- Конечно, не издевательски, это само собой разумеется! Неужели я похож на существо, которое стало бы над тобой издеваться? - Нахмурившись и немного возмущенно фырча Берти в спину, Аарот добавил уже едва слышно, опуская лицо: - Я тебе предложил верхом прокатиться на собственной спине. Это ли не показатель моего к тебе уважения? - На последнем слове голос алхимика дрогнул: слишком тяжело было произнести эту фразу. Стыд-то какой, благородный единорог превращается в ездовую лошадку. Но, с другой стороны, стоит только вспомнить лучезарную улыбку на смуглом бараньем лице и яркие озорные искорки смеха в солнечных глазах, как понимаешь, что готов хоть целый день кругами возить его верхом, вставать на дыбы, бить копытом и ржать по команде, лишь бы снова увидеть это счастливое лицо. "Что это с моими инстинктами случилось?"
- Ммм, Вы тоже любите мрак, темноту и низкие потолки, чтобы чувствовать себя хоть немного выше? - Аарот совсем поник. Неужели все же барашек так сильно обиделся, что снова перескочил на официальное "вы"? Чувство вины уже распахнуло свою гигантскую зловонную пасть над макушкой единорога, угрожающе надвигалось и томно дышало, готовое в любой момент сомкнуть острые, как бритва, зубы, на изящной тонкой шее. Робко зацепившись одним пальцем за рукав одежды кондитера, Эльвин легонько подергал, привлекая к себе внимание.
- Эй, Берти, прости меня за смех, я не хотел тебя оскорбить. - Тихий бархатный голос утонул в мягком пространстве комнаты. Убрав руку и выдержав паузу, алхимик ответил на заданный ранее вопрос, угрюмо подперев голову обеими ладонями. - Нет, я люблю творческий беспорядок, деревянные полы и приятные ароматы, и книги вместо кроватной ножки смотрятся очень уютно. - Глубокий вздох. - Мой дом небольшой, в нем один этаж и всего пара комнат, весь-весь из дерева, в нем много книг и трав. Потолки, правда, высокие. Выглядит иначе, чем у тебя, но атмосфера очень схожая, а чем именно - никак не смекну. А еще сад небольшой фруктовый есть, и река за стенами Дальет шумит умиротворяюще. Тебе понравилось бы подобное?
Печеньки больше в горло не лезли, их место занял неприятный ком, который Аарот усердно, но безуспешно старался запить чаем. Вот надо было ему ржать, наглецу такому? Белогривый на минуту спрятал лицо в ладони, укрывшись за ними от Бартоломео, привел себя в порядок и вынырнул из тени собственных рук, вновь слегка улыбаясь и больше не подавая виду, как он расстроен.
- Уверен, это печенье будет пользоваться огромной популярностью. - Спокойный взгляд на тёмные шарики, хвастающие хрустящей корочкой. "Какие трогательные отношения у них с печью", - неожиданно пронеслось в голове алхимика. И действительно, если рассуждать таким образом, то жить и работать гораздо интереснее, и когда в очередной раз обжигаешь руки, можно спокойно считать, что любимая печка просто соскучилась. Аарот постарался поймать себя на мысли, что не хочет заносить это безумие к себе в дом, ибо он уже был близок к тому, чтобы начать разговаривать со своими книгами, но не вышло. Мысли сейчас были заняты только уязвленным достоинством барашка.
- Всего девять? Послушай, я буду захаживать так часто, как это будет возможно, но не стоит на этом скидывать. Если так делать каждому, то продукты закупать будет не на что в итоге. - Эльвин судорожно шевелил мозгами, думая, как бы уговорить барашка поднять цену. - А ты безе мое посчитал? И компоненты, которые я в чай набросал? - Единорог понадеялся, что кондитер забыл, что уже рассчитал его за пирожное, ну или хотя бы уловил намек на то, что сам Аарот оценивает сегодняшний урок на гораздо высшую сумму.

После ответа Бартоломео настроение снова стремительно поползло вверх. Этот "фонтан вечной молодости" действительно не скупился на эмоции и щедро раздаривал их окружающим без разбора, будь то радостный смех или неслабое беспокойство. Или это только Аароту так повезло? Или, может, ему вообще и не везло особо, и кондитер не делал ничего особенного, а вся проблема в личной восприимчивости и эмоциональности единорога? В любом случае, Эльвин был рад и благодарен сегодняшнему неожиданному ливню за то, что попал именно в эту кондитерскую и так задержался.
- Я смеялся скорее от умиления, а не от того, что ты смешной. - Откровенничать так откровенничать, чего уж тут, раз все равно заговорили об этом. У алхимика есть необычайное свойство: он способен доверять существу уже в первый день знакомства, если собеседник, конечно, располагает к доверию. А барашек располагал, еще как. Иногда даже казалось, что специально, хотя зачем это ему? Нет, наверняка просто подсознательное поведение. Характер такой. Замечательный.
Не отрывая внимательного взгляда от смуглого лица кондитера, на глазах скрывающегося за длинной кудрявой пушистой волной, Аарот лучезарно улыбнулся, пряча яркие искорки в синих глазах в тени белоснежной гривы.
- Да, там и экспериментирую, у меня есть специальная лаборатория, что-то вроде твоей кухни. Обставлена практически так же, как и весь дом, но там есть все необходимое. А опасность ожогов мне не угрожает, ведь в алхимии заклинания играют куда большую роль, чем огонь. А некоторые вещества вообще замораживать нужно, а не нагревать... Да и источник огня у меня довольно безопасный: большая ладанка с держателем для колб и прочей посуды. - Единорог откусил от печенья, глотнул чаю, перевел дыхание. - Ем на кухне, сплю в спальне, так что ничего опасного в этом нет. Самое пожароопасное место в моей хижине - это камин в гостиной. Стены-то деревянные, как и пол... Но перед камином я постелил ковер из купины, - это растение не горит, - и по сей день никаких горячих инцидентов. Хочешь, сделаю тебе такие занавесочки на кухню? - Аарот не сказал бы, что алхимия разрушительнее кондитерского дела. Хотя, может, вся соль в аккуратности и осторожности подхода... Но единорог, к примеру, даже при всем своем старании не развалил бы себе хижину даже случайно. Максимум - половину. Взгляд сапфировых глаз в очередной раз прошелся по старым ожогам и рубцам на натруженных руках барашка, и зельевар кивнул своим мыслям: да, общаться с той странной печью куда опаснее, чем травы мешать. Белый большой палец прикоснулся к довольно свежему шраму на тыльной стороной ладони Берти, пухлые губы машинально прошептали мелодичные слова заживляющего заклинания, от чего шрам немного побледнел и затерялся во множестве остальных, став неотличимо на них похожим. - Видишь? Если бы была арника, от него вообще следа бы не осталось. - Аарот нехотя убрал руку. - Живу один, да, пускай это и скучновато. Зато можешь заглядывать в гости в любое время, не опасаясь помешать, я тебе всегда буду рад. - Алхимик робко улыбнулся и большим глотком допил чай, завершив рассказ.
- Что такое?.. Хмм, интересно, если я допью все, моя грива станет такой же длины, что и твоя? - Тихий добродушный смех в ответ и слегка розовые щеки.
- Допьешь - и проверим. Это я еще мало сабельника вкинул... - Аарот испытывающе уставился на Вио. - А ты превратишься, чтоб посмотреть? - Увидеть заросшего шерстью до пола барашка было прекрасной идеей, что тут же завладела мозгом единорога.
- Так, нет-нет, стоп, я сегодня никаких услуг не оказывал. - Зельевар замахал руками, останавливая разговор, который заплыл не в то русло. Не приведи Великая Мать, еще срежет цену. Запустив руку во внутренний карман, Аарот достал маленький тряпичный мешочек с серебром, - монет там было ровно десяток, - и опустил его на стол перед Бартоломео с кивком благодарности. - Урок был замечательный, большое спасибо.
В шапках единорог не ходил, шарфами не обматывался и вообще редко мерз, но от предложения заполучить кудряшку-другую отказаться не смог. И уже даже придумал, как это богатство применить.
- Можно, я у тебя пару тонких длинных прядей украду? Наделю потом какими-то полезными свойствами и буду на запястье носить, - "они же так приятны на ощупь," - добавил мысленно. Глазами нашел на столе среди художественного бардака старые, но острые ножницы, бережно взял их и заглянул в бездонное золото глаз Берти. - Сам отрежешь или мне позволишь?...

- Оум...да, и правда, одни шторки твою кухню от пожара не спасут, - протянул Эльвин, глубоко задумываясь. Есть множество способов обезопасить помещение, в том числе и от пожаров. Правда, многие из них либо не долгосрочные, либо требуют колоссального времени и сил, но можно было найти что-то более-менее подходящее, если хорошенько поразмыслить. Например, сбрызнуть стены настоем полыни и чабреца... Хотя, нет, это не подходит. Хоть стены и буду огнеустойчивы в течение нескольких месяцев, но стойкий запах трав непременно останется, а в кондитерской это было непозволительно: печеньки будут пахнуть не печеньками, а горькой ароматной полынью, как же так? Воодушевленно вглядываясь куда-то вглубь комнаты, единорог произнес: - Можно нацарапать в кухне руны. Это не обезопасит, но снизит риск возгорания как минимум  в половину, как ты на это смотришь? А когда будешь у меня в гостях, сделаем тебе амулет, сам выберешь из чего. - Раз Аарот не мог саморучно опекать барашка от ожогов и прочих травм, как физических, так и душевных, то он хоть косвенно, но все же хотел быть ему полезным. Да и какая-никакая забота - всегда приятно будет.
- Печку тоже можно задобрить подобным образом, но тут уж я руки протягивать не буду, она у тебя верная. - Эльвин заговорщически покосился на Бартоломео и подмигнул, залихватски улыбнувшись уголками губ. Грань между шуткой и реальностью в их с печью отношениях уже давно истлела практически до невидимости, да и единорог не стал ломать себе этим голову, ибо не за чем, пускай там сами разбираются. Лишь бы она только смуглые умелые ручки не обижала. Честно говоря, если бы Вио изменил этой ревнивой женщине с другой, несколько покладистее и безопаснее, Аарот был бы только рад.
- Часто ты что-то делаешь по дому? Когда ты вообще свободен по вечерам или в выходные? - Единорог прощупывал почву, чтобы не сидеть каждый день с утра до ночи и не ждать барашка в гости, а то он это умеет. А так надеяться на визит будет только в то время, когда Бартоломео не занят работой.
Ответное касание к узкой ладони вызвало радостную улыбку и очередной легкий румянец на бледных щеках. Слава Великой Матери, за произвольное касание к шраму алхимик получил не нагоняй, а поощрение, чему был несказанно рад. Некоторое время он не убирал своей ладони от руки Вио, а после еще долго довольно улыбался его восторженному и благодарному лицу. "Ну вот, он снова светится счастьем." Единорог удивился, как мало для этого потребовалось, - не пришлось даже бить копытом, - и сам стал значительно счастливее от своего успеха. Улыбаясь в ответ Бартоломео не менее довольно и лучисто, единорог непроизвольно снова начал поправлять свои волосы, хотя они были в полном порядке.
- Согласен. - "Ура." Аарот мысленно возликовал, что проблем с этим не возникло, и довольно соединил кончики пальцев вместе, указательными касаясь своих губ.
Едва не пританцовывая от предвкушения, единорог завороженно наблюдал за сменой ипостаси кондитера. Только сейчас, стоя на своих двоих, он в сравнении заметил, что зверь-барашек - довольно крупный, куда крупнее, чем представители животного мира. Комок кудрей был таким забавным и так чертовски мило спотыкался, что Аарот чуть было не кинулся освобождать маленькие копытца из плена густых кудрей, но тут вспомнил, что у него в руках ножницы, и затормозил. Заведя вооруженную руку себе за спину, чтоб ненароком не поранить оборотня, единорог подошел и ласково провел пальцами по верхним кудряшкам на загривке Берти. Обвел пальцем смелую завитушку рога, взял одну прядь, осмотрел, прицеливаясь. И вдруг, наклонившись, окунулся лицом в непроходимые дебри бараньей шерсти на спине. Глаза предусмотрительно прикрыты, кудри ласкают щеки, скулы с обеих сторон, вот уже виски...ну и объемисто же выросло!... А здорово-то как, словно лежишь в высокой молоденькой траве, которую ласково колышет дыхание теплого ветерка, и травинки соприкасаются с твоей кожей невесомо, как крылья бабочки. Только приятный терпкий запах бараньей шерсти вызывал несколько другие эмоции, нежели дух травяной зелени. Кончик прямого носа коснулся теплой кожи, и алхимик очнулся: спина. Пора выныривать. Поднявшись, Аарот еще некоторое время не дышал, - не хотел выпускать из легких теплый уют бараньей шерстки, - и проговорил со взглядом а-ля "прости, не удержался", прикрывая длинной белоснежной шевелюрой раскрасневшееся лицо:
- Ууух. Красиво, конечно, но неудобно, наверное? - Улыбаясь, Аарот еще раз потрепал барашка по холке. - Когда ты в двуногой ипостаси, кудряшки длиннее и немного мягче, да. Так что не мог бы ты обратно?.. - Дождавшись, пока Вио отреагирует на несколько неуклюжую просьбу, единорог усадил его на стул, сам встал сбоку и изящными пальцами отделил тоненькую и одну из самых длинных кудрявых прядей от общей копны. Поднеся ножницы, он аккуратно отрезал свой трофей на уровне старой прически кондитера, сразу же намотал его себе на запястье и скрепил концы заживляющим заклинанием: волосы его тоже слушались. Теперь самодельный браслет так просто не снять; он приятно щекотал руку и заставлял губы растягиваться в улыбке. - Тебя остричь или так погуляешь? - Так погулять было бы, конечно, несколько неуместно, но без спроса резать чужое нехорошо.

Непрерывное щебетание кондитера ласкало слух получше самой изысканной музыки, и Аарот не перебивал не потому, что ему было нечего сказать, а чтобы не прекращать этот поток восторженной речи, так согревающей сердце. Внимательно глядя на движение смуглых губ, единорог слегка вежливо кивал время от времени, давая понять, что внимательно слушает. На деле же отрешенно улыбался едва заметно, прятал синеву глаз под частоколом светлых ресниц и мысленно сравнивал голос барашка с различным говором лесных обитателей, пытаясь определить, что из этого ему больше по душе. Так и не определил, в итоге, а это заставило задуматься. Тихий смех разлился вместе с первыми лучами вечернего солнца, выглянувшего из-за туч. Шум дождя постепенно стихал, и скоро пропал совсем, и только редкие капли с крыш и деревьев изредка ударялись о маленький карниз.
- Рад, что тебе понравилась эта идея. Кстати, если хочешь, можем заняться этим сегодня же, чуть позже, конечно. Поможешь мне высечь их на деревянной стене? И сам место выберешь... - Доедая очередную печенюшку, Эльвин щурился от наслаждения. - Конечно. Я думаю, если даже алхимия считается магической наукой, то кондитерское дело - и подавно. С вязкого теста сделать такие хрустящие ароматные кругляшки - чем не волшебство? - Единорог представил себе обсидианового барашка с копной обсидиановых же кудрей и едва слышно засмеялся. Такого он бы опасался трогать, чтоб не разбить ненароком. - Татуировки - не по моей части, я лечу, а не травмирую. Но если тебе уж так хочется, могу нарисовать тебе несколько полезных рун краской из хны, она продержится несколько месяцев, а потом смоется. Зато не больно, и вдруг тебе со временем надоест, так что так даже лучше, наверное.
Алхимик уже наелся до отвала, но на тарелке все равно оставалось много печенья. Интересно, что с ним сделает кондитер? Поставит на продажу или скормит кому-нибудь из своей домашней живности? Впрочем, никаких питомцев или соседей Аарот еще не видел, но почему-то ни на секунду не сомневался в их существовании, но и желанием познакомиться не горел. Ему очень даже хорошо здесь, в этой просторной комнатке с низким потолком, в обществе одного только барашка.
- Ого, ты очень много работаешь. Хотя, думаю, работать практически дома удобнее, чем каждое утро куда-то чесать, не правда ли? Потому я и оборудовал лабораторию прямо в своей хижине. - Единорог прикусил подушечку указательного пальца, размышляя о своем образе жизни, чтобы ответить на вопрос кондитера. - Я...нет, не думаю, что я - трудоголик, потому что я очень люблю свою работу и практически не устаю. Только если приходится творить какие-то сложные заклинания - тогда да, тогда это тяжело. А так... Если я не работаю или не читаю, мне скучно. - Получается, он, все же, трудоголик, ибо от скуки действительно работает каждую минуту. - Приходи когда угодно. Хоть сегодня вместе со мной, хоть завтра, хоть через день, а можно и каждый день. Выбирай. - "Ты бы ему еще ключ от своей двери предложил," - мысленно отругал себя единорог, но осознал, что даже с таким раскладом был бы совсем не против.
Взгляд синих глаз послушно устремился туда, куда указала рука барашка. Старые газетные вырезки с портретом благородного существа и его кулинарными изысками, фартук, книги... Аарот провел пальцем по корешкам книг, читая названия. Неужели Бартоломео находит время еще и читать, даже профессиональную литературу?..
- Вот пускай она Тулио и обжигает руки, а твои надо отдать дамочке понежнее. - Эльвин избегал смотреть прямо в глаза кондитеру, чтоб не залиться краской снова.
- Беее?.. - Блеяние показалось единорогу вполне довольным, и он обхватил барашка поперек спины свободной от ножниц рукой, глубже зарываясь лицом в его мягкую шелковистую шерстку. Поглаживая пальцами шубку на животе и смущенно улыбаясь довольному фырчанию, зельевар прямо-таки силком вынудил себя оторваться и позволить оборотню сменить ипостась. Зрелище было захватывающим. Кудряшки так забавно кучковались, открывая участки смуглой кожи, что белогривый не мог взгляд отвести.
Выслушав пожелания насчет прически, Аарот обошел кондитера вокруг, приглядываясь и прицеливаясь. Наконец представив себе готовую стрижку и определившись с наилучшим вариантом, Эльвин кивнул сам себе и произнес, чтоб успокоить Вио:
- Не волнуйся, стричь я умею, а кудряшки - даже люблю. Такие волосы меньше всего похожи на единорожьи, - отложив ножницы, целитель запустил в густую шевелюру все десять пальцев. Они тут же перестали слушаться, глаза блаженно закрылись, а щеки слегка порозовели. Кудрявый браслет на левой руке тут же потерялся из виду в волосах. Придя в себя, Аарот стал зачёсывать кудряшки назад и пускать по спине, подготавливая к стрижке. Тонкие пальцы скользящим движением коснулись смуглой щеки, а после ладонь с таким же прикосновением собрала оставшиеся пряди. Улыбнувшись тому, как приятна кожа кондитера на ощупь, Эльвин еще немного причесывал волосы, собирая их в хвост и заворачивая наверх. Подняв аккуратный пучок кудрящек над макушкой кондитера, единорог взял ножницы и отрезал основную массу волос. Кудряшки средней длины тут же рассыпались по голове, озорные и упругие, подкручиваясь и задорно сверкая, и красиво обрамили приятное лицо барашка интересной лесенкой. Связав длинный кудрявый хвост в своей руке узлом, чтоб завитушки не рассыпались, единорог уложил свою пушистую добычу барашку на колени и присел перед ним сам. Аккуратно придерживая Вио за подбородок, приподнял его лицо, повернул чуть влево, прикидывая, где и как подправлять. Выделил челку, чтоб только доходила до бровей, пустил несколько кудрей по шее до подбородка, верхние слегка укоротил создавая форму. Повертевшись с ножницами вокруг повара еще немного, Эльвин наконец удовлетворился результатом и отложил инструмент.
- Всё, я закончил. Если захочешь меня убить, против не буду. - Отряхивая плечи Бартоломео от волос, единорог жестом пригласил его к зеркалу. Блеск золотых глаз теперь казался особенно завораживающим и выразительным...или это только кажется, потому что Эльвин уже немного отвык? Алхимик провел ладонями по щекам, словно надеялся вместе с обрезками черных кудрей стряхнуть с них надежно въевшуюся красноту.

Алхимик совсем не ожидал, что Бартоломео так легко примет приглашение отправиться в его хижину, но очень обрадовался. К тому же, беспокоиться абсолютно не о чем, ведь дома у Эльвина, как обычно, идеальнейший порядок, угостить есть чем, развлечь - тоже, так что к приему гостей единорог всегда готов. За сохранность своего имущества тоже опасаться не приходилось: Вио явно честный и порядочный баран, и не станет ничего крушить, поджигать или воровать без разрешения. Аарот был неудержимо рад, что их с кондитером вечер еще не окончен, ведь самое логичное завершение визита, - поблагодарить и уйти, - не улыбалось совсем, и алхимик считал везением, что пойдет домой не один. Глядя на барашка с широкой довольной улыбкой, зельевар поспешил поделиться своими эмоциями:
- Как славно! Я очень рад, что нам не пришлось расходиться прямо сейчас, а то грустно было бы. Думаю, тебе будет интересно...по крайней мере, приложу для этого все усилия. - Воодушевленно кивнув, Аарот продолжил: - Это не проблема, я подожду, пока ты закончишь с посудой. - Тяга к аккуратности очень импонировала педантичному белогривому, так что ради такого дела совсем не грех и подождать.
Фантазия у Вио что надо. Лицо Эльвина медленно вытягивалось по мере того, как потоки информации захлестывали восприимчивый слух и добирались до мозга, обретая там более осязаемые формы и практически повергая в шок. Бараны, драконы, чешуя... Такими темпами единорог до утра будет рисовать, и то не факт, что успеет. Но пугало его не это, а то, что Бартоломео никак не мог определиться. Вот будет неловко, когда на середине работы барашек резко вскочит с криками "я передумал, давай лучше бабочку вместо бородавочника!" и станет смывать с себя предыдущие художества. Аарот слегка нервно улыбнулся, приоткрыл губы и сомкнул их обратно, растерявшись, на какой из вопросов отвечать в первую очередь, но вскоре нашелся и произнес:
- Не стоит тебе раскрашивать ладони, быстро исчезнет, а так - нет, пару месяцев будешь красоваться. Каждый рисунок имеет свой смысл, можно даже вложить какое-нибудь легкое волшебство на время. Будешь развлекаться, испуская искры или меняя цвет рисунка... Место и картинку сам выбирай, только подумай хорошенько, чтоб в процессе не изменил решение. - Переведя дух, Аарот взглянул в глаза Берти и улыбнулся. - В Академию я не пошел, меня всему научил мой отец, так что мне это было не нужно. Хотя, конечно, учись я там, знания были бы куда глубже и полнее... Но на мою работу и сейчас не жалуются. - Алхимик скромно пожал плечами.
От яркого света янтарно-оранжевых лучей закатного солнца Аарот сощурился и поднял ладонь так, чтоб тень упала на глаза. После мягкого полумрака комнаты сияние сквозь освобожденное от шторок окно неприятно резало зрачки. Подхватив заразительный веселый смех кондитера, Эльвин согласно кивнул.
- Договорились, жду вердикта.
Управиться со стрижкой Эльвин не торопился, наоборот растягивал удовольствие беспрепятственно тискать мягкую упругую шевелюру. От каждого прикосновения лезвий ножниц к волосам у единорога сводило скулы: все же не до конца удалось преодолеть неприязнь к стрижке волос, досадную особенность расы. Но это не мешало наслаждаться прикосновениями, и губы Аарота непрерывно тепло улыбались. Волна белых волос упала на шевелюру барашка и чуть было не попала под ножницы, от чего единорог испуганно вздрогнул и поспешно заправил гриву за ворот рубахи. Не хватало еще остричь тут самого себя на ровном месте.
Зельевар едва успел на лету поймать заботливо связанные в узел длинные кудрявые обрезки, на которые Бартоломео не обратил ни малейшего внимания, вставая на ноги. Положив хвост на стул, единорог кусал губы и нетерпеливо дергал кончиками пальцев, ожидая ответа. Получив его, удрученно закрыл лицо ладонью и рассмеялся. Резко, как порыв ветра, шагнув к барашку, он сильно, но аккуратно, чтоб не причинить боль, толкнул оборотня в бок и тем самым отправил в увлекательный полуметровый полет до собственной кровати. А сам со смехом опустился прямо на пол, сложив ноги.
- Это тебе за шутку. Проказник, я же поверил. - Отсмеявшись, единорог еще раз полюбовался на взъерошенные плоды своих трудов. Не очень отличается от того, что было на голове барашка до того, как волосы выросли, но все же ему к лицу. Хотя, конечно, до профессионального парикмахера Эльвину далеко... Не отрывая глаз от Берти, конь спросил: - А с длинными обрезками ты что собираешься делать? - Тонкие белые пальцы машинально поглаживают шелковый кудрявый браслет на запястье.

Скулы уже ныли от непрерывных улыбок. Но как можно было не улыбаться, наблюдая за мимикой барашка? Умиление его искренностью, которую он поначалу подсознательно пытался скрыть, но сейчас уже расслабился, само по себе растягивало пухлые губы мужчины в теплый и ласковый изгиб. Казалось, что Вио совсем не ожидал такого завершения дня, но выглядел более чем довольным с легким дымчатым умиротворением на смуглом лице и янтарными глазами, излучавшими тепло. И никакого тебе зла и чернокнижья: это радовало единорога больше всего. А то получилось бы не очень хорошо, пригласи он злобного черного мага к себе в гости - так и без гривы недолго остаться. Темные со светлыми ладят редко и призрачно.
"Надоел? Он что, серьезно?" Брови Эльвина красноречиво поползли вверх и обязательно затерялись бы в челке, если бы она была в наличии. Улыбка подкрепила удивление, обнажая ровный ряд жемчужно-белых зубов. "Да как это чудо вообще может надоесть?"
- Берти, что ты. Выгонять? Да ни в какую, скорее тебе придется поднапрячься, чтоб я отпустил тебя домой. - Может, теперь оборотень подумает, что Аарот какой-то маньяк-барашкоед, охотящийся на своих будущих жертв с распахнутыми объятиями и лучезарной улыбкой, чтобы усыпить их бдительность, испугается и откажется придти... Но тогда он получит по кудрявому загривку. Эльвин обезоруживающе поджал губы и развернул обе руки ладонями вверх, показывая доброту своих намерений и то, что слова вызваны только желанием общаться, и ничем иным. Вроде бы, убедил.
Любопытным взглядом следя за поисками Бартоломео, Эльвин подпер рукой подбородок. Что кондитер там снова задумал? Переведя взгляд на баночку, в сторону которой кивнул повар, единорог прищурился, разглядывая содержимое. Изумрудная зелень лепестков, чистейшая белизна нежных сверкающих цветочных бутонов. Мельчайшие кристаллики сахара мерцали, подчеркивая естественную красоту  побегов клевера, и у единорога щеки отозвались приятным тягучим нытьем на это зрелище. Он никогда не пробовал ничего подобного, да и вряд ли попробовал бы, если бы не кондитер. Улыбнувшись, Аарот перевел сияющие восторгом глаза на Вио и промолчал, решив, что выражение лица скажет все гораздо красноречивее слов. И об его фантазии, и о мастерстве.
Вновь тихий слегка виноватый смех заполнил свежий прохладный воздух, пахнущий грозой и солнцем. Потоки слов льются из губ кондитера стремительным водопадом, и Аарот постарался поспеть за ним, чтобы потом снова не растеряться. В ответ на похвалу алхимик закатил глаза и в очередной раз покраснел.
- Да, профессионал, конечно. Хотел чаем напоить, а в итоге косу до пояса вырастил... - Ворчание утонуло в не прекратившемся потоке речи оборотня. - На шее ты рисунок сам не увидишь, так что нет смысла там делать, думаю. А что, если всю руку тебе разукрасить? От запястья до плеча. Тебе было бы к лицу... - Аарот уже расфантазировался. В его воображении на смуглой крепкой руке уже проступали замысловатые узоры с редкими завитушками, гармонирующие с кудрями и чертами лица, но эта фантазия была разогнана, как дым от сигары, энергичным тычком повара в собственную грудь. Аарот моргнул и встряхнул головой, улыбнувшись. - Давай так поступим... У меня дома есть книга с рисунками, их обозначениями и свойствами. Специально для таких случаев. Посмотришь и выберешь, хорошо? - Это было, пожалуй, самым лучшим вариантом.
Академия. Неприступное загадочное место, овеянное легким пафосом и обладающее строгой закалкой. Единорог ни за что не отпустил бы туда славного теплого барашка, если бы на то была его воля. Но тут уж, увы, он ничего сделать не мог, поэтому только спросил, тщательно взвешивая каждое слово, чтобы не обидеть Вио:
- Тебя не устраивает магия, которой ты уже обладаешь? А вдруг другая ее вытеснит, и ты больше не сможешь делать такие восхитительные сладости? - Может, Бартоломео признает свое мастерство магией и оставит идею обучения в Академии?
Аарот согласно кивнул мыслям кондитера насчет приспособления длинных кудрей. И правда, что с ними делать? Даже единорог, который уже пристрастился с мягкой бараньей шевелюре, не стал бы их забирать себе. Во-первых, у него уже есть немножко, этого вполне хватит. А во-вторых, кудри отдельно от барашка его попросту не устраивали. Даже сейчас, глядя на них и сравнивая с растущей шевелюрой, Эльвин отметил, что обрезанные кудри уже как-то осели и потускнели, и больше не вились так задорно и игриво. Словно срезанные цветы, медленно умирающие в кувшине с водой.
- Однажды, когда-то очень давно, я по глупости едва не лишился гривы. Потерпел неудачу в обращении с луком, расстроился и решил обрезать себе волосы и ходить в трауре по старому обычаю, пока не отрастут... Но, слава Великой Матери, отец вовремя заметил и остановил. Позора бы по сей день не обрался. Таким жестоким образом ведь скорбят только по близким родственникам, а во всех остальных случаях грива - единорожья гордость. - Выдавая свое слабое место, Аарот в очередной раз показал, что безоговорочно доверяет Берти.
Солнце нежно ласкает светлую щеку мягким оранжевым лучом. Оставаться здесь очень здорово и приятно, но алхимику уже хотелось поскорее отправиться домой и показать барашку свое жилище.
- Ну что, пойдем? - Поднявшись на ноги, Эльвин подошел к кровати и протянул Вио руку ладонью вверх. Сам уронил барашка - сам и поднять должен, иначе поступать воспитание не позволяло.

Заметив, как сощурились золотые глубокие глаза оборотня, Аарот вздохнул и с улыбкой покачал головой, мол, что тут будешь делать с таким подозрительным барашком. Но переубеждать нет смысла, да и нужды тоже, ибо, невзирая на всю свою подозрительность и осторожность, Бартоломео все же не взбунтовался против визита, так что все в порядке. Совсем скоро сам придет и своими янтарными глазами увидит, что ничего плохого единорог не затевает, а просто не хочет урезать себе время, проведенное с кондитером, раз есть такая замечательная возможность его продлить. О причинах своих желаний Эльвин не задумывался, иначе разболелась бы голова. Он никогда не умел отличать дружеское влечение от настоящей симпатии, и понимал все в самый последний момент, так что делать поспешные выводы - не в его компетенции. Наверное, даже если бы сам Вио сейчас забрался в голову алхимика, то тоже ничего бы не понял, кроме одного: барашек здорово улыбается, с барашком интересно, барашка хочется обнять. А дальше - огромный колючий ком мыслей и эмоций, в котором навести порядок далеко не так просто, как на сплошь уставленных разной утварью полках.
- Д-да, конечно, выберу! - Кивнув, единорог поймал себя на мысли, что надеется на выбор Берти. Если он падет на большой и сложный рисунок, сидеть им за работой часа три как минимум, а это очень даже радужная перспектива. Задумчиво постукивая указательным пальцем по своим губам, алхимик загадочно щурился и со стороны явно был похож на странного заговорщика, замышляющего что-то интересное. Осознав это, единорог поспешил вернуть себе непринужденный довольный вид, чтоб не навлекать еще больше нежелательных подозрений.
- Думаю, это, все же, не единственная твоя магическая способность. - Аарот тихо захохотал. - Твой талант печь тоже не лишен волшебства, тебе не кажется? Пускай твоя магия пассивна, и ты не можешь использовать ее осознанно, но это не значит, что ее нет. К примеру, если дать тот же рецепт и те же продукты какому-нибудь другому, обычному кондитеру, то у него не получится ничего особенного. Понимаешь, о чем я? - Эльвин заправил волосы за ухо и слегка опустил голову.
Бартоломео слушал с интересом, и белогривый обрадовался тому, что решился все же немного заговорить о себе. Он старался никогда не навязывать свои рассказы, но чужие слушать просто обожал. Поведать о своем прошлом, конечно, не менее приятно, но разве каждый захочет послушать, да еще и с таким удовольствием? Подбодрившись заинтересованным взглядом и немного наивными, но такими искренними расспросами, Аарот воодушевленно продолжил, пересаживаясь с пола на угол кровати, поближе к Вио.
- Безусловно, рог тоже очень важен. Но о нем не нужно так заботиться, как о гриве. Рог всегда можно скрыть, если он нежелателен, да и сломать его практически невозможно, волшебный же. Вот, смотри... - Алхимик проявил рог в своей двуногой ипостаси, и солнечные лучи засеребрились, отражаясь от его поверхности, сверкающей первозданной белизной. На стенах комнаты затанцевали светлые радужные блики. Слегка наклонив голову, Эльвин дал понять, что не возражает, если барашек решит потискать рог или даже проверить его на прочность. - Грива растет, да, но ооочень медленно. К примеру, мне 337 лет, и мои волосы достигают всего лишь бедер, хотя их никогда в жизни не стригли. На самом деле, соблюдать обряды не так уж и сложно, меня ведь с пеленок воспитывали с мыслью о том, что короткие волосы - позор для единорога. Я приучен любить шевелюру, как свою, так и окружающих меня дивных. - Аарот собрал свою гриву в ладонь и свесил себе на грудь, перекинув через левое плечо. Бережно провел ладонью по всей длине блестящих в бликах света белоснежных волос и убрал руки. - Когда у единорога умирает близкий кровный родственник или возлюбленный, он, если желает носить траур, собирает свои волосы в конский хвост и обрезает прямо у черной нити, сдерживающей его. И не снимает нить до тех пор, пока грива вновь не достигнет плеч. Только тогда траурный обряд считается выполненным. - Закончив рассказ, Эльвин припрятал свой рог подальше, чтоб не продолбить им случайно дыру в потолке.
Теплая, слегка шершавая ладонь дружелюбно легла на протянутую алхимиком руку. Тонкие пальцы тут же сомкнулись вокруг нее, помогая барашку встать, и выпустили потом нехотя, после сразу сжимаясь в кулак, чтоб сохранить жалкие крохи тепла. Улыбнувшись дружескому хлопку по плечу, Аарот двинулся по лестнице вниз вслед за барашком.
- Без проблем, не торопись. - Проводя оборотня мягким взглядом, зельевар прошел в торговый зал к своему плащу, который практически высох. Отряхнув песок и потеки дорожной пыли магическим ветром, чтоб не испачкать руки, Эльвин вернулся к прилавку, на котором все еще стояло его пирожное. Белогривый был слишком сыт, чтобы съесть его, но от желания снова почувствовать вкус не удержался и забросил в рот небольшой кусочек. А потом присел на маленький самодельный стульчик и стал прислушиваться к звону посуды и плеску воды, дожидаясь кондитера.

Возмущенно сведя брови на переносице, Аарот вздохнул. Пускай оборотни сами по себе не имеют предрасположения к магии, но зато таланты у них развиты куда больше, чем у остальных магических рас. Эльвин не сомневался, что каждый оборотень обладает таким достоинством, неизмеримо сильным, граничащим с магией, но далеко не все умудряются обнаружить его в себе, и еще меньше - реализовать и развить. Барашку же удалось все это, пускай неосознанно, пускай, возможно, по навязыванию родственников - это неважно, ведь результат один. И, сказать по правде, неописуемо прекрасный. Вот что значит не потерянный и не зарытый талант.
- Невзирая на это, я настаиваю на том, что способности у тебя особенные. Может быть, когда-нибудь ты увидишь неоспоримые факты в доказательство этого и наконец согласишься сам, и я очень хотел бы застать этот исторический момент. К тому же, чем талант делать что-то действительно уникальное отличается от волшебства, по сути? - Тулио, Тулио... Этот дракон явно завладел продуктивным бараньим мозгом как идейный вдохновитель и идеал мастерства. Вдохновение - это хорошо, но единорогу лично однажды приходилось пробовать стряпню этого существа. Давным-давно, когда отец еще варил зелья для обитателей драконьего замка, а Аарот был совсем зеленым юнцом, старый алхимик угощал его большим тортом с гордыми словами "Лучший кондитер в Дальет испек это." Единорог как сейчас помнил ту фруктовую сладость с легкой кислинкой, сводящую скулы от наслаждения. Вкусно, да, очень вкусно, но этот вкус воспринимается как должное, не вызывая абсолютно никаких эмоций. В то время как сегодня, когда Эльвин пробовал нежнейшее безе и хрустел печеньками, ему хотелось скакать, как маленький резвый жеребенок, смеяться и хвалить барашка за его вкуснятину. Алхимик понятия не имел, в чем дело и от чего это зависит, но факты остаются фактами. - Берти, лично мне твоя стряпня нравится куда больше, чем сладости Тулио. - "И лучше бы обитатели замка заглядывали сюда, а не наоборот," - добавил мысленно. Барашка это может совсем сбить с толку, но зачем молчать? Вот только главное, чтоб он сейчас вдохновителя своего не потерял, а вместе и с ним и вдохновение. Этого Эльвин никогда бы себе не простил.
Кондитер слушал с таким увлечением, что рисковал потерять челюсть, и единорог смущенно улыбался этим сияющим нешуточным интересом глазам.
- Ого… 337 лет… Х-хорошо выглядишь! - Захохотав во все горло так, что едва не свалился с кровати, Аарот спрятал смеющееся лицо за ширмой из гривы. Отсмеявшись вдоволь, зельевар смахнул с глаз выступившие слезы и сдержал себя, чтобы не поблагодарить Бартоломео за веселье.
- Думаешь, я хорошо сохранился? - Эльвин хитро подмигнул с тихим смешком. - По меркам единорогов я все еще юноша, очень молодой мужчина. Мы ведь долго живем. Так что, на самом деле, я едва ли старше тебя. - Окончательно успокоившись, алхимик спросил: - А тебе сколько лет? - "Как это сложно..." Каждая раса имеет свой отведенный для жизни срок, и в межрасовом общении сложно судить, кто кого, все-таки, старше, ведь стандартов никаких нет и быть не может. В любом случае, прожитые годы возымели свое действие на ум и память Аарота, знал и видел он наверняка немного больше, чем барашек, но ни за что в жизни не признал бы это вслух. Он терпеть не мог никаких, даже самых скользких и незначительных, намеков на превосходство.
Погребальные традиции оборотней немного удивили белогривого, но он этого не выказал, лишь едва заметно приподнял брови. Неужели душа этих дивных рада и спокойна, когда видит, что по ней не скорбят и не скучают?.. Интересная особенность и очень забавная, совершенно отличная от поверий расы единорогов.
Грубо отесанный стул тихо поскрипывал под тяжестью тела зельевара.
Звон посуды и плеск воды, словно мелодия оригинального композитора, умеющего создавать музыку из всего, что его окружает. Бедняге Вио наверняка приходится каждый день перемывать целые горы посуды. А что тут сделаешь, кухня ведь, готовить нужно много, а за него никто уборкой не займется. Вот алхимику хорошо: испачкал три колбы - сварил зелий на 50 золотых, а потом вместе с колбами же их и продал, и никакой тебе посуды. Потому и руки такие мягкие, несмотря а то что Аарот далеко не лентяй и очень много работает. Вздохнув, Эльвин поднялся и стал вышагивать по торговому залу.
- Ну что, пойдем?.. А?.. Завернуть пирожное с собой?
- Да, пожалуйста, буду благодарен. -Аарот накинул плащ, застегнул пуговицу под горлом и подцепил кончиками пальцев упакованное пирожное. Направившись к двери, он первым покинул маленькую кондитерскую и подставил бледное лицо медленно затухающим лучам закатного солнца. Вдохнуть полной грудью свежий, влажный и ароматный после дождя воздух, почувствовать прилив счастья и встретить выходящего из двери кондитера сверкающим взглядом.
Дождавшись, пока Бартоломео запрет дверь , Эльвин указал ладонью на дорогу в сторону Академии и произнес:
- Отсюда идти недолго. После дождя немного зябко, ты не замерзнешь?

Хоть Аарот и тщательно взвешивал каждое свое слово, но все равно беспокоился перегнуть палку, чтобы не получилось, будто он навязывает свое мнение или, что еще хуже, хочет помочь из жалости к барашку. Это абсурд, никакой жалости единорог не испытывал даже косвенно, просто хотел выразить переполняющие его эмоции. Так как кинуться на шею низенького, хоть и крепенького барашка было нельзя не только из физических, но и из этических соображений, приходилось довольствоваться теплыми улыбками и подбадривающими словами, исходящими прямо из взволнованного единорожьего сердца.
Тонкие длинные пальцы, перебирающие белоснежную гриву и машинально сплетающие что-то замысловатое из податливых волос. Открытый взгляд, засверкавший теплом и умиротворением от слов кондитера, затерялся в живом блеске постриженных кудряшек и мягком свечении золотых глаз, словно поглощающих солнечный свет. Улыбка, летним ветерком тронувшая уголки нежных губ, и частокол густых светлых ресниц, скрывающих кроху смущения, затерявшуюся в глубокой насыщенной синеве глаз.
- Если это вдохновит тебя работать и дальше с такой же самоотдачей, совершенствоваться и изобретать что-то новое, я буду очень счастливым единорогом. И постоянным клиентом, да. - Послав довольному барашку еще одну из своих самых теплых и добродушных улыбок, Эльвин опустил глаза. Браслет вился вокруг тонкого запястья замысловатым узором, который не повторило бы ни одно перо художника. Блеск отделенных от хозяина кудрей потускнел, но они с такой же ласковой мягкостью касались кожи, и алхимик все еще был доволен своей добычей. Подушечки пальцев непрерывно поглаживают упругую завитушку локона, машинально и неосознанно.
68... Эльвин задумался. Если возраст единорогов может достигать трех тысячелетий, а оборотни едва доживают до девятисот лет, то Аарот, пожалуй, прожил даже меньшую часть своей жизни, чем Берти. Но раз тот, по его словам, бегал на двоих ногах всего 40 лет, то он и правда совсем еще молоденький ягненок. Застигнутый врасплох чудовищным приступом умиления, алхимик прочистил горло и деловито занялся ковырянием манжетки на рукаве рубахи.
- И правда, совсем еще молод, и это прекрасно. - Вздох, улыбка. - Так что, ты действительно постоянно был в звероформе на протяжении многих лет? А твоя семья...она с самого начала знала, что ты - оборотень, а не обычный барашек? - Белогривый с любопытством смотрел на Вио, мысленно надеясь, что своим интересом не преступил черту дозволенного и не сует нос в то, что его не касается. То есть, ясное дело, что сует, но вдруг Бартоломео не против и этим поделиться, накормив проголодавшееся единорожье любопытство?
Взгляд скользнул по фасаду маленького магазинчика, неказистого снаружи, но предрекающего тепло, уют и вкуснейшие лакомства. Странная отпугивающая табличка так и висела на двери, нетронутая дождем и ветром. Оглянувшись на заполненные существами улицы, Аарот подумал, что если бы этой таблички не было, в кондитерскую явно заглядывали бы очень часто. Все дивные вышли насладиться вечерней свежестью и запахом мокрой после дождя брусчатки.
- Это замечательно, но все равно зимой так лучше не делать. Можешь переохладиться и сам не заметить, а за это здоровье тебе спасибо не скажет. - Эльвин поежился от одной мысли выйти практически голым в снег и мороз. Единороги - не неженки, но теплая попонка зимой им просто необходима, шкура-то тонкая.
Неторопливо шагая по каменной кладке и лужам, чтобы барашку не пришлось гнаться за широкими шагами длинных ног, Аарот петлял между существами. Но Берти оказался не таким проворным, - явно снова мыслями витал где-то в облаках или в пучине ада, повелевая всем и вся, - и после первого столкновения барашка с кем-то очень широким алхимик подтянул его ближе к себе и стал идти осторожнее, внимательно следя, чтоб низенького оборотня больше не задевали. Когда перед ними показалась центральная площадь с обычной для этого места непроходимой толпой дивных, единорог обреченно вздохнул. Отцепив барашка от своего рукава, он крепко перехватил теплую смуглую ладонь и наклонился к Бартоломео со словами:
- Держись ко мне поближе.
Единорог решительно двинулся через площадь, ступая немного впереди барашка, расталкивая прохожих плечами и то и дело поглядывая на него с беспокойством. Бледные пальцы крепко сжимали руку оборотня, чтобы их не отнесло друг от друга деловитой толпой. Шаг за шагом, и вскоре чрезмерно оживленная площадь осталась позади. Облегченно выдохнув, Эльвин ослабил хватку, чтоб барашек мог без помех убрать руку, если захочет.
Несколько поворотов и длинных улочек позади, и вот наконец знакомая изгородь родной деревянной хижины.
- Вот мы и пришли. Добро пожаловать, - алхимик открыл ворота изгороди, впуская барашка в сплошь заросший травой и цветами, но ухоженный передний двор.

- Постараюсь сделать все, чтобы единорог был счастлив, - Аарот явственно ощутил, как сердце пропустило удар, но потом забилось в прежнем ритме. Слух единорога уловил некоторую двусмысленность сказанной барашком фразы, и бедняга теперь гадал, показалось ему или же нет. "Что ты, в самом деле, это же элементарная вежливость," - мысленно упрекнул себя алхимик, в то время как ответная теплая улыбка медленно-медленно угасала, походя на удаляющийся огонек во тьме непроглядной ночи.
Проследив от перекошенного лица кондитера за движениями пальцев, неумело, на ощупь разминавших явно беспокоящую шею, Аарот деловым тоном целителя поинтересовался:
- Сильно болит? - Протянул руку аккуратно, показывая, что не собирается причинить вреда или вообще чего бы то ни было без разрешения барашка. С видом ответственного врача при исполнении Эльвин чуткими пальцами прошелся по шее оборотня, безошибочно выискивая до окаменения напряженную мышцу, которая доставляла Вио неприятности. Аарот нажал в нескольких местах, по лицу кондитера определяя, где именно затаился пресловутый нерв, а после подключил вторую руку и в несколько минут заставил мышцу расслабиться под сильным и точным напором мягких подушечек умелых пальцев. Лечебный массаж входит в список необходимых для лекаря умений, и Аарот как прилежный целитель в совершенстве владел этой техникой. Закончив, он выпустил шею Берти из пальцев.
- О... - По мере рассказа Бартоломео лицо Эльвина вытягивалось от удивления. Нет, ну надо же!.. Он мог придумать и допустить что угодно, но такое не встретилось бы даже в самых смелых единорожьих фантазиях. Так неожиданно, и слишком необычно...до боли необычно, да. С интересом дослушав до конца, проглатывая и запоминая каждое слово, Аарот еще несколько минут после окончания рассказа молча сидел и вглядывался в глаза Вио ошеломленно, даже почти шокировано. Успокаивало одно: похоже, кондитер с удовольствием вспоминал свое детство и не испытывал по этому поводу никаких негативных эмоций. Расспрашивать подробнее алхимику не позволило воспитание, как-никак, он уже залез дальше, чем положено в первый день знакомства. Но как же хотелось узнать получше об этой странной семейной истории...
Эльвин буквально едва не свалился с дивана, услышав, что оборотень считает свою повесть неинтересной.
- С ума сошел? Интересно - это мягко сказано. Я просто...мм...невежливо с моей стороны... - Аарот замялся и промямлил что-то нечленораздельное вместо вразумительного оправдания своему молчанию.
Теплая шершавая ладошка уютно покоится в клетке из тонких белых пальцев. Эльвин неотрывно глядел вперед, на дорогу, и удрученно поджал пальцы, когда рука Вио выскользнула из них на волю.
Улыбнувшись похвале, алхимик нарочно зацепил ветвистый клён рукой и окатил обоих целым дождем свежих чистейших капель. Звонкий хрустальный смех.
- Ты правда так думаешь? - Даже сам единорог считал свое обиталище красивым, и слышать подобное от гостей было ему чрезвычайно лестно.
Достав маленький ключик со внутреннего кармана плаща, Аарот отпер дверь хижины и с улыбкой распахнул ее перед барашком.
- Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. - Хозяин жилища вошел следом в маленькую уютную прихожую. Снял накидку, повесив ее на ветви, торчащие из стены вместо крючков для одежды, скинул башмаки и босиком пошлепал по деревянному полу вглубь, поманив Бартоломео за собой. По пути Эльвин настежь распахивал все окна, впуская в дом вечернюю дождливую свежесть и потоки последнего на сегодня солнечного света.
- Не стесняйся, можешь ходить везде, где интересно. - Бросив оборотню ласковую улыбку через плечо, Аарот отправился на кухню. Оставил свое пирожное на столе, налил в стаканы и магией подогрел свежее молоко со сладкими ягодами. Подхватив угощение, единорог прошел в гостиную и поставил стаканы на чайный столик рядом с корзинкой, полных румяных яблок и больших алых виноградин. Среди красных яблочных бочков лежало несколько абсолютно белых фруктов - особый сорт яблок, выведенный Эльвином собственноручно в его же саду. Белогривый гостеприимно повел рукой в сторону фруктов и молока, приглашая угоститься.
Алхимик принялся искать на высоких книжных полках том с рисунками, о котором рассказывал оборотню. Бледные пальцы усердно водили по корешкам книг, а глаза пристально считывали названия. Не найдя нужной в гостиной, отправился в лабораторию, а потом - в спальню, и в итоге нашел поблескивающий золотом кожаный переплет огромной толстенной книги в самом неожиданном месте: у себя под кроватью. Кое-как вытащив том из-под длинных простыней, Аарот вернулся со своей добычей в гостиную и приземлился на диван перед столиком, держа ее на коленях.
- Берти, ты себя здесь хорошо чувствуешь? - Как воплощение гостеприимности, Эльвин должен быть уверен в том, что гость не испытывает неловкости или неудобства, находясь под этой крышей.

Единорог тут же согласился на заманчивое предложение кондитера потешить друг друга взаимными рассказами о своих семьях. Это, конечно, безумно здорово, что барашек разделяет интерес алхимика и, более того, также испытывает свой собственный, но больно уж необычно. Только познакомились, а общаются так, словно знают друг друга несколько месяцев... А с некоторыми экземплярами и за несколько месяцев не добьешься такого взаимного расположения, как с Бартоломео - за жалкие пару часов. Но Эльвину такие исключения из правил были очень по душе.
- Договорились. Тогда как только придем ко мне домой, сразу вернемся к этому разговору. - Теплая улыбка и открытый взгляд, явственно горящий нешуточным нетерпением и интересом. Аароту очень хотелось узнать больше о прошлом оборотня, да и о настоящем тоже, как и о планах на будущее. Словом, познакомиться поближе белогривый был только рад, но избегал использовать такие банальные слова для описания своих желаний даже мысленно, в своей собственной голове.
Болезненные стоны Вио красноречиво говорили о том, что с шеей все далеко не так радужно, как он пытался рассказать, и единорог убедился, что принял правильное решение, взявшись разминать бедняге мышцы. Пациент не отбивался и даже, кажется, старался не шевелиться лишний раз, что очень порадовало лекаря: все же, крохи заботы о собственном здоровье у барашка остались. Аарот постарался сделать массаж не слишком болезненно, хотя боль от расслабления мышц в основном кажется всем приятной, но возгласы оборотня такого, к сожалению, не предвещали.
После процедуры барашек перестал дергаться и трогать шею с покосившимся от боли лицом, чего Эльвин, собственно, и добивался. Оставшись довольным, он улыбнулся Вио.
Аарот улыбнулся и кивнул, в свою очередь переводя взгляд на камин.
- Да, жар от него достигает каждой комнаты, и  зимой у меня тепло даже в самые злые морозы. Этот камин закладывали под моим наблюдением, а я, в свою очередь, втихаря от рабочих немного заговорил кирпичи дымохода, и теперь открытый огонь едва ли опаснее, к примеру, полки с книгами. - Заходящее солнце не успело как следует прогреть небольшую хижину, и если ночь будет такой же зябкой, как и вечер, единорогу придется, пожалуй, воспользоваться камином, чтобы они с барашком не продрогли до костей.
Врач прищурился, подозрительно глядя на Бартоломео, и тихо произнес вкрадчивым голосом, даже с едва уловимой ноткой загадочной угрозы:
- Почти не болит?... Может, повторить процедуру? - Еще никто не уходил из рук алхимика не до конца здоровым, и он не собирался изменять своей маленькой традиции.
Эльвин тактично сделал вид, что не заметил манипуляции с клевером, ибо другого выхода у него не было. Сам он не мог протянуть копыта к гостинцу без приглашения, а что-то сказать в такой момент тоже будет невежливо, так что вести себя как ни в чем не бывало - лучший вариант из возможных.
Заслышав просьбу, единорог сконфуженно хлопнул себя по лбу.
- Прости, что не спросил, чего именно ты хочешь выпить... Конечно! Пойдем, сам не достанешь. - Отложив тяжеленную книгу на диван, Аарот встал и повел Берти на кухню. Открыл шкафчики, висящие над рабочим столом и сплошь уставленные разными стекляшками, наполненными травами. Чего тут только не было: ароматные огромные чайные розы каркаде, мелисса, мята, васильки, барбарис, луговые травы, листочки земляники, хвойные веточки... Эльвин присел и вновь усадил низенького барашка себе на плечо, совсем как недавно у него на кухне, когда тот не мог дотянуться до склянки с орехами, и выпрямился в полный рост, так что баночки с множеством чайных трав оказались прямо у него перед глазами.
- Выбирай любой. Смотри, у меня есть кое-что особенное... - Одной рукой придерживая оборотня за талию, чтоб не слетел, второй Эльвин открыл крышку на маленькой изящной стекляшке, стоящей в углу и застенчиво переливающейся хрустальными бликами, достал оттуда несколько странного вида кругляшек, похожих на маленькие панцири улиток, и положил их на смуглую обожженную ладонь. - Этот чай называется "Белые слезы дракона". Привезен далеко, из-за гор, состоит из самых молодых верхних стебельков чайного дерева и их нежнейших цветков, собранных в ночь лунного затмения и заботливо свернутых в такие кругляшки. - Рассказав, единорог притих и замер, позволяя гостю самостоятельно выбрать себе напиток.

Какой забавный барашек, явно же боится этого огромного камина, пускай даже потухшего и холодного. Хотя, наверное, после общения с его горячей страстной печью, это - вполне логичная и предсказуемая реакция. Аарот успокаивающе взглянул на своего опасливого гостя, давая понять, что ни за что не даст его в обиду ни своему камину, ни полке с книгами, ни кухонным столовым приборам.
- Ну а с чего бы книгам просто так падать с полок? В таком низком доме, как мой, они даже во время землетрясения не посваливаются, а уж тем более - кому-то на голову. - Мягко дотронувшись до колена Бартоломео, Эльвин вздохнул и тихо проговорил, убедительно склоняя голову в сторону кондитера. - Пока ты в моем доме, я за тебя отвечаю, и можешь быть уверен, что в этих стенах тебе абсолютно ничего не угрожает. - Ну, то есть, так и есть, барашек в безопасности, если не захочет пооткрывать все колбочки с разноцветными сияющими настоями и не попробовать от всего понемножку. Даже после таких манипуляций Аарот бы откачал беднягу, но лучше уж не рисковать, зелья - дело тонкое, и принимать их необходимо строго по назначению. Вот вертеть в руках и разглядывать - это пожалуйста, это сколько угодно, это безопасно.
Отказ единорог воспринял очень неохотно. Видел же, что шея все еще беспокоит, а такого в доме лекаря быть не должно! Наверняка барашек постоянно спит в одной и той же позе, и не разминает мышцы по утрам, что и привело к такому результату, который фиг разгребешь за один раз. Поджав губы и продолжая сверлить кондитера пристальным подозрительным взглядом, целитель унял порывающиеся закончить дело пальцы и вздохнул, отводя наконец глаза.
- Ну смотри сам. Но если я замечу, что тебе больно, - а я замечу, не сомневайся, - спрашивать больше не буду. - Эльвин добродушно и немного виновато улыбнулся в смягчение своих слов, но от их смысла отступаться не собирался. Лекарь он или кто, в конце концов?
Аарот не расстроился, не встретив воодушевления в ответ на предложение особенного чая, - все же, дело хозяина - предложить, а гость уже сам выбирает, что ему есть и пить из того, что стоит на столе. В данном случае - на полке в шкафчике, но это сути не меняет. Тихий заливистый смех в ответ на беззаботные слова Бартоломео.
- Да, все верно, только без девственниц. При выращивании и сбора уникального редкого чая дивные стараются создать максимально сказочную атмосферу, соблюсти все, даже самые дикие ритуалы и обряды, не упустить ни одной мелочи... Потому что, в итоге, чем сказочнее чай рос и собирался, тем волшебнее и неповторимее его вкус. Все равноценно, так сказать, так что все эти изыски - далеко не пустое баловство. - Эльвин ссыпал чайные завитушки обратно в хрустальный сосуд и протянул пальцами к экзотическому заморскому чаю, на который положил глаз Берти. Ласково улыбнувшись оборотню и крепче придерживая его талию у себя на плече полуобъятием, единорог ответил:
- Я думаю, что тебе не стоит беспокоиться. Давай-ка лучше приготовим этот, который тебе приглянулся. Кстати, хороший выбор, это очень насыщенный и бодрящий чай, особенно если пить его подслащенным. Эльвин поставил баночку с фруктовым чаем на стол, закрыл шкафчик и бережно спустил барашка со своего плеча на пол. Убедившись, что разноцветные носки повара коснулись деревянной кладки, алхимик выпрямился и коротким движением размял затекшее плечо.
Тонкие пальцы отыскали в горе чистой аккуратно расставленной посуды средних размеров стеклянную миску, наполнили ее на две трети чистейшей водой и водрузили на маленький огонек. Однако Аарот не захотел ждать, пока вода закипит самостоятельно, и сам нагрел жидкость магическими потоками воздуха, а небольшое пламя тут же с усердием взялось поддерживать температуру. Безо всяких столовых приборов устроив в посуде целый водоворот, Эльвин повернул голову к Берти и поманил его рукой поближе.
- Бросай чаинки и фрукты в воду маленькими щепотками... - Членораздельные слова просьбы плавно перетекли в тихое, едва слышное бормотание музыкальных слов заклинания, которые менялись и искрились по мере того, как заварка касалась поверхности воды. Чаинки и фрукты тут же начинали кружиться в бешеном водовороте, оставляя за собой золотистый шлейф, полный вкуса и аромата, который бесследно растворялся в воде секундой позже. Вскоре вся жидкость постепенно окрасилась в насыщенный золотой и мягко поблескивала в тусклом свете от окна, чаинки и кусочки фруктов плавно улеглись на дно посудины, водоворот успокоился, и поверхность готового чая стала зеркальной. Разлив готовый отвар по высоким узким стаканам, Аарот подвинул к барашку блюдце с рафинированным сахаром, и забросил в свой стакан два кубика, которые тут же растворились в ароматной блестящей жидкости безо всякого помешивания.
- Спасибо за помощь. - Звучание тихого голоса казалось несколько иным, чем обычно, в сочетании с ярким южным ароматом фруктов, пряным и манящим, как золото янтарных глаз Бартоломео. Эльвин перебежал взглядом с них на чай, и подумал, что напитку еще золотиться и золотиться, чтобы хоть на йоту приблизиться к глубине и насыщенности радужки глаз барашка.

Такие теплые и родные стены хижины, едва освещенные приятным оранжевым светом. Солнце медленно-медленно закатывается за горизонт, сладко целуя на прощанье бочка румяных фруктов, картины на стенах, корешки ароматных книг, ладошки и лица двух дивных, сидящих на диване. Эльвин улыбался, кожей поглощая едва заметное тепло лучей, преисполненных необъяснимого волшебства, как и все вокруг. Единорог внимательно следил за строительством своей хижины, ни одна комната здесь не была заложена без магии, и поэтому только здесь, - разве что, еще в драконьем замке, - он чувствовал себя в полной безопасности. Правда, замку Аарот все равно предпочел бы деревянный дом, потому что ледяные каменные стены и мраморный пол, поглощающий все тепло и эхом отвергающий звуки, абсолютно не располагал к уюту, в котором жизненно нуждался белогривый. Вот в маленькой кондитерской ему было действительно уютно, даже уходить никуда не хотелось, а это - редкость, ведь обычно алхимик всегда торопится домой, и только в своем убежище может по-настоящему отдохнуть. Эльвин был рад, что нашел еще одно место, способное подарить такой же покой, уют и заряд оптимистической энергии, в своем роде даже уникальной. Нет сомнения в том, что единорог еще не раз туда вернется.
- Тандем магии и рук умелых рабочих - вот чему я доверился, и пока не пожалел. - Улыбка вслед последнему тонкому лучу, прощально выскользнувшему из прохладной комнаты. Алхимик поежился: все же, без огня не обойтись, когда совсем стемнеет, ночь обещает быть холодной. - Ко мне часто приводят больных прямо домой, и не всегда все проходит гладко, сам понимаешь. Кто-то мечется от страха или боли, кто-то вообще возомнил себя великим разрушителем и старается изо всех сил, и всегда требуется немного времени, чтобы совладать с этим... Но, как видишь, ни полки не сломались от тех буйных, ни книги бед не натворили.
Аарот тихо рассмеялся, мягко убирая руку с бараньего колена, а потом состроил нарочито серьезное понимающее лицо.
- Еще бы, ты сам кому угодно поугрожаешь. Но печенье - это да, моя слабость, признаюсь. - Алхимик обезоружено и немного виновато развел руками.
Слава Великой Матери, строгий подозрительный врачебный взгляд возымел свой эффект на отношение барашка к лечебному массажу. По правде говоря, Эльвин не представлял, что именно смущает кондитера и мешает просто насладиться полезной процедурой, - она ведь не такая уж и неприятная. Спрашивать зельевар тактично не стал, только удовлетворенно кивнул и слегка улыбнулся. Надо же, такого еще не бывало, чтоб целитель уговаривал пациента на массаж, но Аароту это показалось по-хорошему забавным и интересным.
- Ну хорошо, договорились. И не надейся, что я забуду. - Совсем оттаяв, единорог улыбнулся и запустил два пальца в баночку с клевером вслед за оборотнем. Тонкая, ломкая, изумрудная зелень, почти прозрачная, заключенная в сверкающие сахарные кристаллики, как в драгоценную клетку. Пальцы бережно держали сие произведение искусства, глаза пристально рассматривали, а потом просто любовались, и очень жалко было есть такую красоту. Но, услышав соблазнительный хруст рядом, Аарот моргнул и забросил листочек в рот. Сладкий букет луговой свежести заставил вкусовые рецепторы расшириться от удовольствия, музыкальный хруст, словно тоненький лёд ломается под тяжестью сапога. Пухлые губы, растянутые в блаженной улыбке. С этой минуты единорог раз и навсегда по уши влюбился в засахаренный руками и фантазией барашка клевер. Слов для выражения своего восхищения не нашел, поэтому просто посмотрел на Вио сверкающим говорящим взглядом и покорённо замахал руками.
Готовить напиток вместе с кондитером было приятно настолько, что единорог нарочно не торопился. Беззвучно улыбнувшись наивному вопросу барашка, он поспешил ответить.
- Можешь попробовать, и обязательно позови меня на дегустацию. Хотя, если твое печенье от пения станет еще вкуснее, я боюсь, что только им питаться и начну. - Единорог, питающийся исключительно печеньем из магазина "Конфе-е-еты". А что, звучит неплохо.
Эльвин был очень рад тому, что смог устроить барашку пятиминутку настоящей магии, в которой он принимал непосредственное участие.
- Да, все мое умение досталось мне от отца. Я прилежно учился, с детства мне травки приглянулись, всегда под носом всякие колдовские штучки с ними происходили... И магию у отца перенял, а он, в свою очередь, в Академии отучился. Его знания, конечно, куда глубже и качественнее моих, но, думаю, годам к 600 догоню его. Мой дедушка был ювелиром, так что алхимия -  отнюдь не семейное дело, хотя было бы интересно, не правда ли? - Подхватив свой стакан, белогривый пошел к дивану следом за Берти. - А...твои родители занимались еще чем-то, или фермерство - основное семейное занятие?
Мягко опуститься на диван, глотнуть из стакана. Задержать сладкую фруктовую жидкость во рту на несколько секунд, наслаждаясь вкусом, с тихим стуком поставить стакан на стол, вдохнуть полной грудью...
Перекошенное лицо барашка ворвалось в эту идиллию, как круги от брошенного в воду камня. Аарот демонстративно закатал рукава и размял пальцы, красноречиво поднимая бровь.
- Ну все, попался, попался, знаю… - Расстегнутый ворот рубашки магнитом притягивал оторопелый взгляд единорога. Надо же, не только не сопротивляется, но и сам, можно сказать, позвал. Аарот придвинулся почти вплотную к барашку, бережно погладил кончики остриженных кудрей, завернул ткань, обнажая шею.
- В этот раз будет не так больно. - Целитель неторопливо принялся за дело со всеми присущими ему тщательностью и усердием. Сильные цепкие пальцы настойчиво массировали злополучную мышцу, ощущая, как она медленно поддается и расслабляется под умелым натиском. Короткие колкие нажимы по ниточке нерва, после мягкие надавливающие поглаживания, успокаивающие ткани. Спустя минут десять закончив с мышцой, Эльвин мягко  размял барашку плечи, ощутимо прошелся кончиками пальцев по задней стороне шеи к волосам, надавил на точки в затылке, которые расслабляли и успокаивали все тело целиком. Легко провел всей плоскостью теплых ладоней по плечам и шее Вио, коснулся тыльной стороной кисти его щеки неуловимо, всего на секунду, подавил желание его обнять...
- Ну как, теперь лучше? - Подняв обратно ворот рубахи кондитера, Аарот встал и отошел немного. За окнами стемнело, и одно из них единорог закрыл, ежась от прохлады. Быстро зажег поленья в камине, и огонь весело заплясал, поедая вкусную древесину и щедро разливая по комнате обволакивающее тепло. Нельзя, чтобы оборотень простудил только что основательно помятую и разогретую шею.

Отредактировано Аарот Эльвин (2012-07-01 11:45:13)

- Ну почему же... Если магическое вмешательство тебе будет необходимо, я с удовольствием помогу всем, чем сумею, в любой момент, так что ты не стесняйся. - "Особенно с печкой поговорить бы по душам..." Алхимик вздохнул, представив, как ревнивая кухонная властительница Бартоломео пыхтит и плюется огнем в ответ на попытки Эльвина магией усмирить ее пыл, и как печально тлеют светлые брови, обгорая, и грива отчаянно сопротивляется маленьким язычкам пламени, решившим ее причесать. Хотя, если бы единорог был на все сто уверен в результате, он бы не задумываясь рискнул гривой ради безопасности барашка, но проблема в том, что усилия вполне могут оказаться бессмысленными. Аарот - маг воздуха, а не огня. А пламя, как известно, от воздуха только усиливается. Можно, конечно, начертать защитные руны или что-то вроде, но печь - старая и явно по-своему магическая, она вполне может просто отвергнуть письмена или вовсе не обратить на них никакого внимания. В итоге, выход остается только один: как можно дольше держать беднягу Вио подальше от горячей женщины; пока белогривый видит кондитера перед собой, он спокоен, но в остальное время явно будет переживать за его жизнь, а то мало ли что. Пускай барашек уже давно не маленький, но это не мешает единорогу беспокоиться и заботиться о нем, покорно идя на поводу своих желаний.
Красные от смущения щеки, опущенный заблестевший взгляд.
- Ты меня очень перехваливаешь. Рунописание входит в обучение магией, зельеваром без знания трав быть невозможно, а если ты еще и целитель - это вообще во сто крат взаимовыгодней. Музыкантом я не стал, певцом тоже, хотя если бы тебе было грустно, спел бы в лечебных целях. Да и от художника у меня только аккуратность и упорство, но нарисовать на теле рисунок из этой книги - запросто, сам скоро увидишь почему. - Аарот оглянулся, бросая взгляды на рисунки. - Нет, картины не мои, принес кто-то из клиентов. Нравятся? А ты занимаешься каким-нибудь творчеством?
Ответная широкая улыбка и очередной сладкий хрустящий листочек на кончике языка. Наверное, кондитеру действительно приятно, когда его стряпня нравится окружающим; вон как искренне улыбается. И тепло-тепло от этого на душе, будто сердце превратилось в маленький веселый костерок и теперь постоянно подогревает кровь, заставляя ее быстрее струиться по венам.
Аарот тихо, но от души рассмеялся, представив себе эту картину: поющего барашка и чернеющие в ужасе печеньки, норовящие убежать с противеня.
- Неужели все так плохо? Все же, качество исполнения не так важно, как его искренность, так что попробовать стоит. Ну вот, пожалуйста, теперь в воспаленном единорожьем мозгу поселилась очередная странная идея: непременно услышать пение барашка. Ну и как это осуществить, чтобы после этого гость не убежал восвояси со скоростью света?
Алхимик с интересом слушал рассказ Бартоломео о семейном труде. Фермерство всегда очень привлекало единорога, потому что в такой работе ты максимально сближен с природой, но травы все равно подходили добродушному зверю куда больше, ведь на ферме не обойтись без забивания собственноручно и выращенных же зверей ради продажи мяса и шерсти, а Эльвин бы скорее себе в шею топор вогнал, чем бедной курице.
- Ух ты, сколько всего. Наверное, тебе там скучать не приходилось. Часто навещаешь свою семью? - Похрустев очередным клеверным листочком, белогривый глотнул еще чаю и улыбнулся от необычного, но очень приятного вкусового сочетания. - Ну, Берти... Алхимия вообще подразумевает создание и исследование магических камней, так что в каком-то смысле да, умею. Камни эти, конечно, не драгоценные, но сверкают не хуже, да и свойствами куда полезнее, чем дорогостоящие натуральные. Но большинство клиентов все же предпочитает зелья, потому что их быстрее и дешевле готовить, и использовать проще. Но у меня хранится несколько камешков... - Аарот заговорщически приставил ладонь к губам и кивнул в сторону лаборатории.
Так приятно касаться шелковистой карамельной кожи, мягкой и нежной, совсем не такой, как на натруженных руках. Едва уловимый тонкий естественный запах оборотня казался пряно-вкусным, и его совсем не хотелось выдыхать обратно. Водя сильными узкими ладонями по шее и плечам Берти, Эльвин сомневался, кому из них сейчас лучше. Прикрыв на секунду глаза, единорог вздохнул, а когда веки снова распахнулись, барашек сидел гораздо ближе, и пухлые губы почти касались задорных завитков на его макушке. Аарот решил, что задумался и потерял над собой контроль, поэтому так нависал над бедным ничего не подозревающим оборотнем, единорогу и в голову не пришло, что, возможно, Вио сам придвинулся ближе. Поэтому целитель поспешил к окнам, смутившись.
- Не за что, надеюсь, больше болеть не будет. - Когда огонь совсем разгорелся, Эльвин подправил поленья и вернулся на диван. - Нет, что ты, у меня нет абсолютно никаких срочных дел! Оставайся так долго, как захочешь, хоть до утра, я ничуть не против. - Кивок в подтверждение своих слов и легкая улыбка.
Уложив тяжеленную книгу Бартоломео на колени, Эльвин раскрыл ее. На первой странице красовалась бабочка, исполненная изящными завитыми мазками, и подпись под ней, что это - альцидес аврора, охранный талисман, отливающий синевой при прикосновении. Позволив Вио самостоятельно переворачивать страницы и выбирать рисунок, Аарот вновь запустил ладонь под его рубаху, проверяя, не остыла ли мышца. И хорошо, что проверил, ибо тепло от огня еще не достигло дивана, и шея была гораздо прохладнее бледной ладони.
- Если она сейчас замерзнет, то весь массаж окажется бесполезным, так что ты меня прости... - Целитель выдохнул губами теплый воздух барашку за шиворот и тут же поймал это тепло ладонью, прижимая ее к воспаленной мышце. Там руку и оставил до тех пор, пока комната достаточно не прогреется, а сам уселся ближе к Вио и поудобнее, заглядывая в книгу ему через плечо.