Пьяный дебош в трактире и неподалеку от него - этого Аарот неслабо боялся, честно говоря. Мало ли чего можно натворить на одурманенную голову, а потом позора не оберешься. Сам единорог никогда не пил: вкус алкоголя попросту не воспринимался чувствительными вкусовыми рецепторами мужчины, был ему противен и, ко всему прочему, абсолютно не бил в голову из-за врожденной устойчивости Эльвина к разного рода отраве. Несомненно, алкоголь - отрава еще та, и организм алхимика отчаянно сопротивлялся, как только мог. Но, невзирая ни на что, алкогольные напитки все же имели на зельевара какое-то странное влияние. Однажды, когда он был несколько моложе и глупее, его вдоволь напоили медовухой и ромом. Кулаками Эльвин, конечно, махать не стал, ибо агрессии в нем не было даже в пассивном состоянии, да и если бы кто-то набросился на него, он вряд ли смог бы толком защититься физически. Не умел, да и не хотел уметь. Ясность рассудка сохранилась даже после такого количества выпитого, но тело абсолютно не слушалось. Обнаружив, что нагло и пошло пристает к своему соседу по столику, единорог раскраснелся и пулей вылетел из трактира, даже не извинившись, и во весь опор помчался домой, а там всю ночь отмачивал свою дурью башку в холодной ванне, сгорая от стыда. С тех пор алкоголь стал ненавистнее белогривому еще больше, и даже настойки на спирту он старался принимать как можно реже и аккуратнее. Забыть эту ситуацию оказалось просто невозможно, но вспоминать - еще невыносимее, и даже сейчас Аарот отчаянно покраснел, ощущая себя так, словно не просто вспомнил о своем позоре, а рассказал о нем барашку. Наверняка после этого его возвышенность в глазах Бартоломео резко бы упала. Алхимик молился, чтоб кондитер проигнорировал красное лицо и не стал интересоваться, в чем дело.
- Ты прав, не опустится, и, хорошо бы, у тебя тоже было поменьше такого опыта. Кулаки - еще ладно, но вдруг у какого-то пьяного безумца при себе будет нож?.. - Эльвин вздрогнул от одной мысли. - Уверен, что до такого не дойдет, но вдруг ты получишь серьезную травму, ты знаешь, к кому обратиться. - Обеспокоенно поджав губы, единорог кивнул для пущей убедительности.
В очередной раз завидев румянец на смуглых щеках кондитера, Аарот слегка улыбнулся и опустил глаза, отмечая про себя, какой именно жест заставил щеки Вио порозоветь. Теперь, когда алхимику захочется полюбоваться смущенным барашком, он должен будет просто сделать что-то подобное, и можно будет спокойно наслаждаться зрелищем. Это вполне честно, ведь кондитеру тоже смутить единорога ничего не стоит, так что последний не чувствовал ни малейшего превосходства, и был несказанно этому рад.
- А, да, конечно, конечно же, приготовь… - С улыбкой наблюдая за суетой Бартоломео, Эльвин вскоре придержал за предплечье этот комок кудрей, носящийся по кухне, останавливая его:
- Большое спасибо, но мне необходимо видеть, что я делаю, поэтому можно я возьму вот эту кастрюлю?.. - Тонкая ладонь потянулась к небольшой посудине, в которой поместилось бы чашек пять жидкости, не больше. Емкость подставлена под тонкую струю холодной воды, наполнена на три четверти и заботливо усажена на быстрый трепещущий огонь. Оставив кастрюлю на плите, чтоб вода нагрелась, Аарот вышел из кухни в основной зал к своему плащу, бросив кондитеру:
- Сейчас вернусь. - И действительно вернулся спустя минуту с полными ладонями тонких стеблей с маленькими резными листочками и ароматных полевых цветов. Травы были слегка влажными и пахли дождем, но Эльвин все равно тщательно промыл их под проточной водой и стряхнул капли в раковину. Вода в кастрюле начинала закипать, и синие глаза стали оббегать полки в поисках простого черного чая как основы. Нашел, выдохнул. Бросив в бурлящую поверхность совсем маленькую щепоть сухих черных листьев, Аарот стал тихо нашептывать слова заговора, помешивая кипящую воду потоком горячего магического воздуха из указательного пальца. После убавил огонь до минимума и стал по очереди добавлять по пучку от каждого из своих трав с новыми словами загадочных заклинаний, и с каждым очередным ингредиентом вода в кастрюльке меняла оттенок и источала новый тонкий аромат. Последними в кастрюлю полетели васильки и цветы сабельника, и чай приобрел светлый синеватый оттенок, в котором кружилась в танце яркая, ничуть не потускневшая зелень листьев.
Завидев на одной из высоких полок джем из ежевики, Аарот вопросительно взглянул на барашка:
- Ты не против, если я возьму? - С тёмным сладким джемом единорог устроил целое представление: наклонил баночку над кастрюлей, но вязкая жидкость не коснулась поверхности горячего отвара, а зависла над ней, подхваченная волшебным воздухом. Магией сделав из джема шар размером с грецкий орех, Эльвин убрал баночку, волшебным ветром расплющил шар в лепешку, что полностью закрывала тихо булькающий чай, и мягко опустил ее в воду, тут же растворяя. Еще немного сахара, пара мелодичных слов заговора, слегка помешать - и все. Погасив огонь и сняв посудину на стол, алхимик накрыл ее крышкой и отошел, выдыхая. На деле все его действия заняли меньше пяти минут, руки и губы работали очень быстро, и зельевар вложился в необходимое для приготовление время, несмотря на количество и последовательность действий. Откинув волосы со лба и отойдя от чая, Аарот вдохнул полной грудью и невольно облизнулся: из печи так восхитительно пахло сдобой и шоколадом, что живот требовательно заурчал.
Подойдя к барашку, алхимик уже было наклонился лицом к черному бархату задорных кудряшек, но вдруг вспомнил, что сейчас он не единорог, и, одернув себя, неуклюже выпрямился.
- Пару минут настоится, и готово, - отчитался Эльвин, сцепляя длинные пальцы в замок за своей спиной, чтоб не запустить их в кудрявую баранью шевелюру. Тискать кондитера в истинном обличье - это совсем другое, там шерсть немного притупляет восприимчивость, и пальцы буквально чесались исправить это недоразумение.
Отредактировано Аарот Эльвин (2012-06-21 12:39:12)
