В очередной раз единорог отчаянно жалел о том, что не может справиться с добычей необходимых компонентов сам. Он так не любил напрягать посторонних для своих нужд, пускай даже если эти потребности были предназначены не совсем для себя, а для других, что прибегал к этому только в случае самой крайней необходимости. К сожалению, такой случай представился. Выследить редчайшего хамелеона, который, к тому же, вообще не обитает в окрестностях Дальет, самостоятельно не представлялось возможным, особенно для Аарота, который был зельеваром, целителем, алхимиком, знатоком трав - кем угодно, только не следопытом. За оказанную помощь он готов был щедро заплатить, и был бы счастлив, если бы простой оплатой дело ограничилось, но в этот раз все не так просто. Как оказалось, охотник не смог взяться за дело целиком, как требовалось, несмотря на длительные подробные объяснения, и Эльвину мало того, что пришлось его сопровождать, так еще и довелось буквально навязаться, что было коню очень уж неприятно. Раз нанятый предпочитал работать один, единорог был бы несказанно рад не мешать, но выхода другого не было.
Лес ласково отзывался на каждый шаг и каждый глоток воздуха пением вечерних птиц и богатыми утонченными ароматами зелени. Здесь Аарот чувствовал себя даже лучше, чем дома, и отдаленный вой волков его мало беспокоил. А чего беспокоиться? Он ведь маг? Маг, да еще и рогатый. И большой очень, два метра в холке - это тебе не в траве на четвереньках бегать. Так что постоять за себя вполне может, если только на него большой стаей не нападут. Не пропадет. Хотя, конечно, до Дальет было уже неблизко, и кто знает, что водится в здешних лесах...
Размеренно шагая за грациозным оборотнем и невольно любуясь его движениями, Эльвин встряхнул гривой серебряных волос.
- Но, послушайте, сегодня же полнолуние. Помните, что я вам говорил? Цветок миддлемиста должен быть сорван при полной луне, а мы его еще даже не выследили. Мы не можем просто взять и остановиться на ночлег, тогда уж лучше сразу вернуться ни с чем, - голос единорога был вежлив и мягок, глаза с пониманием немного виновато вглядывались охотнику между лопаток.
- Неужели здешние леса так опасны? - Аарот искренне не верил в то, что им что-то грозит ночью. Единорог - неотъемлемая часть природы, существо наиболее приближенное к земле и лесу, и чувствовал он здесь скорее умиротворение, чем опасность. Но вот только как они отыщут темно-красный миддлемист в кромешной темноте? А без него к хамелеону и соваться нечего, никакого заклинания не получится.

Споткнувшись пальцами босой ноги о незаметный, но твёрдый корень, Аарот нахмурился и благодарно кивнул гепарду. Голыми ступнями он чувствовал что-то неладное в плотной лесной почве, словно полое пространство недалеко от поверхности, но толком не понимал, что именно это может быть, пока охотник не заговорил о сусликах. Провалиться в яму - это Эльвин запросто, любит же по сторонам глазеть, а не под ноги. Шаги стали осмотрительнее и несколько медленнее, чтоб уж наверняка не угодить в какую-нибудь хитроумную лесную ловушку и не доставить гепарду еще больше проблем.
Жидким золотом яркие лучи закатного солнца, проникая сквозь плотные кроны деревьев, разбиваются оземь и расплескивают вокруг свое ослепительное тепло, мягкой вуалью окутывающее кожу ног и ладоней Эльвина. Дневной зной помалу спадал, уступая место свежей вечерней прохладе, наполненной стрекотом сверчков и блеклым мерцанием загадочных фонариков разнообразных ночных насекомых. Легкое дуновение ветра и возмущенный шепот листьев, разбуженных этим дыханием. Предупреждение охотника быстро благополучно вылетело из расслабленной единорожьей головы, и его внимание снова рассредоточилось. В конце концов, вглядываться и искать - не его работа, да и он все равно бы не справился.
- Хорошо, я вам доверяю. - Размашистый кивок. - То есть, вы все же хотите притормозить и дождаться темноты, или остановка все-таки откладывается?
Резко остановившись и слегка отпрянув назад, Аарот опасливо покосился на травинку, а после мягко отвел руку охотника в сторону тыльной стороной своей ладони. На самом деле, было еще кое-что, что алхимик не рассказал гепарду сразу, и хорошо, что последний напомнил об этом единорогу сейчас, иначе неприятные сюрпризы не заставили бы себя ждать.
- Миддлемист - исключительно редкий цветок и почти так же исключительно прекрасен, поэтому у него собственная охрана. Невооруженным глазом его не увидеть, и тут мы полагаемся на ваше обоняние, но рвать его еще опаснее. Он оказывает на каждое существо, осмелившееся уничтожить его красоту, свой эффект, и всегда разный. Одни обрастают шерстью, другие лишаются рассудка, у некоторых пропадает зрение... Временно, конечно. - Эльвин поспешил закончить рассказ, предостерегающе замахав руками. - Побочный эффект длится не более получаса, но в одиночку сложно с этим справиться, особенно если не знаешь, что именно тебя ждет. Это одна из причин, по которой я пошел с вами. - "Наверное, рвать цветок придется именно мне, вряд ли охотник захочет испытать на себе всю прелесть загадочной мести."
Отзыв о здешнем лесе вполне удовлетворил единорога. Хотя, если бы он действительно мог читать мысли, то вряд ли был бы так спокоен: волки не страшны только тогда, когда их не видно и не слышно, а в противном случае огромные копыта явно работали бы быстрее, унося стройный, но массивный круп подальше, в безопасное место. Заглядевшись по сторонам, Аарот слишком поздно заметил, что гепард остановился, и едва не влетел ему в спину, но, слава Великой Матери, успел затормозить. И тут же весь покрылся мурашками, завидев огромного паука.
- Если здесь такие пауки, то каких же размеров тогда волки... - Торопливо пройдя под паутиной, Аарот, все же, далеко не отошел, ожидая, пока оборотень тоже проскочит. Он встал между паучихой, ревностно прячущей свой недавно еще живой ужин, и гепардом, заслоняя последнего от четырехкратного взгляда гигантского насекомого.
- А гномам-то не опасно будет их здесь добывать? Мало ли, потом в пещеры свои не пролезут. - На самом деле, единорог больше беспокоился за лес, а не за гномов-корчевателей, равнодушных к утонченной красоте. Растирая покрывшиеся гусиной кожей руки, Эльвин последовал за охотником по его следам, выворачивая голову назад и с любопытством наблюдая за кровожадной паучихой.

- Вот видите. Так что простите, но одному идти за цветком вам никак было нельзя, и это не моя прихоть, придется уж потерпеть мою компанию некоторое время. - Говорил единорог без тени упрека или обиды, в шутливом тоне, дабы не поставить в неловкую ситуацию и себя, и охотника. Стадия неловких ситуаций с неумелыми уговорами и самонавязываниями была, слава Великой Матери, уже позади. - К тому же, думаю, цветок стоит сорвать мне, ибо я незнаком с обитателями этого леса и опасностями, которые могут подстерегать, так что уберечь вас смогу как максимум от себя самого. Не факт, что этого будет достаточно. - Подсознательно Аарот понимал, что последнее слово в любом случае будет за Фэйтом. Все-таки, провожатый и умелый здесь он, да и как ему удастся удержать разбушевавшегося гигантского единорога, если вдруг тот под действием цветка возомнит себя воплощением зла и разрушения? Но что будет делать чужой в этих лесах Эльвин, если они подвергнутся нападению стаи волков как раз тогда, когда грозный гепард будет изображать маленького котенка и беспечно кататься в травке? Как ни крути, охотник здесь необходим в полном здравии и с ясным сознанием, если они хотят вернуться живыми и с добычей.
Наконец огромные паучьи глазищи скрылись из виду, и Аарот немного успокоился, инстинктивно отряхнув с рук несуществующих насекомых. От торопился, шагая точно по следам охотничьих сапог, и неизменно поспевал за ним, наконец сумев сосредоточиться на передвижении, а не на изучении флоры и фауны странного мутирующего леса.
"Ну надо же, ему и правда плевать, что станет с гномами.." Эльвин возмущенно пялился в затылок грациозного охотника, предусмотрительно промолчав. Наверное, для оборотней такое равнодушие вполне нормально, да и для других рас тоже, но добряку-единорогу этого понять по природе своей не дано. Гномы ведь живые? Живые, разумные, восприимчивые, ничем не отличаются от представителей других рас, и заботы достойны точно так же. Встретить понимание в лице Ноу алхимик даже не надеялся, так что оставил свои сентиментальные мысли при себе.
Тоже остановившись, белогривый обошел присевшего оборотня сбоку и вгляделся во внушительный след волчьей лапы. Казалось, он совсем немного уступал по размерам широкому единорожьему копыту, и это заставило волосы на загривке Эльвина неприятно зашевелиться.
- Умные, говорите... - Почему-то это тоже отнюдь не успокаивало. Благодаря стойкому чувству дискомфорта, Аарот охотно прибавлял шагу и переходил на бег, наблюдая за своим провожатым, и облегченно выдохнул, почувствовав, что вибрирующее ощущение опасности осталось позади.
Единорог и глазом не успел моргнуть, как маленький костерок уже потрескивал веточками, а озорные языки пламени ласкали дно маленького котелка.
- Чаю? - Аарот кивнул на узел с травами. Все-таки, им еще целую ночь шнырять в округе, и бодрящий ароматный женьшень ничуть не был бы лишним.
Опустившись на траву подальше от огня, единорог кивнул в ответ на вопрос:
- Такие растения в основном степные, некоторые - горные. В лесах, похожих на этот, только раффлезия растет вдали от всего остального, и то не потому, что не терпит соседей - это соседи не выносят ее разящего наповал аромата. - Алхимик сорвал травинку и стал покусывать ее стебель. - Но подсказка все же есть: миддлемист растет поблизости ручьев и родников, но вдали от озер, ибо на дух не переносит стоячую воду и лягушек. Вдали от водоемов искать его бессмысленно, но в округе - сколько угодно, потому что у цветка достаточно длинные корни, и расти он вполне может и в километре от источника влаги. - Не ахти, конечно, но значительно сужает круг поисков.
Аарот только было собрался ответить на вопрос о босых ногах, как его внимание привлекло рассерженное шипение. Единорог восторженно распахнул глаза и стал беззвучно аккуратно подкрадываться к явно чем-то ошарашенной змее, игнорируя реакцию охотника. Прячась в высокой траве, он подобрался к змее достаточно близко и в молниеносном броске схватил ее длинное гибкое тело. Уселся с добычей обратно на свое место и получил несколько укусов, пока перехватывал рептилию за голову, но и глазом не моргнул.
- Это лесная эфа, довольно редкая и очень ядовитая, в окрестностях Дальет такую не изловить. Ее яд невероятно ценен, используется для приготовления самых сильных универсальных противоядий. Так что я, пожалуй... - Искусанной рукой Эльвин полез за пазуху, чтобы достать колбу и подоить змею, как тут кое-что вспомнил. - Босиком? Так гораздо приятнее. У меня кожа грубая, хоть с виду и не скажешь, колючки застряют редко, а укусы ядовитых змей и насекомых мне не страшны благодаря врожденной устойчивости к отраве... Так что могу позволить себе такую роскошь. - Сейчас главное, чтобы оборотень осознал, что не нужно рыть коню могилу из-за укусов смертоносной эфы. Бросив на Фэйта извиняющийся взгляд, единорог вытер кровь с руки о траву и достал наконец нужную колбу.
- Это тебе не повредит. - Обращаясь к змее, Аарот вынудил ее распахнуть пасть. Накрыв горлышко колбы своей рубахой, алхимик поднес его к смертоносным клыкам и позволил эфе вдоволь пожевать натянутую ткань, выпрыскивая желтоватый яд во флакон. Выдоив из змеи достаточно отравы, Эльвин отошел подальше от Ноу, для которого яд был смертельно опасен, и выпустил бедную пленницу прочь. Она тут же исчезла, пошелестев травой, и белогривый надеялся, что навсегда. Закупорив колбу, он спрятал ее подальше.

Отредактировано Аарот Эльвин (2012-06-27 19:35:58)

Надежно упрятав драгоценный флакончик, наполненный прозрачной желтоватой жидкостью, Аарот вернулся на место и достал черный чай с измельченным женьшенем, собираясь наконец заварить его. Вода в котелке как раз бурлила, закипев, и была более чем подходящей для приготовления вкусного бодрящего напитка. Но у охотника, видимо, были немного другие планы: единорог и глазом моргнуть не успел, как глубокие тонкие раны на руке слегка защипали от промывания и лечения. Отбиваться Эльвин не стал: все же, это - гораздо лучше, чем если бы Ноу уложил алхимика на лопатки и начал измерять его вкривь и вкось с вопросом вроде "Вам дубовый или ясеневый?". Так что пускай уж полечит.
- О...ммм... Спасибо большое. - Эльвин смутился, щеки подернулись легким румянцем, почти незаметным в сгущающихся сумерках. Благодарно кивнув, единорог зашептал целебный порошок элементарным заклинанием, и он впитался в кожу, исцелив ее окончательно. Хорошо, что гепард согласился передать право сорвать цветок алхимику, - так, по крайней мере, безопасней будет, да и единорогу не привыкать к экспериментам, - но, похоже, последнего сейчас ждала серьезная поучительная беседа.
Как оказалось, даже в некотором роде нотация.
Внимательно выслушав суровый монолог охотника и приняв к сведению каждое слово с самым вежливым видом, Аарот вдруг вместо логичного в такой ситуации раздражения почувствовал неожиданный укол совести, приправленной щепоткой чувства вины. Ну что он, как дикарь, в самом деле? Свалился на голову ни в чем не повинного оборотня весь такой босой и беззащитный, позволяющий гиперъядовитой змее беспрепятственно кусать себе руки. Пускай это и в самом деле нисколько не повредит здоровью белогривого, но о нервах охотника-то кто думать будет? Плюс его виноватая улыбка растопила бы в чутком к окружающим сердце единорога даже самую толстую льдину обиды и негодования.
- Как бы яд ни изменился, мне он все равно не повредит, я же единорог. Мы априори не восприимчивы к отравам, так что вам абсолютно нечего беспокоиться. - Но, исходя из того, с каким беспокойством гепард осматривал ступни алхимика минутой раньше, Аарот заключил, что словами его не убедить. Минутная пауза, молчаливая борьба упрямых взглядов - и единорог сдался, обезоружено поднимая руки. - Ладно, ладно, если вы настаиваете... - Эльвин достал из дорожного мешка пару легких сапог и нехотя натянул их на босые ноги. И тут же скривился от неприятного сковывающего чувства.
Послушно кивнув охотнику, зельевар зашуршал бумажными свертками, собираясь наконец заварить чай.
- Я не сойду с этого места, обещаю. - И лучше бы он этого не обещал...
Как только гибкий провожатый скрылся из виду, Аарот увлеченно побросал в кипящую воду чайные листья и стал постепенно добавлять женьшень, колдуя над отваром. Закончив с основной частью работы, он накрыл котелок крышкой и принялся магией раздувать языки пламени, чтоб не лизали стальное донышко с таким рвением. Запахло пряной свежестью бодрящего напитка.
Эльвин улыбался и что-то едва слышно мычал себе под нос, беззаботно наблюдая за чаем, как вдруг вмиг затих и насторожился. До ушей не доносилось ни звука, но волосы на затылке неприятно зашевелились, и чувство опасности ртутью проникло в вены. Замерев без движения и даже дыхание затаив, единорог прислушался, уловил шелест травы совсем рядом и резко обернулся.
Два огромных желтых глаза с вертикальными зрачками, как раз на уровне перепуганной синевы единорожьих, чей хозяин стоял в свой немалый полный рост.
От изумления конь едва не уселся прямо в костер. Обомлев и разинув рот в немом крике, Аарот дернулся от издевательского шипения. Обиженная маленькая эфа вернулась, да не одна, а с мамочкой, чье покрытое ромбовидным узором тело было толщиной с самого Эльвина, а длиной - так сразу взглядом и не охватить. Охренев окончательно, алхимик хотел было дать дёру, но понимал, что от такого чудища вряд ли убежит, да и он обещал охотнику никуда не уходить. "И где только Ноу, когда он так нужен..."
Мягко, без резких телодвижений белогривый отступил на шаг и молниеносно принял истинную ипостась. Теперь он был больше мамочки-эфы, по красней мере, больше ее головы, а значит, уже представлял для нее какую-то опасность. Но драться со змеей так и не решился, - пускай яд и не страшен, но даже такого огромного коня она без труда целиком нанижет на свой клык, - вдруг Ноу со своими способностями сумеет ее отговорить глотать алхимика. Так они и застыли, - змея и единорог, - одинаково напуганные и одинаково опасные, наставив друг на друга свое самое страшное оружие: рог и клыки.

"Слава Великой Матери..." Боковым зрением уловив гибкие молниеносные движения гепарда, Аарот испытал неожиданный прилив счастья. Редко он настолько рад кого-то видеть! Ну все, теперь они, можно сказать, спасены.
Хоть единорог ни на миг не сомневался в том, что охотнику удастся уговорить мамочку-эфу убраться восвояси, но расслабился он явно рано: все самое проблемное и интересное только начиналось. Аарот не переставая целился острым рогом в пасть змеи, готовый броситься вперед в любой момент и проткнуть ей нёбо, если тварь вдруг сочтет гепарда вкусным ужином.
Эльвин видел великое множество необыкновенных талантов в действии, но все же самым чудесным и загадочным ему казалось умение находить общий язык со всяким зверьем. Вот Ноу, вроде бы, и не делает ничего особенного, а змея его понимает, как и наоборот, ну надо же! Это как раз то, к чему единорог сам стремился всю жизнь, но что в итоге так ему и не удалось. Приручить животинку - еще ладно, но когда к тебе приползли с твердым намерением отомстить, при чем вполне обоснованным...вот тут-то и понимаешь собственное ничтожество перед рептилией таких габаритов.
Синие глаза беспорядочно метались между Фэйтом и змеей. Аарот взбрыкнул и забил копытом, увидев, что охотник голыми руками полез к мелкой лесной эфе. Ну знает же, что ядовитая, ну неужели так жизнь не любит?! Единорог порывался рвануть к гепарду и отобрать у него змееныша, пока не случилось непоправимое. Вообще, у целителя с собой в запасе было кое-какое противоядие, но оно не совладает с отравой такой силы, если его не усовершенствовать. Но алхимик отчаянно надеялся, что малышка эфа не тяпнет полоумного охотника, обойдется без этих отчаянных махинаций.
Длиннющий раздвоенный язык потянулся к оборотню, но единорога беспокоил не он, а цвет кожи провожатого. Его лицо стремительно становилось похожим на несвежий подтаявший снег, и это явно не была обычная бледность от страха. Взгляд скользнул на руку охотника, сжимающую шею змеи. Мелкие темные бусины крови на запястье. Сердце Эльвина ушло в пятки.
— Это она меня так нюхает... - "Да плевать, хоть в любви признается!"
- Эээ... Ноу, ты... - Слова прервало рассерженное шипение, и Аарот смолк, опасаясь сорвать всю операцию. От страха за жизнь Фэйта у коня шесть вздыбилась, а он сам даже позабыл о вежливости, и едва мог устоять на месте, мелко подрагивая от желания броситься в леса на поиски каких-нибудь трав, что помогли бы закончить противоядие.
Секунды капали, словно древесная смола, моментально застывающая на свежем воздухе. Жизнь гепарда измерялась драгоценными песчинками времени, необратимо падающими в бездну.
Эльвин абсолютно не обращал внимания на односторонний, но все же диалог охотника со змеей, даже не смог толком удивиться ласковому почесыванию носа рептилии, - события вертелись, словно в замедленной съемке, а в голове тем временем судорожно назревал план по обезвреживанию смертоносного яда эфы. Вот бы удалось найти бузину или белладонну...хотя нет, приготовление лекарства из них занимает слишком много времени, Фэйт уже и остыть успеет. Но что же тогда... Кровь прилила к белой лошадиной голове.
Прошла, казалось, целая вечность до тех пор, как мамочка вместе со своим отродьем мирно уползли в лесную темень. Единорог встал на дыбы, возмущаясь негромко, но с долей неподдельной паники в голосе.
- Хорошо?! Ты правда так считаешь?! А то, что ты уже синими пятнами покрылся, тебя совсем не волнует?! - Завидев, как нож полетел в огонь, Аарот окончательно вышел из себя. Ну терпеть он не мог эти антисанитарные народные методы лечения! Рука перетянута - это хорошо, это немного замедлит распространение яда, и выиграет время для...а чего это конь, собственно, еще ничего не предпринял?!
Подхватив зубами нож из костра, чтобы Фэйт не изувечил себя в его отсутствие, Эльвил могучим галопом умчался под тень деревьев. Зоркие глаза пристально обшаривали землю, выискивая что-нибудь сильное, действенное, и чудо-таки случилось. Даже скакать далеко не пришлось. Всего в сотне метров от их кострища целыми пучками рос спасительный безоар, поистине уникальное растение. Капнешь на него яда - и он сам в минуту создаст антидот, если зашептать правильно. А заговоры Эльвин, спасибо ответственности, помнил хорошо.
Перекинувшись в двуногого, Аарот выплюнул нож себе в руку и быстро нарезал несколько толстых скользких стеблей с серыми цветками, немного напоминавшими обычные камни. И со всех ног припустил обратно к умирающему.
Вода из котелка выплеснута в траву, вместо нее в посудине пара гибкий темных стеблей. Достав из-за пазухи колбу со змеиной отравой, целитель уронил несколько капель на широкие темные листы, и тут же зашептал тихий длинный напев. Тем временем бледные пальцы нащупали перетянутую руку охотника и прижались к раздутой вене, следя за пульсом. Растения в посуде медленно плавились, превращаясь в желтоватого цвета вязкую жидкость.
Удары сердца едва прощупывались, когда противоядие наконец было готово. Аккуратно поддерживая охотника за шею, Эльвин приставил котелок к его губам и наклонил, вынуждая его сделать несколько немаленьких глотков. Затем снял жгут и руки, смочил в этой густой жиже палец и нанес на укус, который затянулся на глазах. Целитель принялся растирать ледяные подернутые синевой ладони пальцами, дыша на них, чтобы вернуть к нормальной температуре и улучшить кровообращение.
Кажется, подействовало. Кожа гепарда медленно приобрела живой цвет.
Аарот озлобленно вытаращился на Ноу и раскрыл рот, чтобы выдать длинную разгневанную тираду о том, как глупо, неосмотрительно он поступил и как сильно напугал коня. Но, вместо этого издав громкий рычащий вздох, откинулся спиной на траву, едва не лишившись чувств от нахлынувшего облегчения.