Бледные пальцы скользили вверх по спине, слегка царапая, ощупывая позвоночник и мышцы, словно проверяя их состояние и здоровье. Чуть прохладные по сравнению с разгоряченной смуглой кожей. Медицинское любопытство или гораздо более личный интерес? Как приятно такое внимание…как лестно! Безумно лестно! Обычно стараешься скрыть себя из-за крайне невысокого роста, закутать в нечто черное, отталкивающее, слегка уродливое, чтобы даже не возникло желание просто так смотреть, скорее, рассматривать и ужасаться. Но не сейчас… Оборотень выгнулся чуть больше под руками целителя, вновь показывая свое доверие, нет, даже больше, желание слушаться. Наслаждайся, остроухий, среди эльфов врятли найдется кто-то с подобным телом. Разве что плавец или грузчик… Жаль, правда, ответить нечем – руки забинтованы, да и шелковые одежды не сравнятся с настоящей живой теплой кожей. Ароматная бледная кожа, тонкая, практически просвечивающая вены на запястьях, бледно-розоватая возле глаз, теплее у ноздрей и на ушах…как хочется потрогать…
Мечтательно прикусив губу, Бартоломео приподнял брови, разглядывая хитрые янтарные глаза. Они то чуть алели, приобретая островатый медный оттенок, то наоборот, светлели, становясь сладким подогретым сахаром. Редкий дорогой изменчивый цвет, мягкий, теплый и тягучий, зовет…
«Только одна кровать?»
Широкая улыбка.
Подобные приглашения оборотень еще не получал в столь деликатной и ненавязчивой формулировке. Должно быть, длинноволосый слишком хорошо воспитан. Конечно, он хорошо воспитан и благороден! «Ооо, ему настолько понравился мой поцелуй?», - аккуратно убрать с бледного лица пряди длинных волос. Изувеченные руки, касающиеся бледных скул. Какой таинственный эльф, - чего он хочет на самом деле, почему так добр и радушен с совсем незнакомым оборотнем? Может, это притворство, и под маской доброго целителя кроется коварный хищник и злодей? А может хочет немного поиграть с чем-то экзотическим и редким? Может это один из странных существ, что фанатеют от одного вида чего-то искалеченного и уродливого? Чувствует свое превосходство и идеальное великолепие. Конечно, Берти- не красавец, но и далеко не урод, чтобы вызывать подобные чувства. А может…сколько всяких предположений, и одно нелепее другого. Врятли хоть одно из них даже наполовину верно.
Просто наслаждайся моментом, доверившись целителю. Он ведь плохого не сделает, хех.
- Спасибо, Ками, ты очень добр… – смуглые руки вновь обвили шею эльфа покрепче, под темными волосами, чтобы не спутать эти великолепные длинные нити темно-синего, стекающего вниз по плечам. Легкий поцелуй в чуть розоватые щеки, - Но я не хочу столь нагло пользоваться твоим гостеприимством. Мне много места не надо, могу поспать здесь, на кресле, - весьма мягко и удобно, - кудрявый чуть поерзал на коленях  целителя, конечно, будь его ножки потолще, сидеть было бы удобнее, но и так весьма приятно, тепло и уютно,  - …или на диване, - не хочу обременять своим присутствием. Да и как-то неприлично в первый день знакомства теснить хозяина дома в его же ложе…
Барашек осекся, порозовев. Слово «теснить» явно может неправильно толковаться…или наоборот, правильно? Интересно, как Ин-Саннер спит…в пижамке, обняв любимого плюшевого зайчика? Или удобно развалившись по диагонали, растопырив руки-ноги? О, или накручивает волосы на бигуди, мечтая о кудряшках, но, увы, волосы все такие же прямые, как и прежде?
А, нет-нет, надо быстро переключить тему разговора, пока вновь не сморозил какую-то глупость!
Золотые глаза начали спешно осматривать комнату.
- Ммм… Ммм, Ками, хочешь печеньку?...
Повернув голову, юноша уставился на шоколадную рассыпчатую сладость. Облизнулся.
- Камео Ин-Саннер… твое имя что-то значит? Я не силен в эльфийском, но, думаю, это что-то красивое. «Звездное ночное небо», или, может, «сапфировые волны», - восхитительное зрелище! Волны, - вообще штука классная, как и море. Хотелось бы и мне какое-нибудь красивое, «значимое» имя… На самом деле меня назвали «Берти», «Бе-е-е-ерти», а потом только дали полное имя, когда научился на двух ногах ходить, так что, единственное, что оно значит – бараны умеют блеять. Удивительный факт, хах?
Едва не свалившись, оборотень вцепился в стол, тут же прижимаясь вновь к эльфу уже с добычей. Конечно, можно было бы сесть рядом, но зачем терять столь удобное местечко.
Забинтованные пальцы положили печеньку в рот. Хитро сощуренные глаза. Кондитер прикусил печеньку покрепче, улыбаясь, предложил угощение хозяину дома.

Черные кудри, хаотичными прядками касающиеся смуглой шеи, остро царапающие лицо подобно нитям черного густого дыма. Смуглая кожа, слегка покрасневшая на щеках от учащенного сердцебиения. Нежно-розовый язычок, облизнувший губы.
- Ха-ах, да уж, у сестры явно есть воображение на имена, повезло еще, что не «Бяшка-Раскудряшка», - неловкая улыбка в ответ на смех эльфа. Забинтованные руки поправили челку. Смеется. Да, все смеются. Какой интересный смех. Слегка приоткрыв рот, демонстрируя ровные жемчужные зубки, на одном дыхании, прищурив глаза, от чего ресницы кажутся еще чернее, а глаза ярче, чуть наклоняет голову, чтобы длинные пряди волос вновь упали на лицо. Этот мягкий смех не обижает, не задевает, не пытается высмеять самые сокровенные чувства или оскорбить саму суть барашка, и все же как-то неуютно. Слишком часто кондитер слышит смех.
Прикусив губу, оборотень чуть поежился, стараясь улыбнуться в ответ.
- «Лунный свет»… Ммм, очень красиво звучит, и выглядит тоже, - оборотень завистливо поджал губы, крайне оживившись, - Я не знаком с эльфийскими легендами, но, думаю, это имя весьма символично? Расскажиии! Мне же интересно…
«Должно быть я слишком болтлив?», - Берти начинал нервничать, пытаясь предугадать реакцию целителя. Должно быть, ему не особо по душе так много слов и недостаток действий, но с другой стороны, если скакать налево-направо, врятли это порадует такого мягкого спокойного мужчину. Или наоборот, слишком понравится? Как же так предугадать, чтобы сделать все правильно…
«Расскажи, Ками, какой ты, я тебе понравлюсь, обещаю».
Стиснуть зубами печеньку, оборотень слегка облизал ее, - «теперь он, наверное, думает, что я совсем малолетка, раз играюсь? Но я ведь и правда моложе его, так что, простительно, хех? Надеюсь он любит молоденьких барашков…и желательно не в качестве еды! То есть, он же эльф, конечно же, предпочитает живых барашков…то есть, оборотней, а не барашков как таковых…что опять за бред?!». Крошки сыпятся на язык, слегка царапая ключицы и кожу живота.
«Ну же, ближе, ближе, я тебя не обижу…», - прижаться к шелковой изысканной одежде хозяина дома. Приятная скользящая невесомая ткань, дорогая, едва теплая от нагретого тела целителя, слишком дорогая, чтобы Берти мог позволить себе лоскутки для вышивания, слишком мягкая и податливая для зловещего одеяния Чернокнижника. Интересно, ему нравится само ощущение шелка или же наряжаться во что-то дорогое и красивое? Привлекать чужое внимание или же просто свобода и легкость движений?
Хруст и аромат шоколада.
Как вкусно. Светлая эльфийская кожа с привкусом сладости…птичьего молока, зефира? Нет, чуть более интересного, с капелькой экзотичного янтаря, с апельсиновым запахом.
Крепкие бледные пальцы, ползущие по спине, оплетая паутиной.
Шоколад, растекающийся во рту игривым поцелуем. Мягкие теплые губы. Нежные и аппетитные, они так и манят старательно отвечать, страстно и жарко. «Интересно, он со всеми такой ласковый или это я ему настолько приглянулся?.. Аааах, какой вкусный, не могу оторваться!..», - черные ресницы, касались бледной щеки. Сладко и тепло…какое же это тепло аккуратное, нежное и приятное, завораживает, дурманит…просит верить. «Что ж, пусть будет по-твоему, я доверюсь еще чуточку больше, чувствуешь?». Чуть согнувшись, прижиматься ближе, словно чувствуя кожей биение эльфийского сердца. Или это лишь отражение собственного? Сколько поцелуев… Слишком старательно для первого дня знакомства. Может, целитель расценивает подобное поведение своего пациента как плату? Или просто наслаждается столь эмоциональным смуглым барашком? А может…
Оборотень закашлялся, отворачиваясь в сторону. Вот она, жадность.
- Прости, я не знал, что так голоден… - «относительно поцелуев или печенек? Угадаешь?», покашливая, Бартоломео быстро восстановил дыхание, постучав себя кулаком по груди и тут же поморщившись от заболевших ожогов. Прикусить пальцы и тихонько зашипеть.
Как-то…нехорошо. Так, тема для разговора, тема для разговора…
- Я, кажется, понял, почему «лунный свет»! – забинтованные руки гладили темные волосы, - должно быть, это цвет ночи, когда новолуние, - пальцы переползли на тонкую длинную шею, - а это, должно быть,  и есть свет луны, белый и мягкий… - золотые глаза с любопытством разглядывали глаза эльфа. Темные длинные ресницы с синеватым оттенком, подчеркивающие контраст, – А это, должно быть цвет редкой красной луны?

Оборотень заинтересованно приподнял брови, вслушиваясь в голос эльфа. Бархатистый, чуть ниже голоса барашка, без единого намека на хрип и каменистой острой тяжести, но зато с особым придыханием, сейчас почему-то чуть дрожащим… Кажется, столь романтичные предположения о его имени слегка смутили остроухого? Но почему? Эльфы же весьма поэтичный народ, неужто Берти – первый, кто восхитился красивым именем Ин-Саннера? Нет, это же вообще глупость какая-то… может, все дело в горизонтальных зрачках? Или в особо-смешно торчащей кудряшке на макушке?!..
Улыбка чуть шире, слегка обнажающая большие крепкие зубы.
«Ого, должно быть его родители жутко радовались, что не спали ночи напролет только из-за того, что, видите ли из сыночку не спалось… Хотя это ж эльфы, от них и такое ожидать можно», - забинтованные пальцы ползли вдоль плеча хозяина дома. Аккуратно прощупывать мышцы, поглаживая, чтобы не помять одежду. Хотя она уже слегка помята несколько нетерпеливым смуглым пареньком... Интересно, где эта туника расстегивается?..
Улыбка мягче.
«Ловить лучи…да это же со всеми было», - оборотень и сам в детстве жутко любил гоняться за лучами, правда, не луны, а за солнечными зайчиками, что всегда заканчивалось ударом рогатого лба о забор и хохотом ребятни. Но только днем. Ночью было положено спать. Хоть и страшновато. Было. Сейчас уже нет. Уже вырос и окреп, стал совсем сильным, и это барашка должны бояться, а не наоборот! Ну, может еще и восхищаться. Да, это даже лучше…
Тепло, придающее уверенности и смелости, бледными пальцами скользящее по смуглой коже. Просит больше?.. Или просто восхищается, завидуя естественному загару и кудряшкам, стараясь понять, действительно ли они настоящие? Да, и вправду необычно здесь, в городе аристократично-бледных длинноволосых драконов. Приятно…как же приятно, что кто-то считает тебя не убогим, а действительно особенным, кем-то уникальным и восхитительно-неповторимым…
«Спасибо..я никогда не забуду твоей доброты, Камео».
Вновь начало скрести горло.
- Мммм… - оборотень чуть поморщился от прикосновений эльфа. Необыкновенно нежных и ласковых, но в тоже время, отдавало на вторую щеку, и оставшийся синяк весьма неприятно давал о себе знать. «Чай?!.. Эхх. Ну хоть на что-то мне удалось его разговорить», - нехотя, оборотень обернулся, не желая отлепляться от целителя, хоть и было больновато. Золотые глаза разглядывали пиалы с остывающей жидкостью, медленно закрываясь.
- Если в чай кинуть пару кубиков льда, то можно сделать вид, что это специальный рецепт «холодного освежающего чая», и не обращать на него внимания намного больше времени, - оборотень лукаво улыбнулся, опуская руки с эльфийских плечей на его талию. Пригревшийся барашек просто не хотел слезать с целителя. Тепло, мягко, уютно, аккуратные пальчики, скользящие по спине, теплое дыхание и жар учащенно стучащего сердца… Но не стоит надоедать своим весьма увесистым тельцем столь утонченному существу, явно слишком воспитанному, чтобы тот просто спихнул обнаглевшего юношу.
Опереться забинтованными руками о колени эльфа, аккуратно погладив их.
Сползти на пол и взять свою пиалу, подманивая улыбкой эльфа идти за собой, к окну. Какой необычный тут ковер! Настоящая шерсть? Похоже на что-то колючее и жесткое, как верблюжья шерстка, привезенная из пустыни. Или это какой-то особый вид трав? Незнакомый запах…не от сюда…или просто очень редкий вид пупырчатых фикусов, растущих где-то в глубине непроходимой чащи, откуда почему-то хочется сбежать, заслышав волчье многоголосье.
Прислониться горячей щекой к холодному стеклу, разглядывая лунный свет сада. Голубые розы и орхидеи. Черные кусты, торчащие отблеском серебряных прожилок. Алые и бледно-лиловые брызги. Выдохнув, оборотень начал писать забинтованным пальцем на стекле, что-то по-эльфийски, весьма распространенное, но слишком корявое и изломанное небрежным почерком.
Замер на половине фразы, чуть ярче осветив стекло золотым взглядом.
Бледный кусочек пепла, летящий над беседкой, рассыпался, высвобождая маленькую усатую радужную бабочку. Или мотылька. Или стрекозу?.. Что это вообще такое?!
- Ками?.. Ч-что это?
Сладковатый запах серебра, легкий перезвон, как колокольчики, смешанный с тихой шепчущей песней сотен тысяч маленьких пепельных оборвышей.

- Я у тебя в гостях, чего мне еще можно желать? -«Хех, а он прав, для чего все эти правила, если можно их нарушить с не меньшим удовольствием…но…надолго ли?», - желтый свет глаз, рассматривающих янтарные глаза эльфа в отражении стекла. Какой странный целитель, трудно предугадать его действия – то он слишком тихий и смирный, непоколебимо взирая на своего пациента, то страстно отвечает на поцелуй, словно ловя каждую возможность быть более близким знакомым, боясь сорваться и вновь лишь ласково улыбаясь. Он так играет? Или просто старается быть учтивым с тем, кто ему понравился, боясь спугнуть? Что за глупости, спугнуть барашка весьма трудно, особенно если тот упрется рогами во что-то только ему понятное. О, а может он мечтает о ручном барашке?.. Нет, это было бы слишком глупо. Обычно у всех кошки или собаки. Или курицы, но это Вио встречал лишь раз, так что скорее исключение из правил.
Бартоломео теперь внимательно следил за серебряными очистками, медленно осыпающимися на землю, растворяясь в ночной прохладе и звенящих каплях ночной росы. По стеблям цветов начали ползти маленькие яркие жемчужные пятна, и, словно подтягиваясь к своей предшественнице, подбираясь на едва видимых в бликах лунного света паутинках, в воздух начали подниматься точно такие же бабочки. Или мотыльки. Или светлячки – ведь они обычно светятся в темноте, правда, немного другими цветами, но ведь есть и всякие морские диковинные светляки, просто они по-другому называются и их сложновато увидеть с берега даже обладая прекрасным зрением. Хотя больше все же напоминает моль, пожравшую один из лучших свитерков из черной овечьей шерсти в шкафу. Хорошо, что еще на самого барашка не покушаются.
Серебряный туман, отблескивающий перламутровой чешуйчатой пылью. Звон в ушах от тонких писклявых голосов, которые начали шелестеть при приближении колонии летающих очистков серебра. Хруст маленьких крылышек, быстро уносящих ночных насекомых дальше, в соседний двор, двигаясь за лунным светом. Слишком громко. Слишком ярко. И…слишком быстро, чтобы насладиться прелестями живого мира. «Ну и валите подальше, глупые насекомые!..» - оборотень нахмурился, отпив из пиалы,
- Я вспомнил этих штук, видел их в детстве на ферме. Думал это лунная радуга, хах, - сощурив глаза, рогатый вспоминал, как он высоко подскакивал, пытаясь боднуть непонятных существ, но те как назло ловко уворачивались, продолжая наглейшим образом нарушать личную территорию барашка и его владений. Сейчас, конечно, оборотень не побежит прогонять вторженцев. Хотя очень хотелось. В глубине души.
- Бабочки живут совсем недолго. Пару дней. Зато гусеницами ползают около месяцами. Как думаешь, крылья на пару часов в конце жизни – это достойная плата за ползанье все свое время?.. Хах, не думай, я не помешан на летающих созданиях, просто…это слишком не свойственно моему виду…
Широкая улыбка и смех, быстро заткнувшийся, когда чай из пиалы полился на пальцы, и пришлось выпить половину, чтобы подобное не повторилось, что оказалось весьма и весьма приятным занятием,
- Аааа, восхитительный чай, просто волшебныыыый! Ммням, удивительно, как у тебя получается такое готовить, расскажешь секрет? А, знаю, полянка секретная в лесу с земляникой? Или секрет специй каких?..
Облизнувшись, парень довольно почавкал. Улыбнувшись, он отступил чуть назад, прижавшись спиной к эльфу. Конечно же, барашек понимал, что зоркий эльф уже на самом пороге догадался об истинной сущности кондитера, - как ни как это очевидно, - но надо было убедиться еще раз. Чтобы потом не было недопониманий.
- Тебе ведь…нравятся барашки? – затаив дыхание, юноша замер, чуть приоткрыв рот, но осекся, начав будто нервничать, - Ну то есть не как еда, а как животные? То есть…не те барашки, что пасутся на лугу, а…хотя нет, эти, наверное, тоже…но не…в общем, не совсем барашки…и…ну ты понял. Д-да.
Пробурчав еще что-то, оборотень отпил из пиалы, осушив ее почти полностью, покосясь куда-то в сторону. Облизнув губы, он чуть ссутулился, прижавшись к теплому хозяину дома. Видимо без рубахи ночью кондитер почувствовал себя несколько зябко. По крайней мере, таков был коварный план.

Улыбка невольно становилась шире, расползаясь по смуглому лицу, приятно останавливаясь в небольших ямочках на щеках, которые раньше почему-то не давали о себе знать. Поправив забинтованными пальцами кудри, кондитер внимательно слушал мягкий голос целителя, улавливая его мечтательность и воодушевление при виде каких-то летающих насекомых. Всего-то насекомые, а уже столько радости и восхищения. Должно быть это специфика эльфов. Восхищение жизнью как таковой, а не исключительно красивыми существами, которыми можно любоваться только открыв рот – по-другому просто не получается. Примерно как смотришь на летящих драконов, - но они же просто гигантские и чешуйчатые, тяжеленные, как они вообще летать могут?! Крыльями так машут, что аж ветром к земле прибивает. И открыв рот, потому что задираешь голову, и кожа на шее немного натягивается, отодвигая челюсть ниже. А вдруг эти ящеры споткнутся и упадут? Если, конечно, в воздухе можно споткнуться, столкнуться лбом с собратом, или с облаком, например, хоть они и мягкие, но, скорее всего весьма ощутимы. Интересно, каковы они на ощупь, эти облака…нити дождя…мосты радуги…
Облака прекрасны. Хотя бы потому, что они пушистые и иногда кудрявые.
Сиреневые замки, ползущие по темному небу, нитями спадающего лунного отблеска на плечи высокого хозяина дома.
Тепло запаха Камео. Круги в пиале от чуть дрожащих рук.
- Гармония души и тела, красиво звучит, хех. Но в здоровом теле здоровый дух бывает очень редко. Всегда есть дефект, и, чем его больше, тем прекраснее какая-то другая черта. Думаю именно несовершенство толкает к усовершенствованию, заставляет двигаться вперед…
Внутри стало чуть теплее. «Должно быть, поэтому мне так приглянулся этот красавец, слишком уж великолепен для такого как я. Слишком…аааахх, я просто заворожен! Он…точно настоящий? Может, я чего-то…не…», - щеки слегка порозовели, приобретая пряный оттенок. Поразительно, как в столь близком присутствии Камео все внутри сжимается и словно поддается любопытству. Узнать, что же это за существо, что ему интересно помимо совершенных и не очень живых организмов – кто знает, может и под остальные пункты барашек подойдет, и можно будет не только надеяться на большее, но и действовать более открыто и смело.
Хотя нет, нельзя, надо же быть приличным джентльменом и вести себя не как баран с фермы, кидающийся на все живое, что проявляет ответные интерес. В конце концов, Берти уже дал себе слово вести себя хорошо, и отступать не собирался. Нет-нет, отступать ни в коем случае нельзя, раз дал обещание, изволь сдержать его.
Брови чуть приподнялись.
- Э? Что значит, «кажется»?! Этот чай и есть вкусный, один из самый лучших, что я когда-либо пил, - облизнувшись, кондитер допил, поставив пиалу на ближайший столик со скатертью. Чтобы не осталось кругов, из-за которых когда-то жууутко бесилась матушка. Теперь, судя по письмам, ее новым предметом ненависти стали грязные отпечатки ботинок и ног. Хорошо, что сейчас Берти редко бывает дома, а то бы обязательно заставили вычищать копыта, что крааайне сложно барашку, любящему поскакать по грязи. Хотя этого эльф наверняка не одобрит. Или же наоборот, будет скакать рядом, принимая целебные грязевые ванны. «Хах, а это было бы действительно классно».
Бартоломео затаил дыхание при приближении целителя. Золотые глаза чуть округлились, вглядываясь в янтарные искорки. Какая ласковая мягкая улыбка…ну как можно устоять перед таким ласковым обращением?! И он прямым текстом сказал о своей симпатии…нет, этот момент нельзя упускать! В конце концов, можно не нарушать обещание, а, скажем, слегка его подредактировать…да. Да, точно!
Вновь широкая улыбка, слегка давящая на темные пятна ушиба. Бледные пальцы, ползущие по щеке, заставляя морщиться.«Да что ж ему так нравится щупать мои синяки?! У меня есть и много других, гораздо более..интересных..мест…хехехехе» - чуть оскалившись, оборотень аккуратно коснулся утонченных рук, слегка царапая бледную кожу бинтами. Ненавязчиво переместить его ладони к груди, прижимая к себе ближе, чтобы тот чувствовал, как учащенно бьется горячее сердце, разгоняя пылкую кровь по сильному выносливому организму.
- Ооо, дааа, барашки очень теплые… Тебе понравится, Ками, а как узнаешь меня лучше, понравлюсь еще больше, обещаю…
Чуть приподняться на мысочках, чтобы подарить поцелуй.

Оборотень облизнулся пряному живому аромату целителя.
Какое притягательное горячее тепло, манит, заставляет кровь закипать, загораться внутри вен, растекаясь по всему организму яркими янтарными всполохами. Такими же огоньками, как и глаза Камео, которые уже искрятся тягучим медовым оттенком…ах, какие же необычные глаза! Ласковые и добрые, как они смотрят…все внутри словно плавится и горит…или это побочный эффект от лекарств, и на самом деле болят сгоревшие руки.
«Ах, да ты меня дразнишь?! Как нехорошо, Ками».
Слегка приподнимаясь на мысочках, Бартоломео прижимался ближе к остроухому, послушно прогибаясь под его руками. Шелковая дорогая эльфийская одежда, такой Вио почти никогда за свою жизнь не касался, совсем невесомая. Можно ощутить его тепло, биение его сердца, просто огромного и доброго по сравнению с сердцем начинающего чернокнижника.
- Мммм…и что же тебе бы хотелось узнать обо мне?.. – лукаво улыбнувшись, барашек коснулся порозовевшей щеки губами. Руки, обвившие длинную шею хозяина дома. Гладить забинтованными руками мягкие темные волосы крайне затруднительно. Так и боишься случайно задеть их, дернуть, поцарапать бледную кожу, даже не почувствовав ее. Обидно…надо поскорее выздороветь, чтобы чувствовать его своими пальцами, полностью сосредоточившись на регенерации. Или это специально так заранее продумано, и Камео хочет раздразнить барашка еще больше? В таком случае, у него прекрасно получается!
Легкий поцелуй в щеку, быстро переползший к губам. Руки, путающиеся в темных волосах, изучающие изгиб шеи, спину утонченного бессмертного существа, аккуратно забираясь под тунику, ощупывая позвонки.
Увлекаясь и разгораясь все больше и больше, Бартоломео часто дышал, прогибаясь в спине сильнее, шире открывая рот в страстных голодных поцелуях, весьма настойчиво требуя большего.
Хруст в спине.
Распахнув глаза, оборотень зашипел, отстраняясь. В спину словно вдолбили гвоздь, который при соприкосновении с жертвой, забирался ей в хребет. Видимо даже косточки барашка переняли упорство и непокорность своего хозяина, - раз решили быть больными, значит, будут, напрочь игнорируя лечение.
Опускаясь обратно на ноги, Берти ухватился рукой за тунику целителя, но, оступившись, лишь повалился на пол.
- Аааах, прости… Йааа…
Поморщившись от вновь заболевших ожогов, юноша отпустил руку, освобождая одежду хозяина дома. Там, под бинтами, ощущение, словно кожа слезла, и раны открылись заново, - свежие мокрые пятна меж лент повязок, розоватые разводы свежей крови. Фыркнув, барашек убрал с лица кудри, которые вновь заслонили весь обзор. «Ну что же за западло, в самый неподходящий момент! Что это еще?!», прикусив губу, юноша фыркнул, пытаясь подавить весьма надоедливую боль, разъедающую не только руки и хребет, но и теперь и подвернутую ногу. Нахмурившись, оборотень сел на пол, стараясь аккуратно закатывать тяжелую от мокрых пятен штанину.
В смуглой ноге торчали здоровенные деревянные щепки, раздирающие смуглую кожу все больше от каждого движения ноги. Раньше это не чувствовалось, руки болели намного сильнее, да и спина ныла. На этом фоне как-то незаметно, что и нога болит, тем более, не особо чувствительные копытца.
Выдохнув, оборотень пристукнул себя по лбу.
- Наверное, Ками, стоит вначале осмотреть меня всего, а то вдруг из спины топор торчит, а я и не заметил.
Оборотень усмехнулся, пытаясь вновь подняться на ноги, но, увы, никак не мог выбрать, за что ухватиться, чтобы не сильно перепачкать, поэтому так и остался сидеть на полу.
Золотые глаза виновато смотрели на целителя. Как же противно чувствовать собственную уязвимость. Особенно когда хочешь казаться сильным, непоколебимый, стойким и выносливым мужчиной в глазах эльфа, а на деле всего лишь ягненок, которому действительно больно и нужна медицинская помощь, пусть тот даже этого и не говорит.

Оборотень покачал головой, вновь пытаясь самостоятельно подняться на ноги – ведь до этого юноша прекрасно стоял, сидел, бегал, совершенно не обращая внимание на травмы ноги. Должно быть это сила неведения и самоубеждения – пока не видишь кровь, уверен, что раны нет, и, следовательно, болеть нечему. Именно по такому же принципу работает и удароустойчивость рогатой головы, - баран искренно уверен, что его черепушка непрошибаемая, и пока он верит в это – так и есть.
- Нет-нет, я сам дойду! Куда мне сесть? Или лучше лечь? – забинтованные смуглые пальцы ощупывали грудную клетку, пытаясь выяснить, есть ли там какие-то вмятины или травмы. Берти явно нервничал, не зная, как себя правильно вести, когда напротив совсем-совсем близко на коленях стоит утонченный благородный эльф. Длинные темные волосы, спадающие тонкими струями водопада на пол, бледные длинные пальцы, аккуратно подбирающиеся ближе к ногам, взгляд янтарных глаз… Ах, сердце вновь застучало сильнее! Что определенно плохо, ведь, учащая кровоток, усиляется и кровотечение.
- Ками, я бы сам…сам…смог… - промямлив еще что-то, Бартоломео обнял длинную тонкую белоснежную шею, опасливо поглядывая на пол. Не то, чтобы он не доверял целителю, просто барану слишком уж несвойственно не касаться копытами земли. Это…противоестественно! И поэтому столь волнующе. Или это виноват тонкий цветочный аромат тонкой бледной кожи? Черничный привкус волос…ежевичный…полуночные облака...увертливый лесной ветерок, продирающийся сквозь вершины деревьев...сколько всего вкусного и аппетитного!
Облизнувшись, юноша сел на диван, явно не торопясь убирать руки. Эльф будил в златоглазом голод, и он начинал весьма настойчиво покусывать ребра изнутри, мягко поглаживая сердце, одновременно заставляя пылать изнутри. Обожженные руки неохотно сползли на колени, задирая штанины чуть выше, чтобы Камео было удобнее обрабатывать рану. Но тяжелая ткань, сшитая вместе грубой ниткой, никак не желала слушаться, все время сползая обратно, - да, у упертого хозяина и вещи такие же. Это даже своего рода похвала!
Повозившись еще немного, парень стащил штаны, закинув их на спинку дивана. Чем бороться, попусту тратя силы, проще просто избавиться от проблемы. Улыбнувшись, он уселся поудобнее, шире расставив ноги, слегка сползая, отодвигая подушки на другой конец дивана. Еще бы! Здесь сидит барашек! Маленьким мягким штуковинам, конкурирующим по пушистости с густой шерстью здесь не место!
Легкие быстрые шаги. Широкая улыбка большими крепкими зубами, слишком неестественна для мрачного угрюмого начинающего чернокнижника! Пододвинувшись ближе к краю, оборотень, наклонив голову, с любопытством наблюдал за остроухим. Его движения рук совсем не такие, как у кондитера, гораздо более мягкие и плавные, деликатные, словно он касается не южанина с фермы, а утонченного аристократа,
- Ммм… Хорошо, что я их сейчас заметил, а то, если бы началось загноение, было бы хуже. Один раз так и случилось – слишком долго находился в образе зверя, и просто не заметил… Копыта-то не болят так сильно как мягкие ступни! А, это довольно непросто, чувствовать себя одновременно и зверем, и разумным существом…и…дома я очень долго думал, что на самом деле валатт, как семья, что нашла меня. Представляешь, глупость какая? – барашек грустно усмехнулся, с интересом наблюдая за руками Камео, аккуратно вытаскивающим занозы, - Я – и валатт. Хах! А то, что у меня рога и копыта, и вообще на двух ногах не хожу и не разговариваю, как-то не смущало ни сколечко. Должно быть, я какой-то неправильный оборотень?.. Н-ну и пусть!..
Снизив голос почти до шепота, юноша ссутулился, пошевелив пальцами ног, от чего на свежих бинтах нарисовались алые и желтоватые пятна. Прекрасная работа! Теперь все быстро заживет.
Чуть расширив глаза, он замер, чувствуя тонкие ноготки и мягкие подушечки пальцев, ползущих по спине. Улыбка от щекочущего дыхания на ушко.
- Ничего, я весьма выносливый оборотеееЕЕЕЕ-ААААЙ! – Берти подернулся от болевой волны, переползающей и облизывающую каждую косточку, аккуратно покусывая кончики пальцев. Выгнувшись, кондитер сполз ниже, заваливаясь на бок. Черные кудри, закрывающие половину лица, от чего яркие золотые глаза светились еще ярче. Сильные плечи и здоровое тело, даже забинтованное и в синяках, оно выглядит крепко и несгибаемо.
- Д-да… Да, конечно, надо отдохнуть. Спасибо еще раз, Ками… с меня завтрак! – улыбнувшись, кудрявый закрыл глаза, слегка поморщившись от весьма чувствительных свежих ожогов, сжимая длинные бледные пальцы, чтобы подобрать их к себе поближе, чтобы чувствовать их запах. И легонько коснуться губами.