Да чтоб тебя трижды перевернуло, - устало подумал Санни, соображая, что они опять, опять, снова, пес подери, ходят по кругу, что ничего интересного опять - снова не предвидится. - Атакуй меня уже, блин, идиотка, и давай закончим весь этот балаган.
- Закусывать надо, - фыркнул кот в ответ на эти вопросы. - А еще, лучше бросай курить травку, пока еще не поздно. Хотя... тебе, судя по всему, уже поздно.
Где-то за спиной, не заморачиваясь разговорами и размышленими на тему этичноти собственных действий, атаковал Каий.
Санни устало вздохнул.
Как же я затрахался.

Санни оскалился, невероятно остро чувствуя стук своего сердца. Время замедлилось, загустело, как липкий приторный сироп. Приторность эту он чувствовал на языке, от этого тошнило и тянуло блевать.
Темноволосая сделала шаг на мостовую.
В голове звенело, горела щека, горело все лицо и, пожалуй, дело было далеко не в пощечине.
- Возьми хоть...
Санни отвернулся от Афины.
Темноволосая вскинула руку вверх.
Санни молча шагнул к ней, невероятно отчетливо различая и кровь на бедре, животе, груди, тонкий порез на шее... Каий дорого отдал свою жизнь.
Темноволосая разжала пальцы, и голова парнишки полетела вниз. Медленно. Очень-очень медленно.
- ...что-нибудь... А то...
Санни прыгнул, сбивая девушку - девушку? противника. Врага. Уничтожить с ног и прикладывая головой о мостовую.
- ...мне так не интересно...
Навалиться всем телом, заткнуть рот рукой - видели, как она орет, хватило - и еще раз головой об камни.
Нравится? А кровь-то идет.
- ...будет.
Темноволосая отбивалась, конечно, Санни морщился и шипел от ее ударов, но терпел. Постепенно приходило понимание, что просто так ее долбать без видимого эффекта, он может еще долго.
И все? Все, что ты можешь? Правая рука не действует, да? Спасибо, Каий. Да, детка, на тебя что, повлияла потеря крови?.. Крови, - застучало в голове, - крови, крови, соленый горячий запах, щекочущий язык.
Санни всем своим весом плотнее прижал девушку к земле, дернул свободной рукой за волосы, поворачивая ей голову, осторожно лизнул порез на шее... Кажется, этого она не ждала. Санни улыбнулся, зализывая ее рану. Порез так удобно ложился на язык, приятный вкус наполнял рот...
"Вставай", - тряс его Каий, мальчишка, который любил этот город.
Оборотень зарычал, вгрызаясь в горло темноволосой. Его теперешние зубы не были заточены под это занятие, но разве это повод останавливаться? Он дернул головой в сторону, выдирая кусок кожи и мяса, сплюнул и вновь вцепился в горло. Он грыз, раздирая мышцы, сплевывал и глотал, и снова грыз, а тело под ним трепыхалось все меньше и меньше. Потом кровь хлынула в рот мощной струей. Оторвался Санни не сразу.
Голова отделялась плохо. Он снова и снова рвал пальцами рану, увеличивая ее, руки скользили по крови, рубашка намокла, льющаяся с неба вода тоже мешала, он тянул и тащил за волосы, упираясь коленом в ее грудь потом, наконец, заметил меч.
- Тебе интересно? - вежливо спросил он Афину, кидая голову темноволосой ей под ноги и вытирая рот рукавом.
Это, впрочем, не сильно помогло - рукава рубашки тоже были в крови.
Кажется, где-то и когда-то время успело оттаять и начать течь нормально. И приторный его вкус исчез, смытый привычным, солено-металлическим.

Отредактировано Санни (2012-03-17 00:03:37)

Санни, вытирая кровь с подбородка, даже не сразу понял, что что-то не то. Однако глядя в совершенно спокойные глаза Афины, начал подозревать, что...
Да нет, не может быть. И ведь не вмешалась. Странно, что, неужели ей настолько плевать на... как там было? "Часть себя"?
В задумчивости оборотень прошелся туда-сюда. Правильная мысль крутилась где-то рядом, оставалось только поймать ее за хвост и разглядеть.
Нет, правда странно. Не могла же она не видеть? Или могла?
Кот с сомнением посмотрел на Афину, и от изумления уронил челюсть на мостовую. Девушка стояла в той же самой позе, что была пять минут назад. Ни малейшего изменеия.
- Афина? - удивленно спросил Санни, подходя ближе.
Ой, мать моя, что это такое вообще и как оно возможно?!
Остальные мысли из головы выдуло начисто. Афина - такая же, как была, только неподвижная, холодная, каменная. Кот закрыл глаза, открыл, посмотрел в чистое, голубое небо... Потом перевел взгляд на девушку, прикоснулся несмело к ее руке - сомнений не оставалось, перед ним была удивтельно хорошо выполненная статуя. Сколько он стоял там, он и сам бы ответить не смог. Подошел предводитель, постоял, посмотрел.
- Разные планы, парень. Ты ей доступ раз и навсегда заблокировал, когда ту, вторую, остановил. Больше сюда разрушения творить не пролезет.
Хлопнул кота по плечу:
- Идем, тут еще работать и работать. Неслабо она напакостила, да? Ничего, отстроимся.
И Санни, со вздохом двинулся за вожаком. Из полуразрушенных домов выходили остатки мирного населения, в уцелевшем трактире собрались выжившие воины. Потом хоронили мертвых. Потом, постепенно, по мере сил, возвращали былое величие городу. К оставшимся воинам перебрались, как стало поспокойнее, семьи: жены, детишки, пожилые родители... Статуя так и стоит на середине улицы. С течением времени, ее даже обнесли забором и высадили вокруг цветы. На самом деле, сперва шли долгие споры, не снести ли ее к растакой-то матери, но решили, что толку нет разрушать ради разрушения. Пусть себе будет, мешает же не сильно. А иногда приходит к статуе красивая девчонка, долго стоит, смотрит и вспоминает старшего брата, что не смог сдержать обещание и остаться живым.
Санни не знал, сколько прошло времени. Солнце вставало и заходило, он ложился спать и просыпался, менялись сезоны... И однажды Санни, вытянувшись на мягкой кровати и закутавшись по уши в одеяло, закрыл глаза.
А открыл - потому что за окном дико орали дерущиеся коты.
На вверенной мне территории! - возмутился он мысленно, срочно подрываясь вмешиваться и отстаивать. Чего-то думать-размышлять было некогда. Сон постепенно стирался из его памяти.