- Это он! Точно он! Не даром нас сюда мотылек завел. Ну ничего, скоро он нам за все ответит. Мы за ним тут бегаем - бегаем, а он вон где спрятался. - Дезире воинственно окинул взглядом округу, словно ждал, что Элак вырастет перед ними, словно их-под земли.
- Значит так, сударыня, ваша помощь нам тоже понадобиться! Колдовство - колдовством, а дубинка по голове, особенно троллья - великая убеждающая сила. Вы тоже не зевайте, мало ли случай представится. Только вот сыночка вашего надо бы где-нибудь спрятать по-надежнее. Не надо ребенку в этом участвовать. Колдун он все-таки, а не фокусник балаганный. - Дез посмотрел на толльчиху.
Та согласно кивнула:
- Тттвоя пправдда, с вамми я. - проговорила она.
Дракон повернулся к Камилю:
- Как бы нам малыша спрятать так, чтобы Элак его не нашел? Ты же хитрый, Камиль, неужто какого-то дроу вокруг пальца не обведешь? - это была не лесть, Дезире действительно так думал.
Их маленький отряд был готов, оставалось только спрятать малыша по-надежнее.

-------->Дезире, Камиль Деревня в горной долине

- И где вас угораздило так нализаться?
- Где-где… на новоселье! – гордо возвестил ифрит. Он потер ушибленный лоб и устроился на мягкой траве, подперев спиной ствол дуба, резонно предположив, что его лучше поддерживать, чтобы не шатался после сокрушительного тройного удара. – Динь… Деньга, отстань! Или нет, пристань. Не видишь у нас проблема, надо дракона до слез довести. Как оказалось на практике, это задача из ряда невыполнимых. Садись сюда, думать будем.
Решив, что выдал феечке исчерпывающую информацию, Камиль притянул к себе огненного дракона. - Дез, успокойся, она не галлюцинация, мы ее уже видели, и тут тоже уже были. Утром, - начал он нашептывать на ухо. – И ты обещал за помощь слезу, помнишь?
Закончить свои увещевания темный не успел, так как рядом появился старейшина с бутылкой.
- Как это не наливать? – возмутился дух, потом что-то прикинув, вдруг согласился. – Не наливать так не наливать. Давай сюда. Из горла пойдет.
Он забрал у фея бутыль, откупорил и потянул носом. Запахло крепостью, медом, подвявшими яблоками и чабрецом. Одобрительно хмыкнув, ифрит приложился к горлышку. Он усел сделать два основательных глотка, прежде чем крякнуть и едва не закашлялся. Фейская настойка полыхнула огнем в горле так, что аж дыхание перехватило и в глазах подозрительно защипало.
- Кажется то, что надо, - уважительно произнес Камиль, как только проморгался, и, протянув  бутыль юноше выжидательно уставился на него. – Ты ведь меня уважаешь? Я плохого не посоветую. Держи и пей. За новоселье мы уже выпили. Теперь надо Санни помянуть.
Старейшина с Диньгой устроились рядом, и, затаив дыхание, приготовились ждать обещанных слез.

- Как умер? Совсем умер? ... То есть, вообще-вообще?
- А мне откуда знать, - ифрит бесшабашно пожал плечами, и подпер гудящую голову рукой – то ли прошибание дуба даром не прошло, то ли самогон гулять в нее отправился, поди разберись. Усевшиеся рядом феи напряженно следили за драконом, блюдя свою корысть. Камиль тоже принялся глазеть, как юноша опрокинул бутылку, и как дрогнул кадык, обозначая глоток. – Ты пей лучше.  Заливай горе.
Но когда Дезире принялся носом шмыгать, не выдержал. Ладно Санни, Элак с ним! Ненаглядного так жалко стало, что у самого отчего-то в глазах защипало. Обнял, притянул к себе и принялся на свой лад гладить и успокаивать.
- Все что я могу сказать, для тебя он пропал, все равно, что умер. Предал – пропал, и не предел – пропал. Кто в лапы к Элаку попадет, тот живым из них не выкарабкается, а если и живым останется, так мертвому позавидует.
Хлебнув огненной настойки, старейшина передал бутыль Диньге. Та немного поморщившись и повздыхав, что негоже даме, да из горла, все же приложилась пухлыми губками к бутылке Самогон пошел по новому кругу и вновь оказался в руках ифрита. Сделав еще пару глотков, - на большее не хватило, так как искры из глаз посыпались – он аккуратно вложил бутыль в руку Дезире и икнул.
- Пей, дорогой! Еще немного.
После чего прижавшись щекой к подозрительно влажной щеке дракона, согласился со всем, что было сказано прежде.
- Жалко, Санни! Хороший такой был, когтистый, пушистый… - всхлипнул он, старательно смаргивая что-то непонятное, мешающее смотреть, с ресниц.

Камиль чуть отстранился, чтобы понять, с чего это померещилось, что под щекой мокро. Глянул на лицо Дезире – и точно, влага. Лизнул – показалась соленой. Какое-то время оторопелый взгляд перескакивал с дракона на старейшину, потом на феечку и обратно на огненного. Неужели им соли в жизни не хватало? Стоило так ненаглядного изводить, когда по желанию он не один пуд доставил бы.
Так обидно чего-то стало и за неблагодарного Кота, за неуловимого мага и за глупых феев, которые не знают с какого конца к делу надо подходить, а теперь уж чего? Огненного жалко, вон как изводится.
В глазах отчаянно щипало, и, всхлипнув, ифрит вновь прижался к Дезире. А потом взор окончательно застило, и что-то потекло, мешаясь с драконьими слезами. Ради любопытства темный тоже мазнул пальцем по своей щеке и слизнул слезу, оказавшуюся горькой на вкус.
Фейский старейшина, похоже, тоже раскис, и только Диньга, куда-то смывшись, вскоре вернулась с тарой, в которую принялась собирать, то что с них капало. Но Камилю уже было все равно. Во вселенском море печали у него была только одна соломинка, за которую он крепко держался. И если эта соломинка, немного просохнув, теперь норовила чмокнуть его в щеку, то стоило держаться еще крепче и благодарно чмокнуть в ответ. И стало хорошо, и влага быстро просохла, только соломинку свою отпускать совсем не хотелось, особенно когда Дезире, после нескольких неловких попыток таки поймал губы. Или он сам поймал, поди уже разберись, кто первый. Ифрит только одно знал, что отпустит последним. Потому как в головокружительном поцелуе выгорела вся печаль.
- А вы чего ждете? – на один вздох оторвавшись от сладких губ, пахнущих тимьяном, медом и яблоками, поинтересовался Камиль у все еще горестно вздыхавших феев. – Самое лучшее средство от всех печалей. Сам проверил, - как можно внушительнее заверил он. Но Диньга в ответ только вздохнула и, забрав у старейшины бутыль и с решительным видом ее опустошила.

- Ребят, а у вас никакого знакомого фея случайно нет знакомого? Такого чтобы... Ух!
- Не, - Камиль с тяжким вздохом на минуточку отвлекся от ненаглядного, которого сейчас, правда, ясноглазым назвать было затруднительно,  - у меня нет. Я вообще не местный, и кроме него, - он ласково похлопал Дезире по плечу, - никого знакомых нет.
Темный дух попытался навести резкость на феечку и подобие порядка в своей голове. Получилось из рук вон плохо.
- Разве что кроме тех, кого искали. А некромант, хотя и ух, но совсем не в ту сторону, - он почему-то снова с сожалением вздохнул, а вздох неожиданно перешел в смачный зевок.
- И вообще… - голова почему-то с большим трудом держалась на шее и все время норовила упасть на грудь. Но в этой непосильной борьбе Камиль все-таки успел заметить, что Диньга уже ушла, оставив на память по себе лишь звонкую насмешливую песенку. – Мне кроме него никто не нужен… - пробормотал он вослед. - Лишь иголки? У кого иголки?
Ифрит попробовал осмотреться, но никого кроме прикорнувшего щекой на плече Дезире не обнаружил. Он придирчиво глянул на рыжую шевелюру, но никаких иголок не нашел.
- Глупссти какие…
Ствол дерева, который он до сих пор подпирал уехал куда-то в бок, и последнее, что ифрит запомнил, это раскачивающиеся высоко и прямо над головой полуоблетевшие ветви дуба, сквозь которые проглядывало серое осеннее небо. Где-то совсем рядом раздавалось мирное, тихое сопение. Было тепло, хорошо и уютно…

…Тепло. С одного бока было по-прежнему тепло и уютно, чего нельзя было сказать о втором боке и спине. Ифрит поерзал, не разлепляя глаз, и, выпростав руку, попробовал завернуться в плащ. Ладонь попала во что-то мягкое и холодное. Да и вообще, одежда, созданная темным джинном из самого себя, нисколько не грела, и тело, с той стороны, где к нему не прижимался дракон, казалось покрытым чем-то холодным и мокрым.
Камиль разлепил глаза и ничего не увидел, кроме серой пелены.
- Ааааа!!! – завопил он и порывисто сел, вырвавшись наружу из сугроба. Сухой хрустящий снег взметнулся небольшим облачком, осыпаясь с темных волос и плеч, на образовавшуюся вокруг горку. Все вокруг было усыпано толстым слоем снега, схоронившем под собой следы недавней осени.
– Дез?! Дезире! Миленький!
Не на шутку перепуганный ифрит выдернул юношу из сугроба.

- Полгода?! – Камиль уселся на колени, отряхнувшись всем телом, как собака. Казалось, вместе с искрящимися в лучах красного заката снежинками разлетались остатки тепла. – Неее, не может быть! Я даже в кальяне столько не спал.
Он задумчиво вытянул губы трубочкой, припоминая предшествующие события.
- Мы не могли проспать больше пары месяцев! – торжествующе заявил он, подведя итог своим размышлениям. – Ведь тут, у фей, был не май, а осень. Вечная осень, как колдун наколдовал. Помнишь, что старейшина говорил? А снега столько навалить могло и за день, и за неделю.
Однако торжествовать было рано. Хотя мороз трескучим и не назовешь, ифрит отчаянно мерз, и скоро уже зуб на зуб не попадал. Он подсел ближе и обнял дракона в надежде отогреться.
- Диньге еще для какой-то волшбы твои слезы нужны были. Ну вот, у них получилось. Теперь зима настала. А мы можем и домой, да? – с надеждой закончил темный джинн, крепче прижимаясь к Дезире.
Казалось, для Камиля сейчас не было ничего более важного, чем желание ненаглядного домой попасть. И не важно, какая там вокруг пора года, главное, чтобы тепло было.

- Мы ннатворили? – прижимаясь к дракону в попытке отогреться, возмутился Камиль. – Мы ничего не творили, потому что спали праведным ссном!
Надо же было этой неуемной фее на пути возникнуть. На его пути к теплууу. И когда нанаглядный, наконец забыв о Санни, решил вспомнить о нем, распрекрасном! Ну, сейчас он ее… со снегом смешает!
- Погоди ка, свет очей моих, Диньглиель, что же это получается, что у тебя все творят, и только ты одна белая да пушистая? – в свою очередь пошел в наступление ифрит, убедившийся, что все доводы Дезире ни в грош не ставятся. – Ты уговор помнишь, и клятву свою? Нам – ваша помощь в поиске мага, вам – только слеза его, - он крепче обнял дракона и кивнул. – Всеее. Так сказать, равноценный обмен. Далее у нас что?
- Откуда мне знать, что у вас? Любовь, может быть, - насмешливо фыркнула феечка, и  не собиравшаяся так лего уступать.
- Ссама ты любовь! – вспылил ифрит. – Видимо из-за этих своих ссантиментов сама что-то и напутала со слезой. Вашу помощь мы получили, а ты собственноручно слезы дракона собирала. Так что кто там у вас с волшбой ннапартачил, пока мы спали сном праведников после доблестных трудов, сами разбирайтесь. Нам ваша ззима не нужна! Мы домой, правда, Дез?
- Никуда вы не пойдете! – топнула ножкой Диньга.
- Ккак это не пойдем? – опешил Камиль от такой наглости.
- Вот так, пока лето не вернете!
- Ттак мы его не крали!!! – темный, чье терпение подходило к концу, уже готов был вспыхнуть.

Отредактировано Камиль Яссер (2011-12-08 13:18:24)

А ифрит то как обрадовался, когда Дезире подхватил его идею и решил убраться из этого  опостылевшего уже, промерзшего фейского леса.
- Давай выберем. Только я кроме того, в котором были, больше ничего не знаю, - с воодушевлением ухватился он за предложение.
- Кабак, какой кабак?! – Диньга тоже оказалась дамой вспыльчивой и весьма решительной. Она сердито постреляла синими, как полевые васильки глазами в дракона и ифрита, потом снова в дракона и остановилась на Камиле.
- Никуда вы уже не уйдете, пока лето в наш лес не вернете!
Ее ладошка нырнула в складки платья, а потом, когда она раскрыла кулачок, дунула в воздух поднялось облачко золотистой пыльцы, окутавшее ифрита. Фея закружилась в воздухе, напевая заговор.
- А пока тут зима лютует, я немного его заколдую,
Ифрит твой о тебе забудет и любить Графиэля будет,
Так одною своею волшбою я три цели сразу накрою!
Сонный лес мне теперь свидетель, Дезире будет наш благодетель.
Ты получишь назад Камиля, как и прежде, он будет милым,
Только все сугробы растают, и цветы ветерок закачает.
Закончив петь, она со смешком отлетела подальше, глядя на ошарашенного, несчастного и замерзшего ифрита.
- А кто такой Графиэль? – мотнув головой, спросил надышавшийся пыльцы Камиль.
- Старейшина наш, - звонкий смех донесся уже откуда-то сверху, из ветвей дуба.
- Вай-вай-вай! Что делается! Где мне его теперь в этих снегах найти? – озираясь, и забыв о драконе, запричитал темных дух.

И правда, долго ждать старейшину не пришлось, тот появился, зябко кутаясь в покрытый ледышками зеленый плащ. На носу у него стараниями дракона выросла небольшая сосулька, которая отвалилась, стоило только чихнуть. Впрочем, в скорости она обещала вырасти снова.
- Ой, Ддезире! – ифрит сокрушенно всплеснул дрожащими от холода руками при виде фея. – Что же ты! Зачем жже так?!
В страдальческом взгляде, обращенном на Графиэля читалось неприкрытое обожание, хотя судьба строптивой феечки его вовсе не озаботила. Не долго думая, Камиль стянул свой плащ и попытался закутать в него старейшину.
- Видишь, господин Графиэль ппростыл, кажется, - он с упреком глянул на Дезире.
- Погоди, Камиль, - не очень довольный непрошенной заботой ифрита, старейшина  немного отстранился и вновь чихнул, избежав, таким образом, появления новой сосульки, - вот ни на минуту нельзя отлучится, чтобы своими делами заняться, - недовольным тоном буркнул он, окидывая взглядом всех присутствующих. - Что тут произошло, господин дракон? Могу я поинтересоваться, почему настала зима, почему все покрыто льдом, и почему Диньглиель в ледяной тюрьме сидит?
Ифрит же огорченно зацокал языком и посетовал, глядя на свой новый предмет обожания преданным собачьим взглядом. – Ну, что бы ббудешь делать, совсем о себе не заботится. Графиль, милый, так нельзя. Хочешь ггорячего чая? А может, ххочешь в горячие источники?

Чувствуя, что каким-то образом оказался причиной всех бед, ну или хотя бы доброй их половины, ифрит переводил виноватый взгляд с Дезире на Графиэля и обратно, не зная, что предпринять и чем делу помочь, чтобы быстрее снова оказаться в тепле и больше не раздваиваться между бывшим ненаглядным и новым. Такое положение вещей его совсем не радовало, все внутри восставало против того, чтобы за феем ухлестывать, и ничего поделать с собой не мог, млел и таял от одного мимолетного взгляда Графиэля, за который готов был если не удавиться, то ковровой дорожкой расстелиться под ноги.
Фей снова чихнул и плотнее закутался в плащ, сокрушенно покачав головой.
- Да, Диньга натворила ты дел… Что ж теперь делать… - вопрос скорее всего адресовался самому себе, поскольку старейшина крепко задумался.
- Прежде всего, позволь принести свои извинения тебе, Дезире, и твоему другу. Дело вышло кривое и нечестное, признаю. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда, - со вздохом наконец произнес он и поклонился обоим. - Диньглиель, конечно, поделом за такие дела полвека в ледяном плену посидеть, - он бросил грозный взгляд в сторону своей подданной, - послушай женщину и сделай наоборот, но дело в том, что расколдовать твоего друга сможет только тот, кто наложил заклятие.
Камиль меж тем вздыхал с самым несчастным видом и строил томные глазки фею, который предпочитал в его сторону даже не смотреть, чтобы еще больше не гневить дракона.
- Видимо, придется с этим делом в столицу обращаться, - Графиэль обвел усталым взглядом ледяные торосы. – Самим с этой бедой справиться не выходит. А у тебя, после всего, что натворили, помощи просить уже зазорно.

Отредактировано Камиль Яссер (2011-12-12 12:04:36)

Взгляд фея, обращенный на ледяную тюрьму, в которой Диньга томилась, наполнился сожалением.
- Поделом ей, - ответил он со вздохом на весьма убедительную речь дракона, свидетельствовавшую о том, что настроен тот решительнее некуда. – Умна, да вздорна не в меру. Верно все, нехорошо договор нарушать. Но поверь, если хочешь ифрита своего вернуть, придется Диньглиель расколдовать. Кто заклятье наложил – тому и снимать надобно, чтобы побочных последствий каких не вышло. Да еще и мне спросить надо, что подданная моя сотворила со слезой твоей драгоценной, что вместо лета зима настала.
Заслышав такие речи, Камиль сокрушенно вздохнул, и глянув на огненного, спрятал руки за спину. Вроде и хотелось обнять, да только руки почему-то помимо воли к фею тянулись.
- Дезире, а может ну их всех, может, драконьим огнем обойдешься? Он же все выжечь должен, или нет?
Знал бы, чем из поход за оборотнем обернется, руками и ногами огненного дома удержал, к кровати веревками привязал бы, страстью до крайней усталости замучил, и не было тогда ничего этого.

Умоляющий вид старейшины чуть ли не до слез растрогал ифрита, и не выдержав больше, он  устремился к фею, обнял и принялся гладить по плечам, не давая вырваться.
- Не переживай так, милый Графиэль, все будет хорошо. Вот увидишь, Дезире все сделает, чтобы… - он запнулся и заморгал, пытаясь отыскать в затуманенной чарами памяти то, что должен сделать дракон, вернее, для чего. – Чтобы… чтобы… расколдовать лес…
Полностью поглощенный предметом своего невольного обожания, он даже не заметил, как огненный освободил Диньгу.
Графиэлю такой оборот дела совсем не понравился, перспектива оказаться меж двух огней и третьей своевольной феей, по всей видимости, ни капельки не радовала. Перехватив темного духа за руку, фей усадил ухажера на обледеневший сугроб, приговаривая, - Камиль, погоди-ка, посиди спокойно. Сейчас все будет, только потерпи.
Ифрит, умильно глядя на старейшину, послушно сел, все еще мелко вздрагивая от холода.
При виде это идиллической картины Диньга, начавшая было нараспев читать новое заклинание, вдруг остановилась, и, уперев ручки в бочки, топнула ножкой и начала наступать на старейшину.
- Эй! А что это вы тут делаете, а?! Что вы тут воркуете, как два влюбленных голубка, а?! Я вас спрашиваю! – и обвиняющий перстик уткнулся в сторону Камиля и Графиэля. – А ну отойди от него! Я кому говорю!
Что еще хотела сказать разгневанная феечка, осталось непонятным, так как конец гневной тирады потонул в громком чихе.

- Диньга! Я тебе забуду! Я тебе так забуду, что мать родная не узнает! – донесся сквозь дымку гневный вопль Графиля и тихое поскрипывание. Когда же она развеялась, потрясенный Камиль всплеснул руками, вперившись взглядом в огромное беличье колесо, возникшее неведомо откуда и крепившееся к дубу, в котором бегал старейшина.
- О, Творец! Клянусь, такого колдовства я еще не видел!
- Выпустите меня отсюда! Немедленно! – негодовал тем временем старейшина, который, судя по всему, был не в состоянии остановиться.
- Ой, мамочка!!! – не выдержала Диньга, с ужасом глядя на плоды своей волшбы. Казалось вся наглость и упрямство с нее вмиг слетели, – Это что же такое?! – прижав ладошки к груди, она опустилась на обледеневший снег и, снова чихнув, заплакала.
Ифрит бочком-бочком подобрался к огненному.
- Дезире… Я это… Хотел сказать, что запутался, - почему-то шепотом и покраснев, произнес он. - А теперь распутался,- продолжил он, понемногу воодушевляясь и становясь прежним Камилем, нахальным и самоуверенным. – Только что-то тут нечисто. Кальян бы свой отдал! Может, пойдем уже, пусть сами тут разбираются? – он вопросительно глянул на дракона, словно и забыв о существовании фей.
- Куда это вы пойдете?! – подняв заплаканное личико, воскликнула Диньга. – Так вот трусливо бросите в беде меня и Графиэля и сбежите?!
- Куда-нибудь, в кустки, послушать как травка растет, - ухмыльнулся ифрит, призывно потершись щекой о плечо Дезире.

Промокшая и подмокшая Диньга, прежде сидевшая коленями в сугробе, а теперь в луже, рыдала горько, уже не обращая внимание на пришлых гостей.
- Врут все! Все врут старинные книги, - доносилось до ушей Камиля между всхлипами феи и гневными тирадами заключенного в беличье колесо старейшины, - что драконья слеза чудеса творить способна и любую волшбу разрушить!
Она достала из кармашков платья два пузырька и открыла, видимо, намереваясь вылить. Собственные слезы катились по ее хорошенькому личику и падали, куда попало - на грудь, дрожащие руки, может кое-что и в открытые пузырьки залетело, кто знает. И пусть в одном, были пьяные слезы Дезире, но во втором, к удивлению ифрита, были его собственные, правда, чем-то разбавленные, в этом он был так уверен, что и пропавший кальян заложил бы.
- Грфаиэль, как же я без тебя… Прости! – продолжала рыдать Диньга в отчаянии, что все ее старания коту под хвост пошли, - я не хотела… Я же люблю тебя!
Довольный ифрит обнимал своего ненаглядного в предвкушении быстрого возвращения в город, только все никак не мог решиться сделать шаг при виде двух несчастных, обреченных на невесть что по собственной безалаберности.
- Дез, только пожелай, м? – прошептал он на ухо, кивнув в сторону фей.
И то ли действительно юный дракон сжалился, то ли от смешения трех видов слез такой побочный эффект получился, только швырнула Диньга ненужные пузырьки в отчаянии в вековой дуб, приговаривая. – А, гори оно все ясным пламенем!!!
И таки вспыхнуло, да еще грохнуло так, что уши заложило. И дымом всю округу заволокло. А когда налетевший ветер его развеял, ошалелый и закопченный Графиэль уже сидел в луже под деревом, на котором наливались и лопались почки, а вокруг пробивалась и зеленела трава.
- Вай! - широко заулыбался ифрит, когда дым развеялся, и таки перенес ясноглазого на ту улицу, где они прежде в таверну ходили.

Дезире, Камиль Улицы Саллака