Шиарис мигом вспомнил, как на них восьмерых смотрели тогда, шестьсот лет назад. Когда последний на тот момент переселенец скрылся в дымке межмирового портала, они просто-таки физически ощутили, что больше не давят эти взгляды - полные жалости и непонимания, сожаления о тех, кто остается, будто они хоронят себя заживо. Сейчас было не то, но непонимание - как это было похоже. Фарид посмотрел в прозрачное небо, которое завтра снова выцветет от жары, пожал плечами и бесшабашно улыбнулся категоричному мальчишке.
- Я - дизайнер. Шьют на моих фабриках. Я просто придумываю. Надо же хотя бы попытаться одеть эти создания так, чтобы можно было смотреть и не морщиться, - он фыркнул. Объяснять  драконышу зачем он, взрослый, ответственный, серьезный (местами серьёзный... очень местами...) мужчина более чем трех тысяч лет от роду занимается делом, над которым смеются даже самые молодые из коллег-хранителей... зачем? Толком не поймет. Разве может едва перешагнувший порог совершеннолетия ребенок понять, как бывает невероятно скучно здесь? А профессия-прикрытие - хоть какое-то развлечение. Но Шиарис попытался. - К тому же, это бывает забавно. А жить на Изначальной, имея отпуск раз в восемь лет и заниматься все время чем-то "поддерживающим достойный дракона статус" - ты бы и сам  взвыл.  Но так или иначе, сперва - ужинать и отдыхать, я думаю?
Он повел гостей в дом, отмахиваясь от Джованни какими-то общими фразами. Дракону наконец удалось сбить секретаря с больной темы (что всегда было не просто) и теперь он просто отдавал короткие распоряжения насчет размещения "вот этих молодых синьоров" и ужина ("да, в маленькой гостиной... Ты с ума сошел? Эта столовая - это же стадион!"). Джованни послушно кивал, соглашался,  или же воздевал руки в небесам, показывая, что крайне несогласен с хозяином. В исполнении рослого (на полголовы выше самого Шиариса) итальянца, все это выглядело, должно быть, забавно.

Отредактировано Шиарис Эль-Мейли (2011-10-03 23:45:37)

Страж провел их на второй этаж. По мнению Камиля, предназначенные им покои были роскошными. Он даже соизволил высказать свой восторг по этому поводу и, предоставив Дезире возможность расшаркиваться, помчался осваивать новую территорию, всюду бесцеремонно суя свой нос. То что они с огненным наконец-то останутся наедине, интересовало его куда больше всяческих фотосессий.
Проникнув в спальню, ифрит первым делом избавился от тяжеленных ботинок и камуфляжной одежды. Не удержавшись, проигнорировал запрет на магию и, вертясь перед зеркалом в узорной раме, облекся в привычные газовые шаровары, на этот раз нежного персикового цвета, так гармонировавшего с кожей, вернул на руки и лодыжки браслеты с позвякивавшими висюльками, чувствуя, что вновь стал самим собой. Оказывается, по всем этим мелочам он уже успел соскучиться. Критический взгляд на свое отражение подтвердил, что он, несмотря на все передряги, по-прежнему прекрасен. Опробовав кровать, более чем довольный Камиль вернулся в гостиную как раз к тому моменту, когда Шиарис собрался уходить.
- И тебе спасибо, - ифрит одарил хранителя озорной улыбкой и повис на шее Дезире.
- Ну, наконец-то! Фух! Я думал уже никогда не смогу тебя пощупать, чтобы никто не путался под руками.
Ладони Камиля скользнули по спине дракона вниз, сжали упругие ягодицы, привлекая к себе.

- Благословен твой поцелуй, желанный как глоток воды для истомленного жаждой путника в пустыне, - произнес ифрит нараспев, немного выровняв дыхание. - Хочу еще! И тут хочу, и тут! – бормотал он, вопреки своим словам целуя сам, жарко и пылко.
Как хорошо, что оба они могут гореть в огне страсти и не сгорать.
«Чудно все как! Ненаглядный мой»…
- Я попал! Дааа, – Камиль состроил испуганные глаза, но бархатный счастливый смех яснее ясного говорил, что он отнюдь не расстроен этим фактом. Запах Дезире, не заглушенный ароматами банных составов и прочими отдушками, только распалял желание. От долгожданной близости в груди что-то отчаянно забилось, разливая по телу сладкую истому, заставляя выгибаться под навалившимся сверху драконом и постанывать от нетерпения, тогда как пальцы норовили преодолеть несносную одежду и добраться до кожи.
«Горела б она пропадом, гадость такая»!
Но к огорчению своему, не в силах ифрита было испепелить ткань так, чтобы не вызвать ожогов, только драконьему огню такое подвластно, наверное. Наконец ему удалось вырвать с мясом верхние пуговицы и запустив руки под ворот куртки, стянуть ее на плечи юноши, наслаждаясь прикосновениями к нежной коже, слегка царапая ногтями, когда Дезире вжимался в него особенно сильно.

Камиль нежился в кольце рук и ног, дыханием раздувая медно-рыжие волосы на макушке дракона, чувствуя себя приятно опустошенным и легким, как пушинка, танцующая в солнечных лучах. Как так получалось, что этот маленький драконыш обрел над ним такую власть, что за близость с ним он готов забыть обо всем на свете – о своем мире, своей природе и сородичах. Да что там готов! Он уже забыл, или почти… ведь до того, чтобы окончательно отрезать себе путь назад, осталось только пройти Врата. И он их пройдет, вместе с Дезире потому, что уже не мыслит своего существования без того, чтобы не чувствовать рядом тихое посапывание. Потому, что хочет видеть, как в глубине зеленых глаз собственное отражение окутывается дымкою тепла, и как в них вспыхивает страсть. Потому, что хочет знать и чувствовать, что страсть эта предназначена только для него, и никого более. Потому, что только этот юный дракон сумел найти в нем и пробудить то, чего он в себе никогда не подозревал. Потому, что никто никогда его так не обнимал, не желал и не считался. И, хаос побери, ему это нравится!
Ифрит едва ощутимо коснулся губами рыжей макушки, улыбнулся и прикрыл глаза, отпуская сознание в ожидании появления Шиариса.

Мысли витали где-то далеко, так что и осознать их было невозможно, остались только ощущения - довольства, тепла, уюта и близости чего-то родного. Иногда, правда, что-то пыталось прорваться, типа того, что не стоит долго расслабляться, что где-то какие-то дела ждут. Но дремлющее сознание только отмахивалось - все подождет, вечности спешить некуда…
Только жизни вздумалось упрямо идти своим чередом, не считаясь с мнением духа.
Камиль, почувствовал приближение дракона за несколько секунд до того, как тот постучал в дверь. Полусонный разум выдал сигнал тревоги и, видимо, с перепуга решил выкинуть фокус. Почему-то спросонку показалось, что он дома у Дезире, и сейчас в спальню нагрянет его папенька.
"Спасайся, кто может"!!!
Суматошно забыв обо всем на свете, в том числе и запрете на магию, ифрит превратился в кота, и принялся тормошить разоспавшегося огненного. Сначала потерся об него щекой, потом взялся лизать шершавым языком, когда и это не помогло, прихватил зубами за нос.

За дверью завозились, потом почувствовался всплеск магии (тут Фарид порадовался, что на установил на этот дом маскирующий магию щит, пусть и не слишком сильный, но позволяющий использовать кое-какие заклинания из области бытовой магии) и сердитый вопль.
- Захожу, - хранитель приоткрыл дверь, прошел гостиную и заглянул в спальню. Увидев кота, он, спросонья, не сразу сообразил, что аура у невесть откуда взявшегося зверя совпадает с ифритской. И пару минут пытался вспомнить, когда это он успел завести кошку, да еще такую здоровенную. - Камиль? - неуверенно опознал он в конце концов (по нахальным синим глазищам, не иначе) огненного духа. - Я приглашаю вас на ужин и фото-мероприятие. Народ предупрежден, что к вам лучше не лезть  с пустыми разговорами, но сами понимаете - люди творческие, если что - не стоит никого испепелять на месте, - Шиарис улыбнулся, обращая последнюю фразу в почти-шутку.

Глядя на сонного Дезире, Камиль улыбнулся, но несколько натянуто. Не то чтобы ему голый дракон не нравился, нравился и даже очень, но вот зачем перед Шиарисом своими достоинствами щеголять, осталось непонятным. Ифрит только побыстрее постарался запихнуть юношу в ванную, и вернулся в спальню. Почему то уже в менее прозрачных шароварах. Когда же Дезире вернулся из душа, сверкая пусть чистой, но все той же наготой, Камиль нахмурился.
Ладно, поначалу исходя из того, что бормотал огненный, он еще не проснулся, но сейчас?
«Он что, решил в таком виде крутиться перед фотографами, или я чего-то не понял»?
Темный перевел недоуменный взгляд с Дезире на Фарида, но тот вроде бы и не заметил прелестей ненаглядного. Хотя прежде их со всей драконьей убедительностью заверили, что будет не так, как на страничках глянцевых журналов, что им попались в магазине.
- Кофе еще зарабоать надо, - съехидничал дух. Хранитель явно поторапливался, так что времени на то, чтобы рыться на полках ванной в поиске подходящей одежды не оставалось. Не долго думая, мстительный ифрит облек Дезире в широченные и короткие хлопковые штаны, не менее просторную пеструю рубашку с любезничающими кошечками в качестве основного узора и сандалии. О себе Камиль тоже не забыл – белая рубашка и строгий темный костюм с мягкими замшевыми туфлями по контрасту с одеянием огненного и по принципу – подлецу все к лицу.
Выслушивая по пути объяснения хранителя, Камиль уже чувствовал, что знает, на ком отроваться.

Отредактировано Камиль Яссер (2011-10-10 00:23:08)

Первую реплику желавшего проснуться и никак не отреагировавшего на его выходку огненного, Камиль проигнорировал. Но со второй было сложнее, потому как взывала к той части его естества, которая была призвана исполнять желания в мире воплощенных.
- Я и так никогда не буду человеком.
Сердито сверкнув глазами, ифрит театральным жестом достал из воздуха литровый бумажный стакан с торчащей из крышки соломкой, какие он видел в северном городе, с эмблемой Макдональдса, которая при ближайшем рассмотрении оказалась стилизованным изображением двух тощих, шипящих друг на друга котов с выгнутыми в дугу спинами. Только кофе, в отличие от раскрученного фастфудовского бренда, в нем был отменный и горячий. Ну, не мог дух своему сонноглазому подсунуть всякую бурду, хотя стоило бы.
- Держи, - на ходу он почти вложил стакан в ладонь Дезире, – не споткнись, здесь ступеньки, -пеньки, -пеньки.
Оставалось только гадать, с чего огненного так развезло. Может, с того, что между ними было?
Камиль задумался, пропуская большей частью слова Шиариса, мимо ушей.

Отредактировано Камиль Яссер (2011-10-10 14:40:40)

Несомненно, то, что визажиста Джованни действительно вызвал только одного, было плюсом. Но вот то, что он сподобился вызвать именно этого визажиста... " Я его прибью. Нет, лучше я привяжу его покрепче к шведской стенке в гимнастическом зале и выполню комплекс упражнений по аэробике! Сам помрёт, а я хоть Договор не нарушу..." Болтливый Свен, требовавший, чтобы его называли Свенда и обращались в женском роде, был, конечно, прекрасным визажистом - когда дело не касалось его собственной внешности. Тут уж качество наносимой "штукатурки" уступало ее количеству. Но это было единственным его/ее достоинством. Дракон едва успел увернуться от горячих дружеских объятий Свенды.
- Я тоже рад тебя видеть. Прости, что выдернули вас всех на ночь глядя. Если бы не косые руки некоторых и не хрупкость этой холерной техники, ничего не пришлось бы переснимать, - состроив кислое лицо ответил Эль-Мейли. - Поменьше энтузиазма, дорогая,  ребята - иностранцы, мне стоило большого труда уговорить их работать с нами, смотри, не напугай.
- Кто? Я?! Напугать?! - Свен трагически заломил пухлые ручки, с максимальной дозой укора взглянул на Фарида. - Как ты можешь? Ты ведь столько лет знаешь меня - тишайшее и миролюбивейшее существо!
Достигнув подножия лестницы, он обернулся, ободряюще подмигнул своим спутникам:
- Просто не обращайте внимания. Они не хотят ничего плохого, - напомнил  хранитель еще раз на всякий случай.  И, гаркнул истинно драконьим рыком, отвлекая своего секретаря от группы людей, состоящей из фотографа, его молчаливого помощника, и Майки: - Где наша еда, Джованни?  И почему все еще не в студии?
Итальянец быстро вытолкал что-то бурно вещающего фотографа, флегматичного японца-ассистента и субтильного, занавешенного белобрысыми длинными волосами, будто паранджой, Майки и даже Свенду (попутно отвесив последнему подзатыльник за ощутимый щипок пониже спины) в дальнюю дверь и подскочил к модельеру:
- Все давно готово, сеньор! - И поспешил открыть дверь, противоположную той, куда удалилась съёмочная группа

И тут Камиля понесло - ифритская природа, долго сдерживаемая обстоятельствами в русле полного позитива и адеквата, почуяла свободу и возможность оторваться на полную катушку, как говорится, за счет заведения. Выходка Джованни была вознаграждена лишь мимолетной улыбкой. И чтобы не обидно было, остальным тоже перепало жемчужного зубовного блеска.
«Ой, как все засуетились»! – ухмыльнулся темный, для которого рык окончательно проснувшегося Дезире в сопровождении потрескивающих интонаций Фарида прозвучали приятнейшей музыкой, а начавший оправдываться Джованни прекрасно забавлял.
- Приятного аппетита, - ответил Камиль, с видом заправского денди, поддернув брюки и усаживаясь на подушках.  – Фарид, Джованни, ужин достоин лучшего исполнителя желаний. Я успел соскучится по хорошей еде. Ты уже проснулся, милый? – вопрос, адресованный Дезире, прозвучал с интонациями, весьма напоминающими манеру мадам Лотан, - Может, наконец, расстанешься с этим стаканом? Полагаю, здешний кофе будет не хуже.
Надо признаться, что ифрит несколько пожалел, о том, что не изобразил себе такой же наряд, как огненному. Сидеть в костюме за низким столом было не очень удобно. Пришлось подтянуть рукава пиджака, сверкнув при этом оправленными в золото, сапфировыми запонками, чтобы не запачкать случайно в какой-нибудь подливе. Но, хорошо, что это была не материальная одежда, шитая руками людей – костюм сидел так, как того хотел дух.

Атмосфера продолжала накаляться. От Дезире разве что искры не летели: столько раздражения и чувства праведного гнева читалось в ауре огненного драконыша. По молодости лет, он еще не научился сдерживать себя. Впрочем, огненные драконы даже в зрелом возрасте не часто отличаются долготерпением. А Камиль явно играл, нарываясь на скандальчик. И, будь Фарид в гостиной единственным «третьим-лишним», он бы нашел способ  остудить горячие головы парочки ревнивцев. Но бестолковому итальянцу, легко ведущемуся на провокации (очень легко – сколько раз сам водный развлекался за счет секретаря – не перечесть) могло прилететь теперь уже с двух сторон совершенно зазря. Этого Шиарис допустить не мог. Пусть Джованни – только лишь человек, пусть люди – не самые совершенные творения богов, и вообще – довольно раздражающие существа,  но это все-таки был его секретарь. Тот, за кого Шиарис Эль-Мейли нёс определенную долю ответственности. И сейчас внимательнейшее наблюдение помогло увидеть в слабой человеческой ауре стремительно нарастающие изменения. Появление чего-то, чего в ментальной оболочке простого смертного быть не должно…
-  Остыньте, оба, - очень вежливо попросил Хранитель максимально убедительным голосом и обратился к секретарю: -  Джованни, посмотри на меня, - Эль-Мейли  порадовался, что парень уселся рядом с ним. Он, не слезая с удобных подушек, осторожно взял Джованни за руку, заставил повернуть голову и посмотреть себе прямо в глаза. И этот испуганный, практически остекленевший взгляд обычно темно-карих, теплых глаз южанина, быстро меняющих цвет, словно бы выцветающих сейчас до зверино-желтого, очень и очень дракону не понравился. – Смотри мне в глаза. Ты видишь только меня. Все хорошо, Джованни…
*
Ровный, монотонный даже глубокий голос успокаивающе коснулся слуха молодого человека, пробившись сквозь шум в ушах. За последние сутки столько всего свалилось на его темноволосую голову, что впору сойти с ума. Сперва взбалмошный хозяин, приняв какой-то срочный звонок, исчез, потом пропадал невесть где всю ночь и часть утра, а когда верный секретарь уже отчаялся дозвониться до драгоценного работодателя, когда успел уже вообразить себе, какие кошмарные ужасы могли приключиться с его прекрасным сеньором в этом ужасном вздорном северном городе, когда уже было решил идти писать заявление в эту их полицию, в египетское посольство, в ООН и Интерпол одновременно, тот вдруг звонит, как ни в чем не бывало и, напрочь игнорируя все встревоженные вопросы итальянца, велит отправляться домой без него. А тут поджидает еще вагон и маленькая тележка неприятностей! Косорукая Мегги похерила жесткий диск со всеми снимками для журнала, выходящего на этой неделе и еще для трёх, которые должны были представить миру моды новую коллекцию Дома Моды Эль-Мейли через неделю. В аэропорту он снова наталкивается на эту ужасную женщину – каждый раз после встречи с нею его сеньор сам не свой, зол, гневлив и может даже сгоряча что-нибудь кинуть, если не вовремя под руку попасть. А как тут не попадешь, когда журнал – завтра, а фотографий нет?!   И моделей нет, как на зло: все, кто был задействован, умчались еще до начала грозы, шторма, урагана! Все эти казни египетские обрушились как снег на голову секретаря. А потом, когда все, кажется, уладилось, и можно уже не думать, какой безобразный скандал разыграется завтра, гостям сеньора Фарида вздумалось сводить какие-то счеты, явно личные, используя непосредственно его, бедного, задерганного всем миром, не спавшего двое суток, голодного и уставшего не меньше хозяина (а ведь никто из этих «творческих личностей» и не заметил, каким уставшим выглядит сеньор Эль-Мейли, хоть все они и кичатся своей «тонкой и чувствительной натурой»!)  секретаря.  Человеческая психика слишком хрупкая штука для таких потрясений… Джованни знать не знал, что происходит с ним сейчас. Надо всеми желаниями стремилось возобладать одно – сбежать. Метнуться зверем, промелькнуть стремительно и неуловимо сквозь частокол ног, скрыться в густом, непролазном подлеске… Он моргнул. Предметы, утратившие, было, свои четкие очертания, снова были видны. Правда, как-то странно. И звуки вернулись, шумевшая минуту назад в ушах кровь больше не мешала слышать мир. Но исполнить замысел и удрать со всех четырех лап мешало что-то. Чьи-то тяжелые горячие руки на плечах. Чей-то до боли знакомый голос, непонятно, но успокаивающе и доброжелательно продолжающий говорить, убеждать… остаться?.. Зачем? Чьи-то серьезные, немного печальные серые глаза, заглядывающие, кажется, прямо в душу. Заставляющие вспоминать, что-то… Себя?
Большая росомаха, оказавшаяся на том месте, где только что находился переживающий сильнейший стресс молодой парень, моргнула, потрясла головой и потянулась носом к лицу склонившегося над зверем дракона, удивленно изучая незнакомый, но и не чужой запах.