об обеде, потому как не гоже Главу Совета оставлять голодным – сам-то сейчас как засядет за свои дела, так наверняка, закопается до ночи. Откуда юноша вывел такое умозаключение, он и сам не знал, но почему-то, глядя на пытающегося настроиться на рабочий лад Кассиэля, в этом не сомневался.
- С чего начнем? – спросил он, переводя взгляд со Старейшего на бумажный хаос, и напомнил. – наверное, надо найти отчет казначея. Вы так и не заверили его печатью.
Сам без приглашения потянуться за бумагами оборотень не осмелился.

- Я и правда, не понимаю, почему орков называют зеленокожими, - попытался немного разрядить обстановку Лис, - подумаешь, темная кожа. Бывает конечно, с зеленоватым трупным оттенком, но по-моему этого недостаточно, чтобы сравнивать их с травой или листьями. А уж характером они тем более не похожи на зеленые насаждения.
Постепенно хаос на столе Главы Совета начал сдавать свои позиции и уступать место порядку. Оборотень, вполне оправившийся от недавних потрясений, смотрел веселее. Только Кассиэль продолжал хмуриться, рассовывая документы по местам. В один непрекрасный момент, Доминику показалось, что дракона удар хватил и бумаги выскользнули из ослабевших пальцев, но к радости секретаря это было лишь ошеломление в результате осквернения важного документа.
- Господин Кассиэль, - глядя на сведенные к переносице темные брови дракона, осторожно подал голос секретарь, - не переживайте вы так, хорошо? Я перепишу, и все будет как новенькое, и даже лучше, - уверенно добавил он, зная что почерком с ним ни один писарь в Замке не сравнится. – А это пойдет в очиститель бумаг а потом на черновики или в мастерскую к гномам на повторную прокатку. И все будет хорошо.
В заключение своей успокоительной речи Лис лучезарно улыбнулся. И право дело, разве это повод для расстройства?

Довольный тем, что нашел приемлемый выход из ситуации, секретарь принес стул и расположился на другом конце стола – открыл чернильницу, аккуратно зачинил несколько гусиных перьев, расположил перед собой документ и чистый лист, обмакнул перо в чернила и понеслось. Писал Доминик быстро и аккуратно, почти без помарок, строчки выходили ровными, буковки круглыми с симпатичными хвостиками и завитками. Правда, со второй страницы завитков пошло поменьше, поскольку прикинув объем документа с бесконечной чередой пунктов и подпунктов, выходило, что до обеда он не управится.
И ладно, все равно особо спешить некуда, - успокоил он себя тем, что до вечера точно все будет сделано в лучшем виде.
Значительно хуже было то, что после третьего исписанного листка в голове родилась рифма, назойливо требовавшая своего воплощения. И как Доминик мысленно ее не отгонял, сколько не морщил нос, старательно выводя параграфы скучного документа, сколько не хмурил брови,  все было напрасно, она назойливой мухой жужжала в ушах, наливалась на кончике пера капелькой, грозившей закончиться кляксой, и старалась спутать все готовые выйти из-под пера слова.
Лис недовольно поерзал на стуле, зачинил еще одно перо в надежде, что наглая и складная строфа уберется восвояси, но и эти меры оказались временными, и он начинал опасаться, что коварные рифмы незаметно вкрадутся в какой-то параграф, а это был бы полный конфуз и ужас.
Юноша украдкой косился на Главу Совета, который то сосредоточенно читал какие-то документы, то делал пометки и что-то выписывал, вместо того, чтобы выйти из комнаты хотя бы на пару минут.
Хоть бы пришел кто, совсем на чуть-чуть.
Он бы тогда быстренько записал несколько строф на чистый листок, спрятал в папку, и все было бы хорошо, и все довольны.

- Да, конечно, - почти не отвлекаясь от письма, ответил секретарь, но стоило за Главой Совета закрыться двери, он едва не подпрыгнул на стуле от радости, а рука уже выдернула из папки чистый листок. Обмакнув перо в чернила, Лис страстно облизнулся и собрался записать мучившие его строки. Но вот досада, за время ожидания сего волнительного момента рифма разбилась, слова рассыпались и ритм сломался. Юноша от досады прикусил кончик пера, бессмысленно блуждая взглядом по комнате, он уже отчаялся что-то сообразить, но когда взгляд упал на кресло, недавно покинутое Кассиэлем, слова пришли сами, нежданные и негаданные, и Доминику осталось их только записать.

Песками времени на щитах
Тишина,
И ничего уже не исправить.
Полынной горечью на губах
Имена,
Каленым железом  - память.

Чувствовал он себя при этом так, словно пробрался в чужой птичник в надежде поживиться, дергаясь от каждого шороха, или движения занавески. Что будет, если дракон застанет его за этим постыдным делом, оборотень даже боялся представить. Лис быстро сложил листок и так и дернулся уже по-настоящему, когда услышал тихое поскрипывание открывающейся двери. Наскоро метнув бумажку под папку, он с усердием вновь вернулся к своей работе, но ничего не произошло. Парень усиленно прислушивался, но вокруг по-прежнему была тишина, тогда он оглянулся. Кассиэля нигде не наблюдалось, а вот скрип повторился. И слышался он почему-то из-за кресла Главы Совета.
Доминик сначала вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть стену, которая предположительно скрывала потайную дверь, потом приподнялся, вытянувшись на столе. И тут снова раздался скрип. Лис дернулся на место, схватившись за перо и судорожно заправляя за ухо свесившийся локон.

- Все в порядке, господин Кассиэль.
Секретарь коротко кивнул, бросив на дракона озадаченный взгляд. В голове, мешая писать, роилась куча разных предположений одно другого невероятнее. В Замке ходили упорные слухи, что Глава Совета уже много-много лет если и покидал свои покои, то обычно только для того, чтобы прогуляться до рабочего кабинета и обратно.
А если там, за креслом, потайной ход, тогда все ясно. Интересно, куда он ведет? В другую часть Замка, или за его пределы? А может вообще за городскую стену? И зачем он вообще нужен? Чтобы все было окутано тайной, и никто не знал, где находится Глава Совета на самом деле?
Доминик пощекотал кончиком пера нос и попытался вернуться к делу. Перо коснулось бумаги и лишь чуть поцарапало ее - оказывается, чернила на кончике успели подсохнуть. Юноша бросил косой взгляд на Кассиэля, быстро макнул перо в чернила и продолжил свою писанину, стараясь не спутать слов и букв под напором стольких вопросов, ищущих путей своего разрешения.
Вот, если бы дракон вышел еще раз! Совсем на чуть-чуть. Он бы только пощупал стену и заглянул в щелочку, чтобы успокоить свое неуемное любопытство.
Я был бы только рад, если бы и правда. Господин Кассиэль хоть изредка сбегал из этого заточения. Так же с ума можно сойти – работа, работа, работа и вместо удовольствий и развлечений снова работа. Мрак какой! Разве живое существо может так жить?
Между тем, время медленно но верно близилось к обеду, а секретарю осталось дописать еще пару страниц. Судя по переменчивому свету а окнах, на улице так и не распогодилось, и солнце все чаще заволакивали тучи.
Как бы еще на дождь не повернуло, - мельком подумал Лис, выводя очередную загогулинку. Скоро можно и домой собираться, а Его пушистость мокнуть под дождем не любил.

- Хорошо, господин Кассиэль, - вопреки словам брови оборотня сошлись домиком, придавая лицу неопределенное выражение огорчения, тогда как во взгляде промелькнула радость. С одной стороны, было за что себя корить – не дело Главы Совета печься о животе секретаря, это ему надлежало озаботиться, но с другой стороны, не воспользуйся он таким удобным случаем, в другой раз будет локти себе кусать и с хвостом в догонялки гонять по кругу.
Лис вздохнул и принялся складывать бумаги ровными стопками, документ к документу, хотя работы было не так много, поскольку у дракона и так было все в порядке, а само он тоже особо  не раскидывался, но надо было создать хоть видимость бурной деятельности. Доминик навострил уши, прислушиваясь к шагам дракона и тихому скрипу открываемой и закрываемой двери. Выждав для верности еще с полминуты, на большее не хватило терпения, да и опасение брало, что Кассиэль быстро вернется, юноша нырнул под стол, чтобы не тратить время на обход и  буквально прилип к стене за креслом, ощупывая обтянутые тканью деревянные панели чуткими пальцами. Эх, был бы он магом, сообразил бы сейчас огонек, чтобы легче было выявить сквознячок, наверняка обнаружившийся даже между незаметным глазу зазором, возиться же с трутом не было ни времени, ни условий, так что оставалось положиться на чувствительный нос и ловкие пальцы.
Вскоре подозрительная щель обнаружилась, но уверенности у оборотня в том, что это именно дверь, а не отошедшая от времени панель, пока не было. Надо было найти петли или замочную скважину, или еще что-то, что бы могло подтвердить либо опровергнуть догадку.
Лис несколько увлекся своими поисками, что тихий скрип входной двери заставил его едва не подпрыгнуть. Сердце с перепугу ухнуло куда-то в пятки и замерло на несколько бесконечных мгновений, которые молнией прочеркнула мысль. - Я пропал!!! Мать моя Лисица!!!
Юноша снова нырнул под стол, усиленно  делая вид, что что-то ищет. Как назло сообразить, что же можно было искать на полу никак не получалось.

Даже зная, что дракон вернулся, и видя из-под стола его ноги, от заданного вопроса Лис вздрогнул и подскочил, несильно стукнувшись затылком о столешницу.
В который раз за день мысли в непутевой голове пустились вскачь в поисках выхода, и о, ужас! не находили. Ну, хоть что-нибудь завалящее обнаружилось бы! Хоть кнопочка, хоть булавочка или монетка. Будь он в своей старой одежде, нашарить подлог в кармане не стоило бы труда, у него вечно там что-то да валялось, что можно было бы совершенно случайно оборонить, но карманы кассиэлевой одежды были девственно чисты.
Или нет? Я же их не проверял.
Изобразив неловкую возню с разворотом, и пятясь из-под стола спиной, Доминик судорожно ощупал карманы, и…
Счастье-то какое! Мать моя, Лисонька! Хвала Первому дракону и всем вместе взятым!
Что-то прощупалось. Ловкие пальцы быстро скользнули в оттопырившийся карман и извлекли оттуда нечто гладко-ребристое.
Знать бы еще что это! – думал он, когда выбравшись из-под стола, краснея и бледнея, повернулся к Кассиэлю и разжал повлажневшую с перепуга ладонь, демонстрируя видимую причину своего пребывания под рабочим местом. Каково же было его изумление, когда, налившись сочным зеленым цветом, на ладони мирно блеснул изумруд.
Мамочка!!! – в который раз растерялся оборотень. Но если он не хотел быть уличенным в непристойном рысканье по покоям самого Главы Совета, надо было как-то выкручиваться.
- Вот, - начал он неуверенно, - по привычке полез в свой карман... за зажимом для бумаги... забыв об том, что не в своей одежде… А там…
Доминик поднял на дракона неуверенный взгляд, пытаясь себя успокоить. Он ведь не врал, правда? Ведь, все честно сказал - полез в карман, а там этот камешек. Ну, почти... совсем не специально.

- Не слышал, - прошелестел едва живой Лис, бледнея еще больше. – Я не специально, господин Кассиэль, - вздохнул он с видимым облегчением, когда дракон забрал камень. В светлых глазах, как у загнанного зверька, промелькнула тень паники в тягостном ожидании, когда же его руки позорно изобличат неумелого врунишку.
Знал бы он, что когда в последний раз Старейший прикасался к этой одежде, тогда еще и в помине не было никакой Тайной Стражи, так с не меньшим нетерпением и благоговейным ужасом ожидал бы посинения ладоней у самого Главы Совета.
Юноша порывисто сложил освободившиеся ладони и поднес к лицу, прикрыв пальцами губы, то ли зажимая рот, то ли целуя в надежде, что они не подведут своего хозяина. Но прошло несколько томительных мгновений, а руки сохранили свой естественный цвет к несказанной радости оборотня. Она промелькнула во взгляде медовыми искорками и быстро спряталась под опущенными ресницами.
А что? Теперь у него появился очередной повод для гордости, ведь он смог обвести вокруг пальца сам Камень Правды!
Напряженный момент остался позади, сердце понемногу успокаивалось, и Доминик опустился на стул, желая теперь только одного, поскорее покончить с работой, покинуть замок, оказаться в надежных стенах своего дома среди близких, в уютной постели с интересной книжкой.
Хватит с меня приключений. Хва-тит! Не гожусь я в секретари Главе Совета. Не справляюсь.
Оборотень обмакнул перо в чернила и начал дописывать оставшиеся страницы, досадуя на то. что все треволнения не лучшим образом сказываются на почерке.
Он уже почти успокоился, когда вновь вернулись непрошеные мысли о тайном ходе.
Знает ли о нем Кассиэль? Наверное, знает, - но тут возник новый повод для волнений. – Но ведь там что-то скрипело. Я же явно слышал. А вдруг там кто-то был? Кто-то прячется?
Усердно выводя последние строки, Доминик нахмурил брови.
Может быть, господин Кассиэль там кого-то прячет, - попытался успокоить он себя, но вместо  этого еще больше раздергался. – А если не прячет? И даже не знает, что там кто-то есть?! Может, там какой-то злоумышленник?! Задумал что-то плохое, а я молчу.
Взгляд Лиса растерянно запрыгал с предмета на предмет, с пера на чернильницу, с севшего на свое место Кассиэля на стену за его спиной, и вновь к бумаге.
Вот, он сидит спиной,  а в какой-то миг дверь тихо откроется иииии…
Многострадальная рука не выдержала. Дрогнула, поставив в деле переписывания проекта закона о всеобщем начальном образовании большую жирную кляксу.
- Ой...

Отредактировано Доминик (2011-09-14 20:32:39)

Ответить секретарь не успел, лишь кивнул, едва открыв рот, потому что в дверь постучали. Получив разрешение дракона, в кабинет вошли двое слуг с подносами. Один из них оказался хорошим знакомцем Лиса. Ксантер, невысокий беловолосый эльф-полукровка, работавший в трапезной, удивленно округлил фиалковые глаза, заметив сидящего за столом оборотня, но тут же взял себя в руки и с приличествовавшим почтительным выражением лица принялся накрывать освободившийся от бумаг стол  Но Доминику было совсем не до переглядываний с приятелем. Стоило двери открыться, как со стороны подозрительной стены снова послышался едва уловимый скрип.
Там кто-то есть, как пить дать, кто-то прячется… - парень прикусил губу, не зная, как быть. Однако запахи горячего грибного супа и жаркого отвлекли, заставив мысли потечь в другом направлении и вспомнить помимо голода еще и об усталости, ведь он уже больше суток не спал, да еще всю ночь по замку пробегал. Правда, там, в беседке, провалился в полусон-полубеспамятство, но этого было, похоже, мало. Так что чернильное пятно еще не самое страшное в жизни. Всего-то дел только последний лист переписать…
Промелькнувшая среди прочих, казавшаяся очень важной, мысль коварно ускользнула, оставив после себя неприятное ощущение, словно он упустил что-то существенное. 
Чтобы заполнить паузу,  образовавшуюся, пока в комнате были слуги, юноша счел должным все-таки ответить на заданный вопрос.
- Ничего, господин Кассиэль. Я был невнимателен и упустил кляксу. Я перепишу, и всего, - улыбнулся он и сам подивился тому, что за время пребывания в покоях Главы Совета, почти забыл, как это делается.
Слуги закончили с сервировкой и поклонившись бесшумно исчезли. Доминику показалось, что он изойдет слюной прежде, чем получит приглашение к трапезе. Да, еще это крутившееся в голове «признаться или нет» совсем сбивало с толку.

Голод как будто ел сам, а Доминик витал мыслями где-то за пределами своей тарелки. Хотя не так уж и далеко, все мысли сходились к одному месту за креслом Кассиэля, а взгляд украдкой бегал то к этой таинственной стене, слово в ожидании подвоха, то к Старейшему. Потом уже, когда супа осталось на дне тарелки всего на пару ложек, он спохватился, что все-таки вкусно. Впрочем, в Замке всегда готовили вкусно, так что, и удивляться особо не чему.
Ох, и дела… А еще эта пропажа… И от господина советника вестей до сих пор нет, значит не нашли пропавшего кьяса. А ведь все углы обыскали… Или не все… Это что же получается? Если в Замке есть тайные ходы, то господин Итеру мог там спокойно затеряться.
Лис застыл, забыв донести ложку до рта.
Или даже вот за этой дверью стоять и его никто не найдет. А если его похитили и спрятали в тайных ходах, или таким образом увели из дворца… И зачем мне все это!
Терзаемый сомнениями оборотень страдальчески нахмурил лоб, пытаясь все же доесть суп, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Надо молчать, и надо все рассказать. А если рассказать, то в каком виде он предстанет перед Главой Совета? Тогда его уже точно выгонят. Хотя в каком уж там виде, и так опозорился с ног до головы и даже до кончика хвоста.
Несколько раз он уже открывал было рот, и тут же затыкал его корочкой хлеба.
Наконец с супом было покончено, но при взгляде на жаркое, юноша понял, что больше не в состоянии съесть и кусочка, пока не сбросит этот камень с души. Он заставил себя посмотреть на дракона и наткнулся на встречный внимательный взгляд, от которого внутри все так и обмерло.
Он все знает! Ну, давай же, не дрожи, лисий хвост!
- Господин, Кассиэль, - начал он, сжав в ладони вилку так, что костяшки пальцев побелели, – я должен вам сообщить… Признаться. Только не знаю, с чего начать… А в общем не важно. Нет важно…, - слова позорно путались и никак не хотели выстраиваться в ровную и красивую речь, коя должна быть присуща секретарю Главы Совета. – Мне недавно показалось, что там кто-то есть.
Доминик кивком показал на предполагаемую дверь потайного хода.
- Может, мне на самом деле кажется, после всего что произошло. Я сейчас ни в чем не уверен. Но я подумал… - он не стал выдавать всех своих подозрений и опасений относительно безопасности Кассиэля, достаточно того, что и так скажет. – Может, пропавший принц прячется в каком-нибудь тайном ходе, или его там прячут.
Хотелось зажмуриться, спрятаться, а еще лучше обернуться и убежать, но  надо было отвечать за свои дела и поступки. В который раз за этот день Лис с замиранием сердца ждал приговора.

Вот почему так складывается? Жил раньше себе, не тужил. Даже умным, хитрым и изворотливым мог себя считать не без основания, а поводов для этого тоже было предостаточно, - не выдержав взгляда Кассиэля,  досадовал на себя оборотень. - А тут прямо какое-то повальное оглупение, будто щенок какой-то неразумный… Даже шутки не понял, принял все за чистую монету!
Обидно было, что не говори, даже не радовало, что гроза в очередной раз пронеслась над непутевой головой, не задев. Однако уверенность дракона обнадежила, а слова убедили, что все ему только пригрезилось, может, ядовитые пары еще из головы не выветрились, вот и кажется всякое. Никаких ведь оснований у него нет не верить Старейшему. Поэтому доказательств в общем-то не надо было, кто он такой, чтобы тайное ему показывать.
Доминик вздохнул и подошел следом за драконом к загадочной стене. Имей он хоть какое-то понятие о магии, более того, что требовалась оборотню для жизни, юноша, наверное, не удивился бы, но каждый раз в жизни сталкиваясь с проявлениями магической силы, он впадал в какое-то трепетно-восторженное состояние.
Вот и сейчас, когда дверь по мановению руки Кассиэля бесшумно скользнула в сторону, в янтарных глазах промелькнул почти детский восторг и тут же сменился недоумением. Что поделать, если Лису снова показалось? За то недолгое время, пока дверь была отворена, ему слышался отдаленный плач. Он кинул вопросительный взгляд на дракона, но на лице Старейшего ничего не отразилось.
Он, конечно, попробовал, как и указал Глава Совета, и совсем не удивился, что стена под его рукой не поддалась. А еще Глава Совета только что сказал, что ему лучше говорить правду. Доминик вздохнул и, сцепив пальцы в замок, произнес.
- Не получилось... Господин Кассиэль, наверное, со мной не все в порядке. Но мне все равно кажется, что там кто-то есть. Там кто-то плачет.

Нет, не померещилось.
Доминик не знал, радоваться ли, или огорчаться тому факту, что ему не показалось - лимит жажды приключений у него на сегодня уже явно был исчерпан. Но не мог же он остаться тут, когда Глава Совета отправится в неизвестность. Отпустить его одного навстречу возможной опасности? Ну и что, что дракон? С драконом тоже может что-то нехорошее случиться.  Вон какие страхи про Изначальную рассказывали в детстве.
- Идемте, - не очень охотно согласился Лис, спохватившись, что они почти безоружны, если не считать собственного стилета.
Ну да, ну да, зачем дракону оружие, - попытался он успокоиться, глядя на вспыхнувший в руке Кассиэля огонь. – Он сам себе ходячее и летающее оружие.
И все равно ощущение, когда дверь отрезала путь назад, было очень неуютным.
Это нора. Всего лишь большая и неизведанная нора. Угу,  неизвестная - знал, куда влез, да не знаешь, где вылезешь. Ты, главное, путь запоминай, а не то вынюхивать придется.
Вроде и шли они по пыльным плитам не очень шумно, но все равно каждый шаг в охватившей их тишине, перемежаемой приглушенным плачем, отдавался под гулкими сводами коротким эхом. Все вокруг, стены, пол и потолок дышало невероятной древностью. Время тут куда бесстыднее напоминало о себе, чем в жилой части Замка, пребывая в которой забываешь о том, что ему уже более полтысячи лет.
Доминик крутил головой, присматриваясь и приглядываясь, но потом с удивлением отметил, что плач временами раздается то ближе, то дальше, как будто кто-то не сидит на месте, а бегает по коридорам.
- Господин Кассиэль, - тихо произнес Лис и едва не тронул дракона за рукав, - Вам не кажется странным, что плач доносится как будто из разных мест?