Больница ==>

Только закрыв за собой дверь кабинета, оборотень начал ощущать какое-то странное чувство, непривычно пощипывающее щеки. Должно быть это все вина целебных мазей, да, точно, побочный эффект. Спрятав забинтованные руки в карманы, оборотень неспешно похромал по коридору больницы, поймав на себе весьма заинтересованный взгляд проходящей мимо медсестры, от чего щеки начало щипать вновь. Откашлявшись, барашек пригладил черную непослушную челку на лицо, пытаясь насупиться, чтобы казаться суровее. Но почему-то зловещность никак не получалась – еще бы, как можно выглядеть коварнее и страшнее в этой чудесной шелковой лавандовой широкой тунике, пропитанной насквозь сладостным эльфийским ароматом и травяными мазями? И рукава одежды любимого…слишком тяжелые и длинные, так и норовят съехать на одно плечо, демонстрируя всему Дальет забинтованные крепкие плечи. Непозволительная роскошь для чужих глаз любоваться тельцем будущего Темного Властелина! Встрепенувшись, юноша пытался идти гордо, преисполненный чувством собственного достоинства побитого в неравных боях барана, но щеки продолжали предательски краснеть…Что за непривычное чувство…нет, надо определенно прекратить смотреть по сторонам и слушать всякие там перешептывания и сплетни о «любимом пациенте главного целителя Дальет, который выйдя из кабинета после осмотра одет в его одежду». В коне концов, какая им разница до одежды и личных отношений высокопоставленных эльфов?! Пусть болтают что хотят, - потом, когда Берти станет всемогущим чернокнижником - посмотрим, кто будет смеяться последним!
Дойдя до своего нового дома, Бартоломео быстро закрыл дверь на все замки, и, выдохнув, спешно направился к дивану, чтобы лечь и быстро уснуть, позабыв о сегодняшних приключениях. Благо, кошек не было ни видно, ни слышно. Это хорошо, а то бы и они начали насмехаться и высказывать свои безгранично умные остроты и замечания. Как оригинально. Закутавшись с головой в плед, Вио продолжал ворочаться, превращаясь в здоровенную самодельную гусеницу. Увы, насыщенные события никак не желали вылезать из кудрявой головы, раз за разом тыкая барашка в его же ошибки, всплывая то намеками угрызений совести за поджаренного заснеженного принца, то запахом дыма жженых сладостей, корчащихся от боли в огне, что шелестом бумажек, которых надо будет разгребать и подписывать, чтобы выцарапать средства на ремонт, то едва различимым топотом мягких лапок, шевелением усов и кошачьих пофыркиваний…все. Время на Тихий Час безвозвратно упущено.
Тяжелая тушка прыгнула на поцарапанное плечо, начав скакать по всему остальному кондитеру, выбирая наиболее мягкое и приятное место, чтобы возложить там свою персону. Брыкаясь, Берти начал ворочаться активнее, но коварные мохнатые существа только этого и добивались, - вот и вторая тушка начала скакать по спине и плечам, возомнив себя звездой родео. Вот ведь надоедливые существа! Не будь они любимцами  Камео, обязательно бы уже познакомились с рогами и копытцами оборотня, что может быть лучше для самоутверждения, чем метод грубой силы?
Завопив что-то непроизносимое, юноша свалился на пол, тут же вскочив на ноги и начав скакать, пытаясь сбросить с себя увесистых кошаков, которые лишь сильнее цеплялись когтями за свежие бинты, вновь обнажая свежие ожоги и раны.
- Пфф, тоже мне, умники нашлись – идите ловить бабочек, лохматые!.. – запыхавшись после получасового активного отдыха, кондитер плюхнулся на стул, заваривая себе чай с мятой, - она всегда успокаивает и расслабляет. О, даже шоколадные конфеты остались, - должно быть целителю они не слишком понравились, надо будет при случае создать что-то более вкусное и утонченное, например, с карамелью и, возможно, кусочками цукатов… Естественно, когда руки подзаживут. Потянувшись за сладким, юноша нахмурился, - его чай уже во всю лакали кошки. Вот ведь избалованные существа! И стукнуть их хорошенько нельзя – Камео обидится и стукнет за это барашка.
Что за несправедливость. Мир полон несправедливости. И почему именно сейчас, именно вот эти маленькие существа воплощают в себе эту самую вселенскую несправедливость?! Заскулив и откинув голову, юноша закрыл глаза руками.

Глубокий вдох. Усиленное чавкание шершавых язычков, лакающий чужой вкусный травяной чай. Закрыв глаза, оборотень глубоко дышал, представляя себя невесомым мягким пушистым облаком, летящим высоко-высоко над землей, чуть не задевая бесформенным телесом вершины гор. Облако Хаоса, несущее замок Тьмы на своей спине, где живут сотни самых разных маленьких чертят-големов, и на вершине самой высокой башни, как это полагается самому главному волшебнику по всем канонам, восседает на троне Берти, колдуя то налево, то направо дождь из печенек на головы простых смертных…которые фактически бессмертны, но для красочности эту маленькую деталь можно опустить. Голода больше нет, а те, кто не обладает густой шевелюрой или хотя бы шляпкой, чтобы скрыть сей недостаток, получат заслуженную кару.
На душе стало приятно. И пофиг на чай. Пофиг на усатых конкурентов, которые теперь жить спокойно не дадут, - в конце концов можно их просто схватить за шкирку, ведь это им не больно будет, зато какой удар по самолюбию!
Убрав руки, кондитер встрепенулся, оборачиваясь на знакомый голос.
- А? Ками, ты уже дома?.. Я н-не… - с интересом, быстро перетекшим в ликование, юноша протер золотые глаза костяшками забинтованных пальцев. Коты загнаны в свои логова без всяких разбирательств и скачек, как просто. Потянувшись, барашек положил голову на плечо целителя, севшего рядом, обнимая его руку, аккуратно поглаживая его ладони. Как же хорошо просто так вот сидеть рядом, просто наслаждаться обществом друг друга. Золотые глаза с любопытством разглядывали длинные бледные пальцы. До чего красивые тонкие пальчики! Любоваться бы и любоваться ими, совсем не такие как короткие смуглые обожженные пальцы. Столько раз горели. Может, стоит сделать какую-нибудь татуировку против ожогов? Если, конечно, они недорого стоят. Или за печеньки. Да, за печеньки все продадутся, на то они и печеньки. Барашек одобрительно кивнул своим домыслам и коварству.
- Аааа… Камиии… Я хотел поспать, как ты и велел, но не получилось. И почему вот тебя эти кошаки слушаются, а меня нет, хотя по идее это я оборотень, умеющий разговаривать с животными и… Ну ладно, повелевать волей я могу лишь кур, но их просто недооценивают! В стае эти птицы просто смертоносны и…они как пернатое торнадо! Ураган кудахтанья и!.. И я не собираюсь идти у них на поводу! Я больше, сильнее, пушистее и толще в конце концов! Уж вес-то они должны уважать! – оборотень обнял руку Камео сильнее, продолжая ворчать, - И…вообще, что я так нервничаю?! Это ж кошки, чего с них возьмешь, - последнюю фразу юноша говорил нарочно громче, чтобы пушистые создания все отчетливо слышали. И они услышали, громко фыркнув в ответ. Барашек доволен.
Впрочем, кудрявый сейчас доволен по определению – ведь с ним его любимый. Но тщательно скрываемая ухмылочка быстро из сдержанной, кроткой и коварной превратилась в счастливейшую открытую и столь редко показываемую на публике улыбку.
- Гостинец для меня? Ками, ты меня так балуешь! – золотые глаза вспыхнули ярче, как только заметили свежее сочное яблоко в изящных руках. Взяв фрукт, юноша с жадностью куснул, с удовольствием почавкивая любимым угощением. Ну, может быть, вторым в списке любимых. Или нет, наравне с клевером. Берти пересел на колени эльфа, обняв руками его шею, прижимаясь к его теплу. Сквозь бинты виднелась светлая мазь, просачивающаяся мелкими пятнами на зрелое яблоко. Светлая ткань на лопатке потемнела, иногда проступая свежими алыми пятнами. Нога продолжала сильно болеть, но душа так и сияла счастьем и восторгом, заставляя забыть о телесной боли и грузе проблем, которые еще только предстоит разгребать, причем, чем раньше, тем лучше.
- Ммм, восхитительно! – куснув еще немного, юноша облизнул сладкий сок с губ, - Значит, хочешь сменить бинты, а потом погнать меня в ванную? Но ведь потом придется вновь накладывать бинты…не лучше ли поменять эти процедуры местами, и…может, составишь мне компанию? – улыбнувшись, Бартоломео еще раз откусил яблоко, предложив его любимому на пробу. Выгнувшись, он облизнул щеку целителя, аккуратно целуя его скулы, убирая за длинные уши темные длинные мягкие пряди волос. «Наверное, зря я это затеял, мне лечиться надо, а не приставать. Или Ками за более…активную терапию?» - рассмеявшись, парень поправил съехавшее плечо туники, закрывая свежие красные тонкие порезы от острых коготков. Конечно, шрамы украшают мужчину, но только в умеренном количестве, и с интересной историей.

Вио мягко касался губами теплой скулы Камео. Закрыв глаза, он с упоением наслаждался его запахом, аккуратно подбираясь ближе. Забинтованные пальцы, предлагающие целителю яблоко, отпустили фрукт катиться по дивану, в то время как руки мягко ползли по стройному телу, прижимая любимого ближе,
- Ммм… - оборотень дышал чаще, подбираясь поцелуями к мягким теплым губам любимого, царапая больными руками тонкую бледную кожу, прижимаясь телом ближе. Голова начинала кружиться, и сознание медленно утекало куда-то ввысь…
- Э?.. – широко открыв глаза, юноша не сразу понял в чем дело, несколько секунд просто моргая. Горизонтальные зрачки расшились, разглядывая янтарные глаза. - Ос..оставишь меня? Зачем?.. Эмм… Ну..да, конечно, иди…да…
Барашек слез с колен целителя, выпуская его. Почему Ин-Саннер так ведет себя? Или все дело в самом Берти, и бледный эльф просто не хочет прикасаться лишний раз к больному барану? Кусая губы, он поправил съехавшее плечо туники, с недопониманием и даже огорчением глядя вслед целителю. Поежившись, парень подобрал яблоко, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Это же надо было так безрассудно поддаться порыву страсти, позабыв даже о собственной боли, которая вновь напомнила о себе, начав весьма неприятно покусывать ногу. «Растяжение, говоришь?», - нагнувшись, парень разглядывал припухшую лодыжку.
Зрачки сузились. Там, в дверях, красовалась наглая кошачья морда.
- Неудачник.
Нахмурившись, юноша зыркнул на кошака, и тот, мявкнув еще что-то, скрылся за углом.
«Ну Ками, ну блин, что такое…сегодня я не в твоем вкусе? Ну подумаешь, пара царапин, нога, спина, и…и…пфф. Ну и ладно. Не буду мучить тебя», - выдохнув, парень растрепал черные кудри, съехав на диване ниже.  Оборотень, ерзая, с нетерпением ждал, когда его любимый эльф вернется, - весь открыть кран ванной совсем недолго. Но тот не торопился, видимо, выбирая какую-нибудь пену для ванн или мыло с подходящим для сегодня запахом и цветом. Он ведь такой ценитель прекрасного, настоящий благородный эльф, иногда даже слишком возвышенный для понимания барашка с фермы. Но главное чтобы Камео был счастлив.
Доев яблоко вместе с огрызком и веточкой, юноша лег, грустно выдохнув.
Камео вместо того, чтобы вернуться к кондитеру, порхал по дому.
Надо просто смириться. Сегодня плохой день. Крайне неудачный во всех смыслах. Как же это утомляет…и почему надо столько бороться и сопротивляться просто чтобы нормально жить, и, лишь чуть дав слабину, на голову сваливается куча всего и сразу. Откинув назад голову, он закрыл глаза, постепенно сползая мыслями куда-то вверх, начав-таки дремать.
- Ммм, звучит соблазнительно, но… - приоткрыв глаза, юноша с улыбкой смотрел на целителя, облаченного в халат, под которым, судя по всему, ничего нет, - Но…я итак сегодня купался! Не думаю, что столько воды будет для меня полезным… Хотя надо помыться, ты прав… Мои руки, аа, Ками..Камииии… - оборотень чувствовал себя крайне неуютно. Его смуглые руки итак далеки от идеала из-за шрамов и ран, но свежие ожоги, мазь, опухшие пальцы и частично потемневшие ногти, - целитель так деликатно, с такой любовью и лаской касается этих травмированных грубых конечностей, сдирая бинты, чтобы обнажить свежие раны. Берти морщился. И как только подвернулась такая возможность, быстро спрятал руки в рукава.
- Хах, ну да, не один. Ты же поможешь мне вымыть голову? А то никак не могу избавиться от запаха дыма…чувствуешь?..
Принюхавшись, юноша направился в ванну. Улыбка. Да, эльф и правда решил поухаживать за своим пациентом, предоставив ему лишь самое лучшее. Пальцы коснулись груды пены.
Раздевшись, парень повесил одежду на крючок. Конечно, будь барашек один, покидал бы все на пол, но это же одежда целителя, с ней надо обращаться максимально бережно и аккуратно.
Плеск воды. Выдох. Легкая дрожь внутри.
- Мммм, как приятноооо… - закрыв глаза, юноша с головой погрузился в пенистую жидкость, пробирающую аж до самых костей. Теплая вода, практически обнимающая все тело целиком. Убрав волосы назад, юноша фыркнул. Кудри вновь непослушно начали мокро царапать лицо, заливая водой глаза. Раны на спине защипало.
- Ну так что, поможешь?
Потянувшись, капая пенной душистой водой на пол, Бартоломео опустил голову на руки, золотыми глазами разглядывая эльфа.

Золотые глаза сверкнули ярче. Легкий халат, ловко повешенный на урючок. Облизнувшись, оборотень приподнялся, с интересом разглядывая  обнажившиеся изящные черты бледного стройного тела Камео. Темная тяжелая коса, сапфировые нити, сотканные искусным умельцем в произведение искусства. Янтарные глаза, сладкие, словно тающий мед, мягкая улыбка, плавные черты лица, длинная шея, тонкие линии ключиц, уходящих вниз к плечам, тонкие руки, хрупкие запястья, аккуратные ноготки, зарывающиеся в пену ванны, слегка касаясь глади воды и черных кудрей…
Запах теплой воды и кожи, завернутой в лепестки цветов.
Ах, как же он прекрасен!
Подвинувшись, чтобы эльфу было больше места, юноша с восхищением наблюдал за любимым, наклонив голову разглядывая его тело. Выгибая спину, подставляя голову под ласковые руки, оборотень практически скулил от восторга, ведь кудряшки – это гордость любого барашка! И столь открытая похвала…сейчас просто жизненно необходима Берти, чтобы тот не впал в уныние, превратившись в маленькое черное депрессивное облачко.
- Мммм…
Обняв шею любимого, Вио прижимался ближе к горячей тонкой светлой коже. Чувствовать, как пульсирует кровь в его жилах, как часто стучит сердце, грудь поднимается и опускается при мерном дыхании. Восхитительно! Выдохнув, барашек чуть поежился, закрывая глаза, аккуратно облизнув и прикусив губами острое эльфийское ушко, столь удобно оказавшееся рядом. Розовенькое. До чего же сладостный привкус…
Золотые глаза сузились. «Зачем он говорит то, что мы итак прекрасно оба знаем? Или…просто хочет проявить свои чувства? Разве ванны вместе недостаточно? Или надо…я… Уфф, я точно чего-то недопонимаю», - улыбнувшись, кондитер с интересом разглядывал янтарные глаза,
- Ками, люблю тебя. Ты лучшее, что есть в моей жизни.
Поцеловав покрасневшее от горячей воды губы любимого, Бартоломео послушно подставлялся под шампунь. Зажмурив глаза, чтобы пена не начала щипать. То есть она итак щипала, практически раздирала покрасневшие опухшие пятна  ожогов, чесалась и как-то странно щекотала, видимо, раздражая побледневшую кожу, чтобы та смогла спокойно отслоится и слезть, обнажая взору уязвимое мяско. Поежившись, парень сутулился, ласково улыбаясь. Слегка смущаясь, нет, скорее выжидая нужного момента, аккуратно перебирая пальцами в воздухе, играя с пеной. Гордый, сильный, выносливый барашек, податливо склоняющий голову перед любимым, доверяясь ему полностью.
Выдох мыльными пузырьками. Приоткрытый правый глаз. «Ну если даже глазки строить не получается, я обречен...а? А?! Зачем ему мои руки…»,
- Ками…Ками, мне..не надо, Ками… - юноша аккуратно пытался забрать травмированные пальцы обратно. Покрасневшие, опухшие предплечья горели жгучей болью ожогов из-за теплой воды, обострившей восприятие температур. Парню крайне не хотелось стеснять любимого своим уродством и травмами, тем более, теми, которые сами быстренько заживут, если кондитер пару деньков побудет в своем истинном обличии. На самом деле ему просто было больно. Ссутулившись, кондитер надул щеки, демонстративно спрятав руки за спину, чтобы целитель не принялся их мыть.

Выдохнув, Бартоломео насупился еще больше. Барашку жутко не нравилось, когда ему говорили о его недочетах и недостатках. И уж совсем ему не нравилось, когда говорили правду. Нет, конечно же, он понимал, что это правда, и даже признавал подобные факты, но просто из принципа не желал их признавать в слух. Только дай слабину, и трещина расползется по всей легенде непреклонного сурового чернокнижника! И прощай всемирное господство, власть, армия печенечных големов…облачный замок с огроменным троном из костей…
- Это не гарь и копоть, это мой цвет кожи. Бабуля меня частенько мыла поэтому, думала, что грязный, но это…мой цвет…
Показушно надувшись еще больше, юноша ссутулился, прижимаясь к разгоряченной бледной коже эльфа. Закрыв глаза, слушал мелодию его сердца. Как тепло. Почти горячо уже не только рукам и ранам, но и всему телу. Камео прав. Надо крепиться. Собраться с силами, и все такое. Боль. Это ведь более чем нормально, чувствовать боль. Чувствовать – это значит, существовать. И, чем сильнее это существование, тем больше сил. А сил у Берти почти безгранично! Ведь он – барашек! Гордый крепкий непоколебимый зверь, способный выдержать любые удары и травмы, каждый раз стойко вновь поднимаясь на ноги и бодаясь в ответ. И какие-то ожоги, - это же даже не порезы, не кровоточащие раны или открытые переломы, а так, подпаленная шерсть! Вырастет заново за пару дней. Стоит только пожевать той красной травы, и поскорее уснуть – регенерация усилится, правда и обед назад проситься будет, причем, весьма настойчиво…хотя нет, Камео запрещал эти растения жевать.
- Да, прости, что-то сегодня я немного не в себе.
Улыбнувшись, оборотень мягко ответил на поцелуй, закрывая от удовольствия глаза. Пальцы мягко гладили руки целителя, переползая от запястий к локтям, выше по плечам к шее, путаясь в длинных тяжелых от воды волосах. Мокрые, они блестят немного по-другому, слегка с оттенком сирени. Спина снова слегка выгибалась.
- Позволь теперь я поухаживаю за тобой?
Явно оживившись, оборотень нагло забрался на целителя, распутывая его косу. Шелковые нити волос, разрезающие податливые ожоги подобно остро отточенным лезвиям.  Облизывая длинное эльфийское ушко, Берти прямо-таки светился от восторга, намыливая голову любимого. Тщательно вымыть каждую прядочку. Мягко водить мылом по бледной коже, смывать, аккуратно омывая тонкие длинные пальцы, вычищая ноготки. Вообще Бартоломео не особо любит мыться. Как раз из-за нелюбви к воде и повышенной возможности простудиться, но ухаживать за любимым – это же как ритуал! Возможность показать любимому свои чувства…
Продолжая облизывать скулы и уши целителя, Бартоломео с упоением гладил бледную кожу. Изящная тонкая длинная шея, плечи, ровная крепкая спина, мышцы, дыхание под ребрами, упругий живот…оборотень фыркнул, укусив губу. Нет, надо поскорее заканчивать с купанием, пока кровь вновь не закипела и не пошла носом от переизбытка…эмоций.
- Думаю, с водой на сегодня все.
Отстранившись, он улыбнулся, аккуратно коснувшись напоследок щеки Ин-Саннера. Выйдя из воды, юноша изогнулся, принимая свой истинный облик. Огромное черное лохматое чудище. Мокрый, большой, тяжелый кудрявый баран, растопырив копытца, чтобы увереннее держать потяжелевшую от воды густую блестящую шерсть, оборотень начал отряхиваться, разбрызгивая душистые капли по всей купальни. Сощурив золотые глаза, зверь покачал рогатой головой, и, чихнув, вновь встряхнулся. Конечно, кондитер не особо любил изменять свой облик при Камео, но почему-то с двумя ногами встряхиваться не получается. Цокот копыт. Поднявшись на задние лапы, барашек вновь начинал меняться, превратившись обратно в смуглого юношу, уже почти совсем сухого, аккуратно взявшего большое махровое полотенце.
- Иди сюда, Ками… - кудрявый с улыбкой раскрыл объятия, приглашая любимого закутаться в теплое сухое полотенце.

Бартоломео выпрямился, прижимая закутанного в теплое полотенце любимого, приподнимаясь на мысочках, чтобы подарить ему поцелуй. Как неудобно быть таким коротышкой! Нельзя сорвать фрукты, достать книги с верхней полки, да и штаны всегда приходится подшивать…но что хуже всего – мало кто принимает всерьез такого кудрявого черного барашка. Да как вообще можно овечек принимать всерьез?! Они же как облачка на ножках! И глазки-бусинки. По крайней мере именно такими огромными блестящими бусинами казались глаза Бартоломео, аккуратно помогавшего вытираться эльфу.
Какой же красивый мужчина! Свежая, чистая кожа словно светится. Запах цветов и трав. Блеск глаз, как маленькие огоньки, такие чарующие и завораживающие, как разноцветные камни-минералы, что можно выковырять их многовековой скалы. Нет, намного прекраснее! И волосы…жаль правда не кудрявые, но ведь тогда бы у Вио не было бы вообще никаких шансов быть рядом.
Залюбовавшись, оборотень хотел было вновь начать приставать со своими поцелуями, но передумал, с трудом заставив себя лишь кусать губы. Он ведь уже пробовал. Глазки строил, целовал, нагло лез, забираясь на целителя, даже ушки покусывал! Нет, Камео просто слишком сильно устал. И хочет, чтобы Берти тоже отдохнул, ведь он горел сегодня. И чуть не сжег заживо своего покупателя.
Зеленый шелковый халат…зачем? Он неудобный, неприятный, невесомый, зачем такое вообще нужно, когда есть своя собственная шкурка?! Гораздо теплее, мягче, уютнее, и к тому же бесплатно. Должно быть это способ показать свою привязанность и заботу. Делиться с любимым, это ведь, естественно? И…бескорыстно… Как непривычно чувствовать, что кто-то о тебе настолько заботится, что готов разделить свой дом, свою одежду, свою жизнь.
Как тепло внутри. Как маленькое солнце, растекающееся в теле.
Встрепенувшись, юноша очнулся от мечтаний. При слове «мазь» что-то как будто щелкнуло.
- А? Нееет, Ками, я не хочу снова мазь! Я итак как чувствую себя желеобразным монстром… - нехотя кондитер поплелся за Камео. Вообще Берти ничуть не капризный юноша, наоборот, он настоящий пример стойкости и непоколебимости, но ведь можно слегка покапризничать? Вообще и это крайне нежелательно и несвойственно кондитеру, но, ведь, он болен и травмирован психически? Аа, да все это отговорки! Барашек просто выклянчивает чуть больше внимания. Как по-детски. Но ведь по возрасту он и правда еще юн и горяч.
Плюхнулся на диван, широко расставив ноги, как обычно.
Поморщившись, парень закрыл глаза. Тяжелая, ощутимая физически субстанция ползла вверх по венам, растягивая сосуды чем-то липким. Как тошнотворно. Словно кончики пальцев погрузили в какой-то клей, и медленно растягивают под кожей тонкой сеткой капилляров. Раны затягивались прямо на глазах, но при этом жутко чесались и щипали, словно ожоги вновь аккуратно прижигались раскаленными проволочками. Юноша морщился, кусая губы, но не произносил ни звука. Бартоломео умеет терпеть боль.
Но терпеть лучше одному. Нельзя показывать свою слабость. Это низко. И недостойно общества столь возвышенного длинноволосого существа.
- Я… Ками, я немного устал. Эта штука неприятна, и…аааа…
Кондитер, слегка ссутулившись с жалостью смотрел в янтарные глаза.
- Хочу…хочу отдохнуть. Или ты проголодался, я могу что-то приготовить, ведь…прости, я так и не смог приготовить торт на наш праздник, как обещал. Я ничего не смог. Простиии…
Виновато поджав губы, кудрявый опустил голову на плечо любимого. Закрыть глаза. Ах, как же приятно просто вот так вот сидеть рядом, знать, что рядом тот, кто тебя никогда и низачто не обидит. Тянет в сон… Так хочется уснуть. Это все дурацкое лекарство виновато! Поднявшись, оборотень неспешно прихрамывая направился в спальню.
Смуглые пальцы в шрамах и розовых разводах, толкнувшие дверь, за которой скрылся чей-то мохнатый белый хвостик.
Зеленый халат упал на пол, в то время как сам оборотень забрался на кровать, закутываясь в одеяло. Барашек стал походить на большое облако, пирожок, внутри которого кроется крем-брюле. Но кондитер совсем не походит на крем. Скорее на что-то мясное и тяжеленькое.
Обняв подушку, златоглазый вытянулся, закрывая глаза.
«Я опять все испортил. Наверное, мне и спать надо было идти на улицу, в куст».

Бартоломео продолжал лежать, закрыв  глаза, мерно дыша, он начал дремать. Руки нервно сжимали и разжимали пальцы. Лекарство, затягивающее раны, сильно утомляет весь организм, а также слегка влияет на чувствительность и без того онемевших пальцев. Которые по сути даже не пальцы, а нечувствительные копытца. Тельце, измотанное сегодняшними испытаниями стойкости, всячески выпрашивало отдых, и оборотень все же решился-таки оставить надежду на приставания к любимому, поддался этому искушению. Набраться сил для завтра, чтобы вновь сражаться и побеждать. Или в очередной раз спалить себе руки. Но ведь печи же уже нет. Но она есть у Камео…
«Наверное, готовить мне опасно».
Легкая дрема, затягивающая в забытье. Приятный запах лимона и чего-то мятного от постели. Мягко и щекотно от тонких царапающих перышек, торчащих из подушки. Голова начинала кружиться.
Что за звук?..
Тепло и шорох, приятная тяжесть и горячие прикосновения к плечу. Ласковые. Ах, что же за приятный запах? Волосы, темные тяжелые длинные пряди, переползшие на руки, горячее живое дыхание, ласковые прикосновения к травмированной коже…слишком приятно для сна.
- Ками…ммм?..
Бартоломео чуть поежился,  аккуратно пошевелившись, чтобы прижаться ближе к любимому. Открывать глаза он не хотел. Вдруг, увидев измученный уставший взгляд барашка, остроухий передумает, обмажет еще чем-то травяным, или, что еще хуже, передумает спать рядом? Или он не спать пришел, а лишь проверить бинты?.. Ах, как приятна и непривычна такая забота!
Взяв бледную руку, оборотень как бы невзначай в полусне прижал ее к груди, слабо гладя ладонь. Сердце начинает биться чаще. Какие утонченные руки, хоть они и длиннее, но намного уже, словно пальцы тех древних статуй на храмах. Пальцы божеств. Совсем не те, что онемевшие мелко дрожавшие копытца.
Аккуратно лизнув бледную руку, юноша улыбнулся.
- Я кажусь тебе соблазнительным только когда болен или ранен?
Барашек усмехнулся, продолжая медленно и крайне деликатно целовать эльфийскую руку. Прижимая ближе к себе руки любимого, юноша все также лежал. Слишком устал и измотан, чтобы лишний раз шевелиться.
А может, просто притворяется? Это чернокнижники, они же так коварны!
- Ками, мне хорошо с тобой… - все же приоткрыв золотые глаза, Берти устало улыбнулся эльфу. Выгнувшись, он привстал на локтях, ласково целуя порозовевшую щечку Ин-Саннера. Кажется, румянец еще слаще на вкус, с привкусом фруктов, откуда-то еще южнее дома. Поразительно, он же уже взрослый мужчина, не первый век живет, а краснеет и…смущается?  Да быть такого не может!
Опустив кудрявую голову на подушку, Вио лишь сладко потянулся, вновь демонстрируя хозяину дома свои здоровые блестящие кудри и разработанные сильные мышцы спины. Растянувшись, он улегся лицом на бледную руку.
Коварная улыбка.
- Завтра…разбудишь меня пораньше?.. Хочу приготовить тебе завтрак…
Изрезанные розовыми свежими полосами ожогов пальцы гладили тяжелые влажные самфировые пряди.

Улыбка. Оборотень продолжал лежать, вытягивая руки вперед. Приоткрыв рот, он глотал воздух подобно рыбе, попавшей на сушу. Уставшее побаливающее тело так и ныло, выпрашивая хоть несколько минут на отдых, отказываясь с первого раза повиноваться хозяину. Словно в пару мгновений барашек отяжелел на пару тонн. Или вырос дополнительный слой мокрой шерстки, в которой путаются копытца. Или даже два слоя!
Дрогнувшие черные ресницы.
Вновь облизнув бледные пальцы, юноша легонько прикусил остренькие аккуратные ноготки.
Слегка согнуть спину, подставляясь под ласки любимого. До чего же приятно, когда вот так гладят спинку! Камео ведь действительно чувствует, насколько сильный кондитер? Хоть на вид и не особо рельефный мужчина, но на деле действительно мощный и тренированный, просто это не слишком видно. Ввиду профессии кондитера. Да у творцов сладкого вообще не в почете быть мускулистым и рельефным на вид! Это вообще не круто. И неестественно. И непрофессионально. И…ведь главное быть сильным духом!
Хорошо, что Ками это понимает.
Хорошо, что любимый заботится о здоровье любимого и не хочет причинять ему боль.
Вновь закатив глаза от удовольствия, Бартоломео даже тихонько застонал. Приятнее может быть только расчесывание кудрявой шерсти. В истинном обличии это дело весьма проблематичное. Обычно расчесывала сестра дома. А черные кудрявые клочки пихала в подушку, чтобы зимой было тепло, мягко и уютно спать. Или чтобы смастерить себе шикарный парик в виде гигантского кругляша. О, а еще весьма приятное занятие - мягкое почесывание рогов. Это ведь такое блаженство, запихнуть голову в кучку песка и трясти головой, в то время как песчинки трут растущие линяющие частицы рогов, счищая омертвевшие роговицы и прослоечки…ааах! После этого рожки так и блестят! А из головы в глаза сыпется песок. И хрустит на зубах во время еды. Но рожки…это же как символ мудрости, красоты и чести для барашка! Гордость и достоинство!..
- О, так ты не хочешь позволить мне проснуться с утра рано! Настолько не хочешь, чтобы я больше готовил? Ааа, обещаю, твой дом не спалю, - улыбнувшись, юноша вновь приподнялся на локтях. Выгнувшись он гладил израненными дрожащими пальцами румяную щеку эльфа, - Точнее, наш дом… Ты…так смотришь… - мягкий поцелуй в губы. Горячий…до чего же горячий! Кровь так и бурлит! Или виной тому лекарство, утомленность и перегрузка нервной системы? Дыхание участились, горячо обжигая до сухости горло, застревая где-то меж ребер острыми когтями. Тихий шум в ушах. Как шелест листьев целого леса вековых дубов. И пары птичек. Маленьких таких, но весьма голосистых. Они ведь чем меньше, тем красивее поют.
- Ах ты, коварный! Ты же знаешь, как мне нравится, когда ты так смотришь! – вновь сверкнув глазами, смуглый приподнялся, подбираясь ближе к целителю. Шелест одеяла. Влажные длинные пряди сапфировых волос. Сладостный аромат чистой гладкой бледной мягкой кожи под дрожащими пальцами больными пальцами. Прикоснуться к его телу своим…
Горячо, как горячо. Кружит голову…
- Хочешь не спать всю ночь? – перевернувшись на больную от недавних соприкосновений к мокрыми камнями спину, кондитер сладко потянулся, опустив руки на Камео. Убрать его волосы с лица, гладя шею, плечи, ключицы… Юноша ласково целовал губы любимого. Мягко касался дрожащими искусанными губами его щеки, скулы, перебираясь к ушкам, выгибаясь ближе, выпрашивая большего. Треск в ушах усиливался, спина продолжала ныть, а пальцы практически немели. Но все это ничто по сравнению со сладостным пьянящим чувством, кружащим голову даже вблизи Ками. Но когда он улыбается, когда на лице такой румянец…нет, это не эльф, на самом деле Камео точно кто-то из божеств!
Судорожно глотая сухой горячий воздух, дрожа, барашек вытер нос запястьем, облизываясь. Казалось, кровь пошла носом, но скорее просто показалось, ведь нет того гадкого железного привкуса…или есть? Ах, да какая разница! Дрожь во всем теле. Вновь крепко, насколько позволяли руки, кондитер обнял Ин-Саннера, продолжая целовать мягкие губы.

Отредактировано Бартоломео (2012-01-04 21:49:53)

«Настаивать…на том, чтобы я больше не готовил? Или наоборот? Или хочет сам прготовить что-нибудь? С утра, утром, дааа, после сна…сколько слов..аааа…».
Золотые глаза, с упоением разглядывающие янтарные глаза Камео.
Ах, до чего же прекрасный цвет, живой и, как будто, меняется с каждой секундой, если смотреть с разных сторон. Вот ведь потрясающий взгляд, как завораживает…вот капелька красного, а вот слегка желтовато-зеленого, карамельный, полоски меди, яркие брызги апельсинового сока…
Больные смуглые пальцы в бинтах, жадно царапающие бледную кожу. Изящное, тонкое тело, утонченное, но не настолько тщедушное и хрупкое, что ломается и хрустит при каждом неверном движении, наоборот, оно сильное и стойкое, готовое жить и сражаться, если придется.
Ах, какая же длинная шея, наверное, вдвое, нет, втрое длиннее, чем у Вио! Говорят, чем старше эльф, тем длиннее его шея. И уши. И волосы… И…
Улыбка на побледневших от внутреннего жара губах.
Глотая горячий воздух, Берти жадно целовал любимого, гладя ладонями его спину. Позвонки, ровные, правильные, мышцы, не настолько сильные и развитые, как у оборотней, ребра, поясница…какой горячий, почти чувствуется, насколько живая кровь, текущая по его венам.
Легкая дрожь внутри, гадко разрывающая внутренности. Такое всегда бывает, когда заставляешь организм полностью сосредоточиться на восстановлении, и тот послушно усиливает регенерацию, вытравливая и вытесняя старые обмершие и поврежденные клеточки. К сожалению, есть и побочные эффекты, точнее, их можно избежать, если просто уснуть.
Но как вообще можно уснуть, когда здесь, рядом, совсем-совсем близко любимый?! Обнаженный, ароматный, вкусный, ласковый…о чем можно еще мечтать?!
Выгибаясь навстречу, Бартоломео кусал губы от восторга. Откинув назад голову, барашек вцепился в бледную руку. Боль, трещинами расползающаяся по рукам.
«Ч-что-то не …не так?»,
- Камиии…я..не хочу…отпускать…
Закрыв глаза, юноша продолжал шептать что-то невнятное, обнимая шею любимого. Кажется, целитель передумал?
- …побудь еще немного рядом…
Всхлипнув, оборотень вновь небрежно вытер запястьем нос, случайно ткнув себя своим же пальцем себя в бровь. Цепляясь за плечи Камео, он все же послушно улегся, закутываясь в мягкое теплое одеяло. Как же не хочется отпускать.
Сухой кашель, когтями раздирающий горло.
Почти как черные кудри, царапающие лицо. Тонкие сапфировые нити ежевичных волос, касающихся ресниц. Мягкие губы любимого, его тонкие пальцы, гладящие щеки и шею.
Выдох.
Забвение. Темнота, чернее кудрявой шерстки. Ни звуков, ни цвета, ни вкуса воздуха, ничего, как в пустом подвале, закрашенном с пола до потолка сажей. Как после пожара.

Оборотень мирно спал. И, хоть пальцы продолжали мелко дрожать, рефлекторно то сжимаясь, то разжимаясь, сам кондитер выглядел более чем спокойным и довольным барашком. Обычно ему приходится хмуриться, чтобы выглядеть суровее и мудрее, поджимать губы и по-особому сужать глаза, - ах, чего только не сделаешь для образа и впечатления! Жаль, не все могут оценить подобные старания и хотябы из уважения делать вид, что невысокий барашек и вправду грозен и ужасен.

Темнота, заползающая вглубь сознания, темные кудряшки, нет, целая грива черных кудрей, яма, забитая отстриженными волосами, черными кудряшками, точь-в-точь как у барашка.
Заглотнув воздух, оборотень открыл золотые глаза. Зрачки сузились. Свет утра, прохладный, с запахом листвы, льющийся из окна. Потянувшись, оборотень тихонько разматывал бинты с рук. Смуглые пальцы в розовых шрамах, кажущиеся совсем черными против ярких лучей утра.
«Уже убежал на работу…вот ведь молодец, заботится о больных, о тех, кому нужна помощь…», - вдохнув поглубже, юноша пекатился на место Ин-Саннера.
Оглядеться по сторонам, нет ли какого-нибудь постороннего нежелательного наблюдателя.
Обняв подушку любимого, Берти закрыл глаза. Аромат любимого, аххх, до чего же вкусно, до чего прияяятно! Словно он тут, рядом, обнимает в ответ, также аккуратно, нежно и мягко… И его длинные темные ежевичные волосы, шелковые нити… Улыбка, длинные пальцы, гладящие черные кудри барашка, острые теплые ушки, розоватые на кончиках, мягонькие, тепло его тела, изгиб шеи… Щеки покраснели. Ах, а ведь вчера была годовщина их знакомства, а кондитер так ничего и не испек вкусного! Более того, ночью из-за лекарства был совсем не в себе, и не смог даже толком поздравить милого. Как некрасиво.
- МЯ!
Округлив глаза, оборотень уставился на маленькое белое мохнатое существо. Он не особо понимал язык подобных животных, тем более пребывая в двуногой форме, но это и не требуется, - кошак явно обзывался, застукав в кровати хозяина не пойми что.
Щеки покраснели еще больше, даже щипет. Что за глупости в голове - животное требует еды. И чем больше, тем лучше. Вот и все.
- А ну брысь!
- Мяяяя!
Нахмурившись, кондитер отпустил подушку, медленно, без резких движений натянул одеяло, сползая с кровати. Ведь и правда, сколько времени-то уже, а барашек валяется, дрыхнет, когда должен уже во всю разбирать останки своей кондитерской! Правильно, раз Камео уже пошел работать, то и барашку пора! Он же не нахлебник, а полноценный трудяга и…это противное мявканье. Мохнатые туши, мешающие идти, путаясь под ногами и потом дииико возмущаясь, отчего это их пинают. Вот ведь обжоры.
Кастрюлька гречки с водой.
Смуглые пальцы открыли дверцу шкафа. Какие красивые одежды! Шелковые, дорогие, мягкие ткани, изысканные цвета, аккуратные вышивки. Как аккуратно все сложено, и как всего много! Эльф же не обидится, если барашек возьмет на время что-то из его одежды? Нет, слишком красиво, и слишком…неудобно для физической работы. Надо что-то, что не жалко. Ободранное и…целитель недавно отнимал пару подходящих вещиц у барашка, критикуя не только его стиль, но и излишнюю экономию на себе, совсем не красящую юного оборотня. Натянув толстые брюки и майку, которая оказалась чуть менее свободна, чем несколько месяцев назад, и это вовсе не из-за пары лишних кило, а мышц. Да-да, конечно же мышц!
Умывшись, кондитер вытер руки, стирая остатки травяной мази. Немного прибрался. Помешал ложкой завтрак.
Как тут необычно одному. Словно в гостях, и в тоже время дома. Или все потому, что дома нет хозяина?
Гречка, мелко порезанный лучок. Себе и в кормушку, тут же облепившуюся чавкающими мохнатыми существами. Выдохнув, кондитер уткнулся лбом в стол.
- Ешьте, любимцы Ками. Ешьте! Больше вам ничего не дам! Что так смотришь?! На меня эти глазенки не работают, сам также могу!!! – нахмурившись, парень быстро слопал еду, чтобы успеть раньше усатых, а то те начнут еще клянчить что-то вкусненькое. Но они не получат! Хха, еще чего, баловать – это к Ками, а он, чернокнижник, непреклонен! И суров! И…в общем, чернокнижник.
Зевнув, парень неспешно закрыл за собой дверь. Дела не ждут! И кто знает, может там, в руинах, открылись настоящие сокровища, оставленные прошлым хозяином?!

==> Магазин "Конфе-еты"