<=====Улицы Саллака

Дверь таверны распахнулась и оттуда в помещение вошел Лионес, запах здесь был довольно приятный, хотя, возможно так казалось потому, что он очень хотел есть. Пахло здесь очень большим количеством разных ароматов, но из всего "букета", пожалуй лучше всего выделялся запах жаренного мяса а также овощей. За отдельной стойкой можно было заметить хозяина таверны, это был высокий, довольно мускулистый для своих средних лет орк, его голова была наголо выбрита а на скулах была щетина. Его торс закрывал белый, с небольшими пятнами въевшегося масла, фартук. "Кажется теперь я понимаю почему это место имеет подобное название"... подметил про себя Крыс.

Не смотря на то, что он имел много связей в Дальет, в этой таверне он еще не был ни одного раза, по правде сказать, его все время смущало название, поскольку орков он не любил, считая что они глупые создания, с которыми не о чем поговорить. Ну..разве что о том как ты вчера подрался с кем нибудь или получил в морду. Оглядев все помещение внимательнее он обнаружил, что основными посетителями таверны были выше упомянутые орки. Не считая нескольких существ другой расы. Например в правом дальнем углу, за столом сидели двое гномов, а справа от Крыса расположилась компания Дроу. Остальные же занятые столы были заняты зеленокожими, которые громко хохотали и веселились. Однако Лионес шумиху не любил, поэтому указал Рен на самый дальний столик, который находился в левом углу, после чего отправился к нему.

Усевшись на удивление удобный стул он подозвал к себе хозяина таверны. - Что будете заказывать? спросил он подойдя к столу, его голос Лионес сравнил, с голосом какого нибудь генерала армии. Он был такой громкий и басистый, что казалось, будто его слышно даже снаружи. - Принесите кружку пива, и порцию любого жаренного мяса с овощами... Проведя рукой по своим волосами, ответил он Орку, после чего перевел свой взгляд на спутницу, на секунду он  встретился с ней взглядом, после чего отвел голову в сторону, получше осматривая посетителей.

Отредактировано Лионес (2010-10-25 23:43:23)

Пока Лионес терпеливо ждал свой заказ, он внимательно оглядывал каждого из посетителей, как бы оценивая каждого из них на "зажиточность" и "боевые способности", нет, он вовсе не собирался драться с кем то или красть у кого то кошелек. Просто время так пролетало быстрее. У одного из четверых орков, которые дружной компанией уселись за один из центральных столов можно было заметить колоссальных размеров секиру, сделанную явно из дорогой стали, поскольку Крыс подметил что на лезвии не было не одной зазубрины. Сам же хозяин этого оружия для убийства выглядел еще страшнее и опаснее чем сама секира. Огромный рост дополняло сильно раскачанное тело,  на бицепсах проступали толстые жилки от вен. Голова, почти как у хозяина этого заведения, была побрита наголо, кроме тонкой дорожки волос проходящих от середины лба к затылку которые, видимо не без помощи какого - то вещества были подняты вверх и покрашены в ярко - красный цвет. На правой скуле зеленокожего был средних размеров шрам. Торс и бедра орка закрывали массивных размеров латы, которые по видимому были сделаны из серебра, на плечах красовались наплечники, на которых стройными рядами красовались больших размеров шипы.  "Вот тебе на.. и откуда у него столько денег." Невольно подумал Крыс, оценивая секиру из отличного материала, а также серебряные латы. О том как орк выдерживал вес всего надетого добра, не возникало, достаточно было еще раз взглянуть на его телосложение. Похоже из всех посетителей которых он тут увидел, этот орк с секирой, выделялся больше всех. Крыс задумавшись понял, что это был первый в его жизни орк, которого он действительно бы испугался встретившись с ним в схватке. Шрам говорил о том, что он как минимум опытный воин. А качество одетой амуниции, а также вид его телосложения говорили о том что он очень опасный противник.

– А здесь что, всегда так шумно и… орки одни? - голос Рен заставил Крыса оторваться от изучения зеленокожего. - Признаться честно, я здесь первый раз. Но судя по названию так оно и есть. - ответил он девушке переводя свой взгляд на нее. – А, нет, вон там твои собратья сидят! Целая толпа! И все сердитые такие, грозные… - продолжила разговор Рен, однако на эту фразу Крыс предпочел промолчать. Он не любил говорить о представителях своей расы, поскольку сам уже давно потерял то социальное положение, в котором находилось большинство его собратьев. Чего не говори, а Дроу воров встретишь не часто. - А вон тот даже и ничего так, симпатичный… который с косичкой до пояса… - Лионес посмотрел в сторону стола где сидела компания Дроу, а конкретно на незнакомца с косой, после чего неодобрительно хмыкнул. По видимому это было чисто мужское, не то чтобы он заревновал, конечно же нет, скорее соревновательное "то есть он красивый а я нет, да?". Лионес угрюмо отвел взгляд, и спустя несколько минут к столу снова подошел хозяин таверны. - Ваше мясо и напитки. прогрохотал он. Поставив содержимое подноса на стол он удалился, громко топая своими огромными ботинками. - Если не секрет, зачем ты прибыла в Дальет? - отрезая маленький кусочек мяса спросил он у Рен спокойным голосом.

Отредактировано Лионес (2010-10-27 00:06:16)

Положив кусочек мяса в рот и успешно пережевав его, Крыс заметил что компания из четверых орков, в числе которых был тот тип с секирой, встала из за стола и направилась к выходу. По таверне раздался громкий топот, особенно громкие звуки ходьбы издавал зеленокожий в серебряных латах. Спустя несколько секунд раздался громкий хлопок двери, они покинули таверну. На дубовом столе, где несколько минут назад гудела одна из самых шумных компаний лежал мешочек с золотыми монетами. "Ого, а тот орк я гляжу денег не жалеет..." Пронеслась короткая мысль в голове у вора. К столу подошел хозяин заведения и взяв со стола мешок довольно оскалился, еще больше оголяя свои белые, среднего размера клыки. Он был очень рад, сорвав такой "большой куш" и поэтому буквально пританцовывая ( а если говорить речь идет об орке, то понятно, что это не самое лучшее зрелище ) он направился обратно на свое место. Усмехнувшись Лионес вновь перевел свой взгляд в сторону Рен.

- Извини, я задумалась… и засмотрелась…  и, кажется, отвлеклась… Просто люблю длинноволосых. Сообщила ему новая знакомая отводя взор от Дроу с длинной косой. На что Крыс лишь махнул рукой - Все в порядке, не беспокойся. Когда перед лицом Рен поставили тарелку с мясом, она попыталась воспользоваться столовым ножом, но это оказалось тщетным, и поэтому голодная девушка просто надев на вилку шмоток мяса, обглодала его с разных сторон.

- Фсе-та уфеба нефеквет… - невнятно пробубнила девушка, еще не пережевав пищу. На что Лионес задорно рассмеялся, все таки Рен очень хорошо поднимала настроение своими редкими, нелепыми ситуациями. "Надо будет как нибудь научить ее пользоваться ножом" - отметил про себя парень, понимая что там откуда пришла эта девушка - оборотень, явно не особо задумывались о том как есть мясо. Учить девушку сейчас Крыс не решился, решив что это сойдет за дурной тон, да и потом он не знал как на это отреагирует новая знакомая. - Говорю, все-то у тебя «не секрет» да «не секрет»… Можно подумать, все мы сплошь должны состоять из секретов и загадок. Изрекла девушка спустя какое - то время, пережевав пищу так, чтобы слова можно было разобрать. Лионес задумался над сказанной Рен фразой. Он не знал какие существа жили с ней там, откуда она пришла. Зато одно он знал точно, в Дальет нельзя доверять практически никому. Каждый за свою шкуру, иначе ты подохнешь, в таких больших городах нужно было уметь "выживать" и принимать порой тяжелые и неправильные решения. Каждый, по большому счету и сам Лионес думал только о себе и ни о ком другом. Своей фразой Рен дала понять Де'Виру, что он может полностью доверять этой искренней и "простой" девушке. Откуда бы она не прибыла, она еще не успела подвергнуться воздействию "большого города" и это очень нравилось Лионесу. Возможно, сам вор уже давно потерял всю "душевность", но он не хотел чтобы тоже самое произошло с Рен. - В Дальет практически каждый - двуличный лжец - наконец изрек он короткую, задумчивым голосом фразу, после чего глотнул пива из кружки.

– На самом деле, все очень просто и скучно: меньше года назад мне вдруг стукнуло в голову, что по жизни надо заниматься тем, что больше всего и нравится. В моем случае, это сбор всеразличных трав, полезных и не совсем, с их последующим полезным применением. А так как в местах, откуда я родом, знаний по травоведению наскрести удалось немного  - Девушка печально вздохнула то пришлось отправляться на поиски лучшей доли… То есть кого-то, кто в этом отменно разбирается и притом не откажется своими знаниями поделиться. А где этот кто-то еще может быть, если не в столице столиц? - "Если он тут и есть, то за простое желание стать травницей никто здесь помогать не будет. Либо за деньги, либо еще за какую работу или услуги." - - Кстати, если ты вдруг - совершенно случайно! – кого-то похожего знаешь, то мог бы и рассказать мне о нем... Я была бы очень тебе обязана… Ну то есть если ты все-таки знаешь и если... - тут девушка, решила вставить коронную фразу Дроу - - если это не секрет. на что Лионес шепотом, чтобы никто из присутствующих в таверне не услышал, привстав со стула и пригнувшись к уху девушки произнес - К сожалению в городе я знаю только Купцов, некоторых хозяев таверн а также троих офицеров городской стражи и практически всех в какой либо степени "известных" воров.  - после чего снова уселся на стул, - - Но я постараюсь узнать насчет этого как можно больше. - добавил он улыбнувшись, и положил очередной аккуратно отрезанный кусок мяса в рот с куском тушенного помидора. Лионес краем глаза заметил, что Дроу с длинной косой, на которого недавно пристально смотрела Рен, смотрел на нее. Это чем то напоминало небольшую смену ролями. Только Дроу при этом  о чем то смеясь перешептывался со своей компанией, после чего пожал руку одному из своих друзей сидевших с ним за одним столом, и встав со стула уверенной, слегка нахальной походкой направился в сторону стола, где сидели Крыс и Рен. Спустя несколько секунд он уже стоял возле их стола. - Девушка, не хотите ли вы присоединится ко мне и моим друзьям ? Спросил он милым и "настораживающе - милым голоском" . Крыс же лишь злобно оскалился, его глаза полыхнули яростным огнем, он нервно провел языком по губам -"Две потасовки в тавернах за один день, мне сегодня определенно везет." Пронеслось у него в голове, а рука тем временем легла на ножны с отравленным кинжалом, однако под плащом этого не было видно. Крыс явно не любил когда у него так нагло уводили собеседников, тем более женского пола.

Отредактировано Лионес (2010-10-27 23:20:37)

- Вас там и так много сидит, я не помещусь, это уж точно ответила она Дроу - незнакомцу, который подошел к их столу - – Если хотите, оставайтесь тут, с нами, но… вряд ли вы захотите. Так что. После сказанных слов гримаса красивого Дроу резко изменилась. Рен вцепилась в плащ Лионеса, тот лишь гневным взглядом, молча продолжал наблюдать за движениями незнакомца. -Что ж...придется по плохому. Уже далеко не доброжелательным и милым голосом пробормотал дроу с косичкой и его лицо озарилось гневной ухмылкой. Что произошло дальше догадаться было не трудно, собрат Крыса резко выхватил из правого сапога небольших размеров металлический кинжал, и угрожающе оскалился. - Видите ли, я и мои друзья, не любим когда нам отказывают. Резкий взмах правой руки, и быстрый удар направленный в область торса Рен был остановлен одним из кинжалов Лионеса. Следующий удар незнакомца  с красивой внешностью был направлен в левое плечо Крыса, но был успешно встречен и отражен блоком Вора. Резко пригнувшись и рванув вперед, Де'Вир оказался за спиной у своего оппонента и быстрым взмахом обоих рук нанес удар по ахиллесовым сухожилиям.

На всю таверну, и скорее всего, по ее окрестностям раздался мучительный крик, а владелец красивой косы лежал на полу, поскольку встать для него, в сложившейся ситуации, было не возможно. - Тварь...тварь...тварь. в ярости, корчась от боли повторял он обращаясь к Лионесу. Может звучать удивительно, но ни один из посетителей таверны, который не был задействован в боевых действиях даже не попытался остановить бой. Все, включая хозяина таверны с интересом ждали исхода боя, похоже в этой таверне потасовки были обычным делом и всем это нравилось. "-Разве что ставки не делают" - Крыс опомнившись от боя, оглядел таверну и его взгляд остановился на друзьях поверженного незнакомца. А точнее на то что было у них в руках, дело в том, что на Крыса были направлены четыре стрелы, наконечники которых были сделаны из серебра - "А ребятки то, не простые оказались, с оружием..." Усмехнувшись подумал Вор, и ловким движением руки достал из под плаща красивый лук из неизвестного дерева. - Не стойте на месте! Прикончите мразей! Заревел незнакомец с косой, и его "послушные друзья" спустили тетиву.

Резкий рывок в правую сторону помог увернуться ловкому Вору от стрел. Не мешкая, Крыс натянул тетиву и быстро прицелившись выпустил сразу две стрелы, который насквозь прошли через головы двух собратьев и их тела с грохотом повалились на пол, запятнав его багряной кровью. Однако последняя стрела, которая была пущена позже остальных, с расчетом на то, что Лионес попытается увернутся быстро настигла поставленную "перед ней" цель и пронзила коленную чашечку Де'Вира. Адская боль пронеслась по всему телу, доставляемая порванными связками и сломанной в результате контакта со стрелой коленной чашечкой была настолько сильной и неожиданной, что Лионес потерял сознание от болевого шока, перед этим издав громкий стон. А трое оставшихся в живых друзей длиннокосого дроу, медленными шагами направились в сторону Рен и Лионеса.

Отредактировано Лионес (2010-10-30 00:24:40)

Начало игры.

Что-то необычное, нездешнее чувствовалось в воздухе этой ночью.
Уже как вторые сутки Ямальгар был более чем доволен своей жизнью: три срезанных кошелька, пригорошня меди, из которой тугими кругляшками выглядывали серебряные монеты, тёплый ветерок ласкал кожу, а с утра оборотень вымылся, наконец, в бане. Там он бывал не часто, и до сих пор, до самой ночи не мог забыть жар водяного пара и душистые травы; пока шёл по улицам Саллака, где один за другим загорались фонари, вспоминал внутренне убранство бань и прикидывал, нужно ли ему строгать - покупать жаба душила - лохани, а кусок дома выделить под парилку.
Теперь он стоит у крыльца корчмы "Весёлый орк" и придирчиво изучает вывеску. Вопреки его ожиданиям и представлениям об орочьем племени, на выструганном куске дерева яркой краской была выведена фигура, какая-то нескладная и непропорциональная. Впрочем, в темноте было сложно сказать, что там было изображено на самом деле, и Ямальгар не стал больше отвлекаться на подобные мелочи.
Орк и орк. Может, с кружкой, может с лютней.
Может, с флейтой. Представив это, оборотень чуть усмехнулся, криворото, и дёрнул головой. Со стороны это смотрелось несколько... дерзко, особенно если бы Ямальгар при этом выдавил из себя какую-нибудь угрожающую фразу. Но в его случае это значило лишь удивление и смешливость, ничего более.
А ведь орк-то с кружками...
Распахнутая дверь толкнула оборотня ароматами жареного мяса, каши и тушёных овощей, но сильнее был, конечно же, запах мяса; не реши Ямальгар про себя быть сегодня паинькой, давно бы обратился белкой и сцапал кусок поаппетитней. Эх, мечты.
- Здравствуй, парень, - лениво поприветствовал вошедшего хозяин. - Давненько тебя слышно не было.
Орк понял, что за гвалтом и гамом его не слышно, и поманил Ямальгара тряпкой. Оборотень подошёл, держа спину по привычке чуть согнутой, голову опущенной, но в глазах тлел всё тот же огонёк злобы и готовой вылиться на первого встречного агрессии.
- Здравствуй, грю, - прорал ему на ухо хозяин, широко разевая утыканную гвоздями-зубами пасть. - Давно тебя не видел!
- И тебе не хворать, - не повышая голоса ответил ему оборотень. - У тебя как сегодня публика, настроена на?..
Мимо со свистом пролетел кинжал; Ямальгар отпрянул в сторону, неловко, некрасиво, и рука легла на ножны. Но, кто бы это ни был, он не продолжил. Дразнят, играются, - хмуро подумал он и хотел было обернуться к хозяину кабака, но тот уже беседовал с другим клиентом.
- Значит, без сказочника обойдётесь, - проворчал Ямальгар и сел возле кабацкой стойки.
Шум. Гам. Вопли и крики. Лужёные оркские глотки выводят свои, варварские рулады, и, кажется, на тщедушного оборотня больше никто внимания не обращает. Не летают кинжалы, не слышится улюлюканье и не видно оскаленных в его сторону зубов. Теперь можно вполне пригреться по крылышком у хозяина таверны, покушать вдоволь и... а что "и"? Что оборотень вообще забыл в Саллака в столь удачную триаду дней, хотя мог бы попытать удачу в Боглахе или, кто знает, потаскать за хвост какого-нибудь дракона?
В жизни есть удивительный смысл: есть, спать, та-та-та... И в голову как назло ничего не лезло. а надо было напрячь серое вещество, ой как надо было: народу уже наскучили его россказни, надоели и театрализированные постановки имени себя любимого с стиле "а я дурак!" - всем хотелось песен.
Песен.. знали бы вы, о дармоеды, как они тяжело сочиняются!

--> улицы Саллака

К Амальдину вновь вернулась трезвость мышления, и он одёрнул сам себя: «Куда я веду её? Она же непричастна…» Но Роха, похоже, была не из тех, кто уступает в борьбе нравов и обходит стороной провокации, поэтому дверь в корчму была решительно отворена уверенной, не по-девичьи крепкой рукой, и дроу только и осталось, что последовать за ней: «Останавливаться поздно, назвался, чёрт тебя дери, груздём…»
По ушам тут же ударил шум. Этот шум вызывал возмущение вплоть до отвращения в той глубинной части нутра, где всегда должен был царить порядок и покой. Никакие телесные муки, которым подвергали его, и которым он подвергал себя сам, не могли сравниться с теми страданиями, что причинял ему такой вот беспорядочный, разрушительный, беспардонно ломящийся в сознание гомон. Амальдин даже поморщился, стараясь справиться с собой – так морщатся белоручки, беря червяка в руки для кормления рыб.
Однако совладал он с собой быстро: возраст и опыт. Ощущение ответственности за втянутую не в своё дело драконочку быстро вернуло его разум в привычное холодное состояние, и мысли – в обычное русло. Никаких следов обиды на реакцию и отношение к нему леди он больше не испытывал – все юношеские амбиции позабылись так же быстро, истаяв призрачным мороком подсознания, как и вспыхнули, и осталась только ответственность перед жизнью и – этой вот леди.
Маски пора сбрасывать. И маску вежливости, и маску, которую ему навязывала ситуация. Игры окончены. Потому что сейчас перед ним пляшет в незримом тумане отчаянно цепляющаяся за жизнь фигура, и из уст её доносится: «Треклятая житуха! Вчера ты уважаемый сэр, сегодня – никому не нужный калека с упырём в подвальном помещении…» Отчего-то Амальдин почувствовал неожиданное созвучие, будто сам был в шкуре этого полукровки – хотя, отчасти, так оно и было. Разница только в том, что полукровка сейчас принимает на грудь, а дроу в своё время принял яд…
Но ни жалости, ни сострадания не зародилось в тёмном сердце. Остыл и интерес к драконочке, такой живой и яркой, но никак не вписывающейся в картину, которую ему нарисовало сегодня пророчество. Эльф служитель своего дара, и поступаться им ради вежливости, интереса, да и Ллос, Ваэрон или Эллистраи знают чего, он не мог.
Оставалось только одно: обязательство. Не за то, что драконочка вмешалась в ситуацию на улице, нет – за то, что он не отказался от детского соблазна сразу, что довёл всё до какой-то, как там Роха сказала, дыры, да и в принципе – за то, что женщине, какой бы она могучей ни была, в таком месте так или иначе грозит опасность, и бросить её сейчас значит предать саму свою мужскую суть.
Амальдин слегка склонил голову в сторону драконочки и тихо спросил:
- Роха, быть может, нам стоит подыскать место поспокойней? У тех, у кого нет порядка в голове, обычно нет его и в чести.

Отредактировано Амальдин (2010-12-15 19:44:04)

А песни не сочинялись.
Посидев за стойкой, под покровительством хозяина таверны и не получив больше ни ножа под ребро, ни кружки в затылок, Ямальгар чуть осмелел и заказал кашу с мясом; тут же выяснилось одно пренеприятное обстоятельство: мяса на кухне было - дракон лопни, а вот с молоком явные проблемы.
- Прощевай, парень, нету молока, - со смущение проговорил хозяин. - Ячмень от пива остался, а молока нету, да уж...
Обидно, что поделаешь, но пришлось брать более дорогую и менее аппетитную на взгляд оборотня жареную утку, щедро обсыпанную, по просьбе парня, орехами и облитую сметаной. По беличьей привычке Ямальгар принялся сначала щёлкать орехи, и, пока он был занят этим трудоёмким процессом, уши уловили крик.
Не крик боли или ярости, нет: словно бы боль и непонимание проскальзывали в интонациях этого эльфа, какая-то внутренняя боль, глодавшая его годами. А годами ли?
Ямальгар сунул очищенный катушек за щёку и огляделся. Подвал мой, под-вал! Сколько раз можна-а! Под-вал! - уже не так чётко и ясно проговорил некий эльф на деревянной ноге, по всей видимости - отставник или дезертир, и прошёл через зал в противоположный конец трактира. Солдат. Опытный, в подпитии, вон мошна болтается... - отстранёно подумал оборотень, острым глазом провожая туго стянутый, полупостой мешочек на поясе отставника.
Тем временем корчма приняла в себя новую порцию посетителей, порцию весьма скудную и не слишком соответствующую этому буйному заведению. Оборотень скосил глаза в их сторону - обычные, как и все, разве что только кажутся немного ошарашенными диким орочьим воем.
Он говорил что-то ещё; может быть, сам с собой беседу вёл, может, с воображаемым другом или рассказывал всем подряд свою историю, но за шумом ничего слышно не было. Ямальгару нравились такие люди; только они, начистоту, с глазу на глаз, расплывшись в мечтательной улыбке ностальгии или роняя слезу в бороду могли поведать такие истории, какие не выдумаешь, не придумаешь. Настоящая жизнь всегда самая удивительная.
Неторопливо, орех за орехом, парень начал поглощать порцию. Утка дымилась на деревянном блюде, истекая соком, и жирная влага впитывалась в дерево, отчего посудина казалась вымоченной в воде. Шелуха от орехов аккуратно складывалась на стойке, и когда Ямальгар собирался уже построить пирамидку из всего этого мусора, стену шелухи разбил стакан; разбил, раскидал по полу и коленям оборотня, и ухнул об локоть.
- Давай сюда, чего одному сидеть?
Он ощутил, как глаза жжёт ставшая привычной злоба. Злоба на себя, брошенного, бедного и одинокого, на эту ночь, которая сулила ему начало новой, человеческой жизни... ну и на стакан, разрушивший архитектурный идеал будущего. Надеюсь, она не бедна... ааа... - алчно подумал он, но увидел рядом серебристое лицо эльфа; это они, похоже, вошли в трактир вместе, а он-то, дурень, только что такое ляпнуть хотел...
Не желая повышать голоса, перекрикивая разухабистых посетителей корчмы, он подхватил блюдо и пересел поближе к девушке. Ровно настолько ближе, чтобы отчётливо различать её звонкий голос.
- Дал сюда, сижу с вами, - в тон ответил Ямальгар, и глаза стали весёлыми, как у куклы. - Чего воду пьёшь али вино у господ уже не в моде?
А теперь придётся самому вино заказывать вино, чтобы дураком не казаться, - подумал он. - Дурак же, что сказать.
- Ты со спутником али одна? - спросил он. - Надо же мне знать, какую публику соберу сегодня.

Яростью полыхнуло внутри, когда кружка пронеслась мимо: кто?! Не отдавая себе отчёт в том, что может произойти дальше, Амальдин ненавязчиво стащил нож с ближайшего стола и порезал свою ладонь. Тёмная густая кровь нехотя засочилась, обагряя нож. Сейчас он вычислит, кто позволил себе неоправданную агрессию – и наглец жестоко пожалеет…
Но вот на совершенно неподобающее высказывание Рохи кто-то засмеялся, и Амальдин почувствовал, как она резко ускользнула от него, будто в иное измерение, оставив его, дурного, одиноко стоять посреди чужого помещения.
Она здесь своя.
Амальдину стоило недолго замешкаться – и драконочка уже вырвалась из его поля, что-то пролепетав, улетела, как и подобает ветру, восвояси, и даже, кажется, уже пристроилась у стойки. Эльф натянул капюшон, скрывая свои причёску и лицо от посторонних глаз, слегка наклонил голову – не покорно, но готовясь к новой угрозе – и сомкнул веки: так ему было гораздо легче переносить унизительную беспомощность перед скоплением этих бывалых гуляк. Нож он положил на стол, не удосужившись вытереть его, и медленно побрёл, тщательно обходя препятствия, и уповая на всю ту же милость судьбы касательно косых многозначительных взглядов.
Со стороны Рохи было крайне любезно освободить от себя своего спутника: натянутость ситуации достигла апогея, да и разница меж ними проявила себя во всей своей безобразности. Но Амальдин шёл мимо полукровки, мимо единственного видимого для него объекта, шёл мимо, потому что по-детски чистые слова драконочки: «Ты мне нравишься!» - снова задели за живое, за самое нутро, потому что стоили в десятки раз больше тех пустых признаний, которые ему доводилось слышать от соплеменниц, разделяющих с ним ложе. Быть может, когда живёшь там, где обитал пророк, отличие искренности от лжи становится чуть ли не единственным смыслом для существования?
Судьба. То подачки, то подножка. Никогда не угадаешь.
Его настойчиво поймали за руку, когда он остановился, услышав, как Роха обращается к кому-то, а нетрезвый полукровка встречает пол, и определялся, что делать дальше. Но Амальдину уже было не до церемоний, и сила амулета пошла в действие…
Дроу повернул голову и встретил взгляд остановившего его. Потом медленно наклонился, перенимая руку и начиная прожигать своей кровью одежду дерзнувшего ухватить его.
- Не прикасайся ко мне никогда, слышишь? – тихо произнёс он и, дождавшись, пока кровь доберётся до кожи, сильнее стиснул ладонь. – И скажи всем, чтобы не тревожили. Я не хочу проблем, и вам желаю того же.
Надо отдать должное выдержке того, чья кожа сейчас снедалась, как кислотой, жгучей кровью тёмного эльфа: он не закричал и не постарался ударить дроу – быть может, испугался, а может, не посмел поднять руку на слепого. Хотя обычно последний факт мало кого останавливал – видимо, не так уж прожжены души посетителей «Весёлого орка», как могло показаться на первый взгляд. Умение того существа смирить гордость вызвало у прорицателя искреннее уважение, и он с лёгкой душой направился к стойке, за которую приземлилась его новоиспечённая знакомая. Узоры на темнокожем теле должны были мерцать значительно ярче, но эльф начисто игнорировал этот эффект, даже не пытаясь хоть как-то его скрасить. Всё что могло, уже произошло, что теперь-то.
Впрочем, то существо могло и просто затаить обиду и подкараулить на выходе. Тогда произошло ещё не всё. Догадка заставила Амальдина беспечно коснуться своей же ладони, но вовремя оторвать пальцы: впереди его ждало нечто ужасное, нечто невообразимо неестественное, гораздо страшнее засады смертных созданий… Но ни мускул не дрогнул на лице, потому что он уже осторожно усаживался рядом с Рохой, давая понять, что приглашение выпить принято.
- Холодный чай, - обратился он туда, за стойку. Потом как-то по-свойски, хотя в голосе сквозило отеческое ласковое покровительство, спросил драконочку: - Роха, есть хочешь?
В общем-то, эльф решил убить, по мудрости народной, двух зайцев одновременно: и наладить с драконочкой общение, и дать её новоиспечённому знакомому понять, что она не одна. Не любил Амальдин вопросы без ответа оставлять, вот не любил. А ко всем присутствующим он сейчас ощущал саднящее чувство подозрительного отторжения, и особо церемониться не собирался ни с кем.
Однако, ощутив в следующую секунду леденящую руку, заскользившую по его шее, и неожиданную тесноту собственного горла, прорицатель едва заметно мотнул головой, сгоняя морок, и всё-таки поздоровался:
- Амальдин имя спутника этой леди. Назовись и ты, оборотень, - добавил он почти мягко.
Ему нестерпимо захотелось услышать сейчас речь или говорить ещё, потому что ему вдруг стало до слёз страшно. Если бы мёртвые глаза умели плакать, кто знает, смог бы он сдержаться…
«Пороть за такие вещи надо, - зло подумал Амальдин. – Жаль, сам себя не выпорешь. Может, Роху попросить – у неё рука лёгкая… Несолидно выйдет. Обидно».

Девица попалась проворная и вертлявая.
Пока Ямальгар прочищал мозг от лишних дум и раздумий, надеясь блеснуть - не за бесплатно, конечно! - знаниями историй и легенд Дальета, незнакома успела выудить из ниоткуда соломинку и вставила её в стакан. Оборотня это как-то мало волновало, за свою жизнь он со многими повстречался, многое видел, так что дико округлять и вопить от ужаса не стал, а всего лишь воткнул вилку в утку и принялся отрывать от неё сочную, в трещинах лопнувшей кожи, ножку.
- А коли проездом, надо познакомиться хоть, а то уедешь - вспомнить нечего будет, - с улыбкой произнёс бельчонок; да широко так улыбнулся, по-детски открыто. - Не хочешь ли легенд послушать?..
Как видно, не хотела: в их сторону уже продирался серебристо-синий, точно дельфин в морской пучине, эльф; оборотень уловил исходивший от него дух крови и, прежде чем успел сказать какую-нибудь колкость или хотя бы приветствие, его взгляд упал на блюдо. Неторопливо так, деловито, его утку поглощала крыса.
- Пшла, зараза, пшла, - с шипением выговорил он, размахивая руками; зверёк шипел и пищал в ответ.
И так, за этим интереснейшим занятием, он пропустил один из тех момнтов, которые так не нравились его матери - женскую заботу. Всё, что он видел: хмурое и вместе с тем озабоченное выражение лица, шевелящиеся губы - заметил он, и как бережно взяла она раненую ладонь эльфа в свои ладошки. Оборотень невольно засмотрелся, заслушался, дав возможность крысе утащить картошку с тарелки: Амальдин имя спутника этой леди. Назовись и ты, оборотень
Ямальгар сразу ощутил некое расположение и участие к этому слепцу, возможно, из-за его манеры говорить - мягко и неторопливо, точно он пускал по ветру пушинки одуванчика, может быть, и из-за необычной внешности - сколько же этот эльф, наверняка, должен знать и помнить, сколько тайн и загадок держит в себе его разум!
- Меня зовите Ямальгаром, - в тон, как и светловолосой до этого, ответил Амальдину паренёк. - Вы на меня внимания не обращайте, я всего лишь сказитель... хотя моя история несколько более туманна, чем ажется на первый взгляд.
Оборотень выдавил притворный вздох и скосил хитрый глаз на девицу. Как-то сразу забылся и солдат-отставник, который бормотал всё про подвалы и упырей - кстати, где он? - ухнули в пропасть последние дни, когда ему крупно везло. Если сейчас он сумеет разговорить этих двух, растормошить их, то к ним присоединятся ещё посетители - рассказы-легенды послушать, и тогда...
Тогда и над песнями мозг плавить не нужно.

Жест Рохи не остался незамеченным для дроу. Он, конечно, не знал, что именно она сделала, но общий ребячий настрой был уловлен. И это вызвало лёгкую тень улыбки, несвойственной для него: не вежливой, не предупреждающей, не ироничной, не злой, не грустной и даже не облегчённой – а доброй. Выходит, драконы действительно колдуны от природы, раз юная девочка своей выходкой смогла так повлиять на чёрствого эльфа.
Когда же Роха ухватила его за руку, он не стал сопротивляться, позволяя дёргать себя, как попало – в такой ситуации было бы глупо поступить иначе. Её полная негодования гневная речь была воспринята с тем спокойным выражением, с каким Амальдин обычно слушал всех тех страдальцев, что плакались ему на судьбу. Проще говоря – он пропустил все слова мимо ушей, стараясь только уловить суть, но и её не посчитал недостаточно важной, чтобы хоть как-то на всю эту тираду отреагировать. Поэтому со стороны он, наверное, казался или каменным изваянием, или замеревшей ящерицей, уставившейся в стену позади трактирщика.
А вот слова Ямальгара заинтересовали дроу. Пока ещё края раны срастались под нежными прикосновениями, от которых нутро едва уловимо дрогнуло свечным пламенем, Амальдин повернул голову, словно стараясь увидеть оборотня, и попробовал ощутить от него хоть что-то. Унылой чернотой показала себя в своём прошлом изломанная, отчаянно отторгаемая судьба. Для того чтобы копнуть глубже, нужно было коснуться хотя бы мимолётно плоти оборотня, и прорицателю даже стало любопытно: в каком же изломе искалеченной судьбы таится тот самый туман таинственности, означенный Ямальгаром. И есть ли он, этот туман.
«Так профессия превращается в расточительный альтруизм, - мелькнула в голове мысль, возвращая к реальности и отбивая желание углубиться в жизнь оборотня и попробовать указать путь из трясины отчаяния. – Хотя, кто знает, может, дар мне давался как раз для помощи нуждающимся… Тогда наградивший меня им прогадал с расой,» - ожесточённо, но в то же время невероятно трезво и холодно заключил для себя Амальдин. Презрение к самому себе, забытое за бегом дней и лет, вновь заворочалось внутри жирным склизким червём.
- Ямальгар… - неторопливо проговорил дроу, когда Роха отвернулась от него. На фоне вещал окутанный незримым туманом. Уловив суть того, что было произнесено, и оставив без внимания факт короткой стычки, Амальдин закончил, всё так же обращаясь к оборотню: - Ты имеешь право на свою жизнь куда больше, чем кто бы то ни было в этом мире. Даже твои родители. Даже твои наставники. И судьба твоя тоже принадлежит тебе. Она такая, какой ты её сделал сам.
Не считая нужным выслушивать ответ и вообще продолжать разговор, Амальдин демонстративно поднялся, положил на столешницу рядом с нетронутым чаем несколько монет, могущих покрыть не только его счёт, но и ужин для драконочки, если та всё-таки надумает поесть, а затем, склонившись к самому уху Крохаэли, негромко произнёс низким грудным (самым естественным для него) голосом:
- Спасибо за встречу, леди. Я искренне ей рад. Ты очень сильна, не растрать себя понапрасну и будь внимательна при выборе будущей пары: более сильный может сломить, а более слабый – утащить на дно. Тебе нужен мудрый. Мне бы очень не хотелось, чтобы такая ясная звезда, как ты, когда-нибудь потухла.
Он хотел было потянуться к её руке, но вовремя вспомнил реакцию Рохи на его галантность, поэтому ограничился лёгким полупоклоном обоим знакомым и – отправился нагонять вверенного ему пророчеством.
Ощущение было наиотвратнейшим: так чувствуют себя идущие на плаху, когда за спиной остаётся последний оплот надежды, чем бы то место ни было, хоть тюремной камерой, а впереди – неотвратимость. Ледяная длань снова тронула горло, но Амальдин проигнорировал её, и она сошла холодной водой, оставляя за собой след на память. «Должно быть, ему сейчас куда как паршивее, чем мне, - помыслил эльф, шаг за шагом приближаясь к плетущемуся полукровке. – От него пасёт ужасом за километры. Смелый – но сдавшийся заранее, такие проигрывают, не начав бой».

Вон оно каково, встретиться в корчме с пророком.
Услышав своё имя из уст того, кто назвался Амальдином, Ямальгар выпрямился и круглыми от любопытства и удивления глазами посмотрел на эльфа, чья речь лилась до того вольно и ясно, что парню нестерпимо захотелось дать своему вдохновению пинка под репицу и сочинить что-нибудь... эдакое, о мудрости и приключениях.
Вот он замолкнет, и надо будет его расспросить поподробнее, а то такой сказ получится - любой публике по нраву!
В углу таверны сама собой вспыхнула и так же незаметно улеглась потасовка. Ямальгар не видел подробностей, да и не хотел их знать, но невольно обернулся на знакомый голос: похоже, это был тот самый отставник, которого оборотень приметил ранее. С грохотом он обрушился на пол, но резво подхватился, как напружиненный. Этот тоже мог бы много всего поведать, уже не впервой подметил оборотень и в очередной раз поблагодарил судьбу, Творца и Дракона за этот поистине волшебный день.
Утка остывала; шелуха от орехов печально перекатывалась под ногами посетителей,  и хозяин всё чаще и чаще поглядывал на Ямальгара, словно он был источником всех бед. А каких бед? Никаких. Следовательно, и смотреть в сторону оборотня ему не стоило.
Ощущая неловкость, Ямальгар развернулся обратно к собеседникам и как раз вовремя: светловолосая хлопала очаровательными глазками (с нечленораздельными звуками вытянула руку в сторону удаляющегося эльфа), а Амальдин грозным айсбергом резал стадо пьющих, жующих, рыгающих и веселящихся господ по направлению к.. нет, без направления.
- Погоди, погоди, - крикнул ему вслед Ямальгар, попутно роясь в мошне в поисках денег. - Не поговорили даже!
Но его со словами: Этот растяпа тут забыл кое-что важное, передай ему, будь добр - подняли со стула, хорошенько потеребили за куртку и сунули в руку что-то жёсткое, острое по краям и вместе с тем хранящее тепло чужого тела. Ямальгар кособоко махнул светловолосой, провернулся на одной пятке так, что его чуть не сшиб завсегдатай, и рванул вслед за Амальдином.
У него есть друзья, да, - повторял про себя оборотень. - Не забыть бы.
Вот сейчас он вернёт это что-то законному владельцу, раскланяется и вернёмя за стойку, закать ещё чего-нибудь вкусного. Тогда, загоревшись, он обернулся и сделал девице шутливый реверанс, распахнув полы куртки так, как будто это было платье. Сделал реверанс - и бегом к эльфу!

Подойдя к порогу, эльф стал медлить, вслушиваясь в голоса стоящих у таверны. Убедившись, что они не имеют отношения к тому, с кем у дроу возникло недопонимание, по крайней мере, не услышав его голос и не уловив напряжённого ожидания с их стороны, он шагнул следом за полукровкой.
Сразу стало прохладно и – блаженно тихо. Даже отдалённые вопли и горлания песен не могли омрачить сладостных минут обволакивающей тишины улицы, казавшейся ватной после атак трактирного гвалта на слуховые рецепторы живого существа. Амальдин закрыл глаза и, забывая на мгновение обо всём вокруг, глубоко вдохнул в себя нечистый, но свежий воздух. Вот, он снова один. Снова свободен. Комфортно.
На торопливые шаги за собой он отреагировал не больше, чем на оклик оборотня ещё там, в таверне. Однако Амальдин, поддаваясь какому-то интуитивному порыву и, частично, ещё не угасшему до конца любопытству (вредоносное чувство!), решил, что если этот оборотень, Ямальгар, всё-таки прицепится к нему, то прорицатель непременно заглянет в его будущее – захочет мальчишка того или нет. А потом дроу непременно скажет ему ещё что-нибудь этакое – туманно-расплывчатое, но с подтекстом, который вполне можно расшифровать и в расшифровках тех покопаться.
Только дожидаться специально Ямальгара Амальдин не стал: всем видом демонстрируя, что не замечает преследователя, эльф двинулся дальше, мягко ступая по мощёной дороге, ведущей от трактира через небольшой дворик к основной улице. Последняя отчаянная попытка полукровки заинтересовать хоть кого-то деньгами вызвала приступ откровенного отвращения, который прорицатель тут же задушил. «И как я к нему подойду? – мысленно поморщился дроу. – Может, просто проследить за ним, до самого дома? Но Ллос ведает, сколько он такими темпами будет до него добираться – и наберётся ли смелости!»
Провидец сделал шаг к своей цели, а цель на глазах истаяла мягкой старой свечой, вызывая ощущения, до безобразия схожие с рвотными позывами. Женская слабость может вызвать жалость, сострадание, желание защитить, в редком случае – лёгкую брезгливость. Но слабость мужчины не рождала в сердце дроу никакого иного чувства, кроме презрения. «Такими темпами я его прикончу сам из милосердия,» - хмыкнул эльф и решительно подошёл к полукровке.
- Вставай. Хватит.
Голос звучал властно, тон не терпел возражений.
Притрагиваться к полукровке очень не хотелось, но Амальдин в кои-то веки пересилил себя и здесь, протягивая сидящему на земле свою руку, и даже изобразил специально для того вежливую, почти искренне доверительную улыбку:
- Поднимайся и веди меня.

Ямальгар ощутил себя мальчиком на побегушках...
Уже сколько лет подряд он, оборотень, топчущий эту землю вот уже почти век, укорял себя в инфантильности и несамостоятельности - другой бы на его месте и с его-то обликом белки давным-давно стал бы мастером-вором, обзавёлся достойным учеником и считал бы себя самым удачливым и успешным. Такое будущее могло бы принадлежать и Ямальгару, - ах, это выдуманное будущее и прошлое! - но ему мешала одна его гадкая черта - инфантильность, иначе откуда взялась бы у него постоянная, всепоглощающая злоба, которая и держит его на плаву, постоянное желание казаться лучше, чем он есть на самом деле - а проку?.. Одни неудобства.
...а то ведь будь он силён внутри никогда бы не оставил столь привлекательную и легко пошедшую на контакт девушку в трактире с не самой дружелюбной публикой; не бросился бы выполнять её наказ - или это можно назвать просьбой? - и уж точно не стал бы вести себя как дурак, коим он, впрочем, и является.
Думы думами, а Амальдин уже скрылся за дверью, только жалобно и нервно скрипнули петли. Ямальгар попытался просочиться следом, но его рванули за плечо, хорошо так, крепко рванули, и сунули под нос пенную шапку, пахнущую дрожжами и пивом. В этот момент оборотень вдохнул, и всё это пушистое великолепие оказалось у него в носу; ощущения были, словно его топят.
- Дерем, отдай! - взвизгнули над ухом оборотня, и он от ужаса раскрыл рот, готовясь сказать какую-нибудь пакость; пенная шапка залила горло. - Ты, ты...
Рядом бархатистый голос примиряюще пробормотал, что этот некто, кто визжал, как резаный, обещал не сквернословить. Кружку от лица Ямальгара отняли, похлопали по спине и ото всей души извинились.
- Спутали, прости уж.
Кто кого с кем спутал и почему его, Ямальгара, сгребли за плечо, оборотень выяснять не стал. Перед ним появилось лицо стеклоокого интеллигента. Так вот, кто визжал, - хмуро подумалось пареньку, но пинать под колено или плевать в лицо уж не стал - ему не нужно было сегодня проблем.
Бочком-бочком, пока интеллигент отвлёкся на своего приятеля, Ямальгар пробрался за дверь и от души приложил её об косяк.
Под фонарём кружила мошкара, а жуки - крылатые камушки, то и дело врезались в стекло, стену трактира, и сердито гудели. Этот звук после гомона питейного заведения показался оборотню нежной музыкой. На глубоком небе выступили звёзды; в детстве мечтательному Ямальгару казалось, что звёзды - это исполинские ледяные копья, которые древние злые боги каждую ночь нацеливают на стольный Дальет, но отступают, потому что боятся испепеляющего драконьего пламени.
Оборотень прижался спиной к остывающему камню. Там, за ним - развесёлый, довольный жизнью сытый зверёныш, а перед ним - матёрый зверь, могучий и молчаливый. Стольный Дальет всегда будет для Ямальгара живым существом, живым  - и характерным. 
Ямальгар так стоял, не опасаясь упустить Амальдина. Эльф уже исчез с улиц, и любой на месте оборотня потерял бы надежду отыскать его, стал бы метаться и, в конце концов, довёл бы себя до животного ужаса. Паренёк сделал легче: обернулся белкой (чешуйка отказалась оставаться в кармане, и оборотень взял её в зубы) и окольными путями, по верху да по низу, забирался то на крышу дома, то на дерево, то на верёвках болтался, но острый звериный нюх всё же вычленил из сотен других запахов нужный - вот он! Теперь не забыть, что девица просила.
Белка прыгала по крышам, сигала через проулки, благо, что Ямальгару не был известен звериный страх, и так он добрался до своего новоиспечённого знакомого. Эльф стоял посреди улицы, скупо освещённый уличным фонарём, и протягивал руку тому, кто сидел на мостовой. Как тесен мир.
Ямальгар проскользнул у него за спиной и зацепился лапками за подол плаща. Признаться честно, парню было элементарно лень принимать человеческий облик и что-то объяснять - авось и так поймёт.
Чешуйка остро блестела в свете ночного фонаря.

Отредактировано Ямальгар (2010-12-18 20:59:31)

Ямальгар и Амальдин вместе с Лорианом --> на улицы