Начнем, пожалуй, с какой-то фигни малого. Ну или не очень малого.
Короче, просто начнем.

Сегодня никто не придет

Сегодня никто не придет,
Никто не откроет дверь,
Никто на порог не шагнет...
Ну вот. Ты один теперь.

Не скрипнет тихонько окно,
И не зазвонит телефон,
Никто не обнимет тепло,
Как делал когда-то он.

Будильник не станет звать,
Его ведь никто не завел,
И утром не будут ругать
За не убранный с ночи стол.

Твой чайник не закипит,
И будет голодным кот,
Но ты не тревожься - спи.
Сегодня никто не придет.

А чтоб вы знали, я пишу не только стихи.
Когда-то у меня немного сильнее выражалось второе видение мира и жизни, тогда писать мне было на порядок легче, собственно, вот одна штучка (дурацкая-придурацкая) из тех моментов:

***
Звон мечей то отдалялся, то приближался, звучал то громче, то тише, и слушать его мне было приятно, но иногда он прямо-таки резал слух – когда мечи, соприкоснувшись, не разъединялись, а проезжали друг по другу, высекая едва заметные маленькие искорки. Недовольства своего я ничем не показывал, только чуть-чуть морщился, не больше, чем на секунду, чтобы Бред не заметил. Хотя, сейчас он и не смотрел на меня – слишком сосредоточился на поединке. Оно и правильно, лишь бы не чересчур. Несколько весомых ошибок в его действиях я уже и так увидел, он, как казалось, тоже, но говорить об этом мы пока не спешили – двадцать минут боя уже прошло, осталось примерно столько же. Наверное, я его перегружал, но мальчику без этого никуда, тем более техника его оставляет желать лучшего – скользящий удар в бок он пропустил в самом начале.
Прошло еще минуты три, и я выбросил сигаретный окурок в траву, случайно заметив, что их там собралось уже шесть штук. Странно… Обычно мне не требуется столько сигарет… Все-таки, я не могу за него не волноваться, даже не смотря на то, что поединок, как и почти все остальные, ничем не грозил Бреду. Меч иллюзорного противника не мог причинить ему серьезного вреда, так, синяки и царапины, которые мы вместе сводим на нет за пять минут. Но оттого выглядит бой не менее натурально, чем если бы он был вполне серьезным.
– Мрак, Мрак… – в промежутке между ударами позвал Бред, отбегая подальше от противника, чтоб отдышаться. – Может быть, хватит уже на сегодня?..
Его голос приобрел какую-то странную интонацию, и мне захотелось просто прижать его к себе, но вместо этого я передернул плечами, смахнув секундное наваждение, и ответил:
– Ты смеешься? – незаметно шелохнув пальцами, я приблизил его противника на пару метров, и бой завязался снова. – Да ты дерешься, как ребенок, Бред! Это ли то, чему я тебя учу изо дня в день?..
– Ну так… – перемешивая слова с тяжелым дыханием, произнес мой ученик. – Ты дал мне этот странный меч, хотя прекрасно знаешь, что я использую катану! С катаной я бы его давно уже…
Лязг мечей заглушил последние слова Бреда, но переспрашивать мне не требовалось. Мои аргументы все равно в несколько раз сильнее.
– Нельзя настолько зависеть от оружия, – нравоучительно сказал я, скрещивая руки на груди. – Ты должен уметь наиболее выгодно пользоваться всем, что попадет под руку. И этим не обязательно будет твоя катана! Так что не отвлекайся, следи за противником.
Противник, почти в точности скопировавший не только мой стиль, но и мою внешность, что, несомненно, осложняло задачу Бреда, как раз ударил сверху вниз рубящим ударом, и Бред едва успел подставить свой собственный меч вместо своей же головы, куда должен был прийтись удар. Однако, сделать это правильно ему не хватило времени, так что режущая кромка прошлась прямо по его ладони, которую он подставил, чтобы сила удара не сдвинула клинок вниз.
– Ч-че-е-ерт… – сквозь зубы проговорил он, отдернув ладонь, на которой уже успел появиться длинный и наверняка глубокий порез, обильно кровоточащий.
Другой бы на его месте как минимум растерялся, но Бред в очередной раз удивил меня, не прекратив боя. Он его закончил – резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, и перерубив иллюзию пополам. Это, конечно, мой недосмотр, но мальчик все равно отлично сработал.
– Молодец, – удовлетворенным голосом произнес я, уничтожая иллюзию и подходя к Бреду поближе. – Но и глупый ты, конечно, тоже. Я говорил – следи, следи за противником, а ты что?.. – я легко кивнул на раненую руку, которую Бред держал чуть отстранив от себя, чтоб кровь не капала на обувь и одежду.
Молчит. Гордый. Я улыбнулся, потрепав его по волосам, но он почему-то отвернулся и опустил голову, даже не собираясь реагировать. Нахмурившись, я обошел ученика, заглядывая ему в глаза, но он опять отвернулся, так что я совсем растерялся – сколько его знаю, раньше такого не было.
– Бред?..
– Я пойду в душ, – отозвался он, как ему казалось, холодным и безразличным голосом.
Я же видел его насквозь. Но… не настолько хорошо, как мне хотелось, к сожалению. В самом деле – что я себе думал, если знаком с ним всего пару лет?.. Жить под одной крышей, видеться и общаться каждый день очень близко – этого оказалось недостаточно, как сейчас выяснилось. Я подобрал брошенный им в траву меч и медленно пошел в дом, бездумно срубая острым лезвием с его кровью одинокие травинки. Ну что я сделал не так?.. Бред ведь сам соглашался на тренировки три месяца назад. Мало того – сам просил, чтобы я помимо магии учил его еще и бою. Если ему надоело, то так бы и сказал – я ведь не зверь, пойму же…
Или дело не в тренировках, а во мне?..
Проанализировав по быстрому последнюю неделю нашей совместной жизни, я ничего конкретного не понял. Вроде бы, все как всегда – я его учу, он у меня учится, иногда разговариваем о жизни, обедаем вместе. По вечерам гуляем, Бред любит гулять со мной – идти, держась за руки, курить одну сигарету на двоих, вместе слушать плеер… Любит, когда я играю ему на гитаре, но делаю я это крайне редко, желания почти никогда не возникает. Еще любит, когда мы остаемся дома, пьем чай, или просто сидим, обнявшись, в кресле…
Что не так?..
Зайдя в дом, я быстро привел себя в порядок и поднялся на второй этаж в гостиную, опустился в кресло и достал из пачки очередную сигарету. Закурил, тяжело вздыхая – столько раз обещал Бреду бросить, но никак не получается. А он и не настаивает особо, словно понимает…
Прошло не больше пяти минут, и я услышал тихие шаги на лестнице, скрип наших деревянных перил, а потом и звуки в коридоре.
– Иди-ка сюда… – позвал я, напуская на себя равнодушное выражение, удавшееся, как всегда, на все сто процентов.
Бред с секунду постоял в дверях, сомневаясь, а потом все же прошел внутрь, садясь на диван как можно дальше от меня.
«Гордый какой…» – вновь удовлетворенно подумал я, с легкостью поднимаясь и присаживаясь рядом с ним на корточки, чтоб удобнее было смотреть в глаза. Ну не закроет же он их, в самом деле!..
Не закрыл. Мы посидели так секунд шесть, потом я не выдержал и взял его руку в свои, краем сознания отмечая, что Бред меняется в лучшую сторону – в прошлый раз порезы свои и царапины он даже не обрабатывал, а тут еще и бинтом перевязал. Коснувшись губами кончиков его пальцев, я тепло улыбнулся и опустил голову ему на колени. Ну и что, что я его учитель – отношения у нас равноправные, да и хочется иногда чего-нибудь такого… необычного, непривычного…
– Ну скажи мне – что не так? – тихо попросил я, не выпуская его руки, которая вдруг почему-то сжалась, будто я сказал что-то особенное.
Покрутившись на месте, Бред наконец выдохнул, отведя взгляд и неуловимо покраснев, как умел один только он:
– Мрак… – голос его прозвучал с немалой долей мольбы. – Ну я не могу об этом так говорить… Это… ты не поймешь… – не выдержав, мой ученик вырвал руку и спрятал лицо в ладонях. Не плача, а пытаясь успокоиться – он знал, что я не люблю напрасных слез и не умею утешать без причины.
– Когда это я тебя не понимал, милый?.. – я постарался придать голосу теплоты, но получилось плоховато – слишком сильным было непонимание, чтоб удалось его хорошо скрыть. Ну да пусть объяснить, а потом мы вместе разберемся, разве это впервые?..
«Ну давай, мальчик мой…» – мысленно поторопил я его, невнимательно поглаживая пальцами его ногу.
Я знал, что говорить правду про свои чувства трудно. Даже для меня – трудно, что уж говорить про Бреда, который был полным романтиком. Он считал, что понять его не может не кто. Было ли это так?.. Мне казалось, что я его понимаю… Однако, понимать – не значит оправдывать и признавать. Я мог понять, дать совет. Мог изменить его мнение или изменить ситуацию, заставляющую его переживать.
А вот измениться самому было сложнее всего. Но и Бред пока что этого не требовал. Почему – я не знал, а разбираться не хотел, зачем, если отношения устраивали нас обоих?.. Серьезного разговора на эту тему у нас еще не было. Может быть, будет сейчас.
– Понимаешь… Ты все правильно делаешь! – быстро произнес он, а потом продолжил: – Только эти тренировки… Мне кажется, ты слишком требователен. Я не знаю, как нужно, но мне кажется, что… подход неправильный, учитель… Тебе видней, конечно. Только мне не привыкнуть никак к таким переменам – во время тренировок ты ведешь себя как мой учитель, а после – как любовник… Словно ты любишь меня только после. А я не могу так – я люблю всегда.
Он сделал небольшую паузу, борясь с рвущимися наружу эмоциями.
– Мне больно так… из-за этого… Прости…
Повисла тревожная тишина – я не спешил отвечать, а ему не было чего больше сказать. Или было, но Бред решил молчать, как делал это всегда. Откровенный разговор у нас редко получался просто так – чаще приходилось ждать минут десять, прежде чем ученик перестанет стесняться и бояться, что я обижусь. Мог ли я обидеться на такого милого мальчика… который, между тем, старше меня на полсотни лет. Не мог. И не стал бы. Характер другой, менталитет.
Минуты через три он немного расслабился, и я почувствовал его холодные пальцы, аккуратно перебирающие мои волосы.
– Хм, – наконец начал я, поднимая на него взгляд.
Продолжить сразу же не получилось. Редко когда попадались такие моменты, когда я смотрел на него вот так – снизу вверх, вблизи, в вечерней полутьме. Его лицо было чуть освещено с правой стороны, где у нас окно, а слева оно тонуло словно в жидкой темноте. И выражение такое… родное, близкое, доверчивое…
«Какой же ты у меня красивый, Эрик… – восхищенно подумалось мне, отчего-то с настоящим именем. – Просто… красота…»
С усилием прогнав странное онемение, охватившее меня на пару секунд, я сосредоточился на ответе и произнес:
– Мальчик мой, неужели ты не понимаешь, что твои тренировки – это очень серьезно. Ты сам попросил, помнишь?.. Я предупреждал, что будет трудно, что я могу быть слишком требовательным. Но ты настоял. А сейчас жалуешься… – прозвучало с легким упреком, но тон тут же сменился на спокойный: – Я ведь не хочу, чтобы с тобой что-то плохое случилось. Я уже ведь говорил, что не смогу быть вместе с тобой все время. Ты должен уметь сам за себя постоять – и не просто так, а в любых ситуациях! – опережая его слова, быстро проговорил я. – Я требователен к тебе. И буду таким, привыкни наконец. Так нужно, Бред, так нужно. Мне это тоже не доставляет удовольствия, но я радуюсь тому, что именно благодаря такому отношению к тебе с моей стороны когда-то потом ты будешь сильнее других.
Он вздохнул, словно ожидая именно такого ответа, а потом сказал:
– Ну почему ты не романтик, Мрак…
Я чуть вздрогнул от того щемящего чувства, которое промелькнуло вдруг в голосе ученика. Что это?.. Обида?.. Любовь?.. Нет, все не то… Я знал его недостаточно хорошо, чтобы судить. А спрашивать – он все равно не ответит.
– Я был таким, Бредик, – улыбнулся я, поднимаясь и садясь рядом. Приобнял его одной рукой за плечи и чуть прижал к себе. – Жизнь изменила…
– Очень жаль, – он устроил голову у меня на плече, стараясь хоть как-нибудь обнять. – Не называй меня Бредиком. Я Бред. Ты знаешь.
– Конечно, – сразу же согласился я, подумав, что завтра он все равно станет «Бредиком». – Ты на меня не обижаешься? – внезапно добавил я, имея ввиду далеко не имена.
– Ну… не очень, – усмехнулся он, поворачиваясь ко мне и легонько касаясь губами моих губ, дав почувствовать едва уловимый аромат сирени.
Я тут же обнял его обеими руками и превратил это касание в настоящий поцелуй, пьянея от аромата, забывая, что я – совсем не романтик.
Ночь медленно укрывала наш общий дом своим покрывалом, и в комнате постепенно сгущались сумерки, но мы с Бредом этого уже давно не замечали. Не замечали, что оба устали за день, что ели последний раз только утром, что собака настойчиво скребется в дверь, и что в спешке у него с руки слетела белая повязка со следами крови.
И то, что я не романтик, мой Бред уж точно не заметил.

Подумал, что давно я не давал о себе знать, поэтому даю знать о себе сейчас.
Этот стих был один из двух осенних, которые мне самому нравятся. Надеюсь, что не зря.

Единственно верный путь проложен не нами

Вся жизнь состоит из каких-либо ограничений,
Единственно-верный путь проложен не нами,
Он просто плетётся из взглядов, твоих увлечений,
Из нового дня и из первых моих начинаний.

А наша задача сейчас - положиться на случай,
Идти в бесконечность, как будто бы время застыло.
Конечно же, каждый по вере и богу получит,
Но мы продолжаем, для нас это всё уже было.

Ломая преграды при помощи просто рассудка,
За бронепокрытием пряча развязные планы,
Мы просто любили, безудержно-страстно и чутко.
Любили свободу. А жизнь проклинали стихами.

Не знаю, как товарищи относятся к тому, что я пишу прозу, особенно если учитывать, что не писал я ее ну очень давно. В общем, я вообще не знаю, зачем это говорю. Поэтому сейчас скопирую то, что хотел показать, и все.
Коммент: не поверите, пэйринг Крис/Таке (большинство не представляет, кто это такие, и слава Драконам).
Решил даже повыделять тэгами, чтобы вообще красиво было.

Воздушный шарик

Уже около получаса я стою один на улице, сжимая в руках тонкую ленточку, привязанную к синему воздушному шарику, и жду тебя. Сейчас середина дня, светит яркое солнце, а я одет во все черное, как обычно. Ловлю на себе удивленные и немного насмешливые взгляды множества прохожих, без особых усилий вижу их мысли:
«Видел бы он, как выглядит со стороны…»
Улыбаюсь и отворачиваюсь. Конечно, я знаю, как выгляжу со стороны, мне для этого даже малейшего усилия прилагать не требуется. А еще я знаю, что мой наряд действительно не соответствует погоде, но слишком привык так одеваться, а привычки менять очень трудно. У меня редко получается носить то, что нравится тебе, и это расстраивает нас обоих, хотя ты никогда не подавал виду.
И правда – это ведь для нас совсем не важно, ведь так?
Минуты через три я вижу тебя и улыбаюсь еще шире. Твои глаза сияют, как обычно, я словно растворяюсь в этом взгляде… так бы и смотрел в них до Геенны, жаль, нельзя… Подходишь и обнимаешь меня за шею, и я, не сдержавшись, крепко прижимаю тебя к себе.
Отстраняешься, и я вручаю тебе воздушный шарик. Ты радуешься еще больше, сжимаешь ленточку обеими руками и со смехом говоришь:
– Он специально голубой?
Я улыбаюсь, приобнимая тебя за плечи, и разворачиваю в сторону парка, где мы решили провести сегодня день:
– Синий, мой мальчик… – в голосе звучит капелька педантизма, но я скрываю ее за улыбкой, чтоб ты ничего не заметил.
Ты только пожимаешь на это плечами, наверняка оставшись при своем мнении, берешь меня за руку и сам тянешь в парк.
Под сенью сплетенных крон деревьев становится чуть прохладнее, я убираю прилипшие ко лбу волосы, и ты, пользуясь кратковременной свободой, рвешься к лоточку с мороженым, покупая сразу две порции, чтобы я не успел тебя остановить. Отойдя чуть, подальше мы садимся на свободную скамейку, и ты отдаешь мне шарик, чтобы случайно не выпустить его в небо.
Я мороженое не ем – клыки замерзают, это, в общем-то, не самое приятное ощущение из всех. Зато целовать тебя потом мне очень нравится, и ты об этом прекрасно знаешь, наверное, именно поэтому твои глаза сейчас такие… соблазнительные?.. Присматриваюсь внимательнее, но ты моментально отводишь взгляд в другую сторону, и лишь на губах играет легкая, едва заметная улыбка.
«Вот уж!..» – я едва слышно хмыкаю, а ты даже в мыслях смеешься, тихонько и по-доброму.
Мы проводим в парке оставшиеся четыре часа этого дня, и за это время ты успеваешь поразительно много – и затащить меня на карусель, после которой я какое-то время хожу шатаясь, и накормить сладкой ватой, которая прилипает к рукам так, что приходится потом облизывать пальцы, и даже усадить меня хмурого в маленькую машинку отдельно от себя… Ну и что, там я быстро развеселяюсь, то и дело тараня тебя в… задний бампер.
Вечер подкрадывается неслышно, я замечаю его только тогда, когда ты, усталый, опускаешься рядом со мной на скамейку и отдаешь только что сделанную фотографию с тобой и пушистым серым зверьком с большими глазами. Я же возвращаю тебе шарик, и ты забираешь его невероятно бережно, так, что я даже удивляюсь, отводя взгляд от твоего лица на снимке.
– Крис, у тебя маркер есть? Черный?..
По глазам вижу – что-то задумал. Не трудно догадаться что именно.
Достаю маркер из внутреннего кармана, отдаю тебе, и ты рассматриваешь его с видом опытного критика, наморщив нос и скривив губы. Ну да, не маркер это, а лайнер, линия тоньше получится, но другого у меня вообще нет. Ты это тоже понимаешь, и начинаешь рисовать прямо на шарике, не давая мне взглянуть.
Покорно жду, пока ты не закончишь, и вскоре ты гордо показываешь мне слегка кривую надпись, заключенную в сердечко: «Таке&Крис». Улыбка сама собой появляется у меня на лице, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы поцеловать тебя прямо здесь. Вместо этого легко касаюсь губами твоего виска, и ты едва заметно вздрагиваешь, прикрывая глаза с пушистыми ресницами.
– Мы его у тебя дома за окном привяжем, да? – с легким смущением спрашиваешь ты, все еще глядя на надпись.
Я мягко забираю у тебя шарик, держа за ленточку, а потом раз – и отпускаю. Шарик летит вверх, сперва неуверенно, потом все быстрее и быстрее, ты пытаешься схватить его за длинный «хвост», но не успеваешь.
Смотришь на меня с примесью обиды:
– Ну зачем ты?..
– Ш-ш… – я успокаивающе глажу тебя по плечам и улыбаюсь: – Пусть улетает в небо, за облака… – заключаю тебя в свои объятья и шепотом добавляю на ухо: – Ангелы увидят, и будут завидовать.
О том, кому они будут завидовать, я тактично умалчиваю.

Сегодняшнее, свежак:

* * *
Досидеть до почти-победного
Выпивая глоток за глотком,
И до зеркала царственно-бледного
Доползти, чтоб разбить кулаком.
Подсознание странными бликами
Выдает по кусочкам не-жизнь,
Отражается мыслями-криками -
Вверх и вправо, на крышу и ввысь.
Безрассудно толкая забвение,
Заплетая узорами вен
Миг с секундой, забытое с временем
И злосчастную страсть перемен.

Досидеть до почти-победного.
Расплескать по бокалу тоску.
И пропасть, и исчезнуть бесследно,
Прикоснувшись губами к виску.

Стихотворение, которое было написано под влиянием чересчур сильных эмоций и желаний. Я, по правде говоря, от всего этого до сих пор толком не отошел.
Но людям нравится)
Да мне и самому нравится, что и говорить.

ШЕСТЬ СЕКУНД

Вспомнил, что позитивные стихи есть и у меня, и это совсем не плохо.
А то я как-то был на одном из литературных вечеров, который длился два часа, и там стихи читали только грустные и пафосные, про смерть, про несчастную любовь и все такое. Как же мне тогда хотелось либо уйти оттуда, либо вылезти на сцену и выдать что-то веселое, чтобы зал проснулся...

Похвастаюсь в очередной раз)
Ловец Снов с названием "Ключ".
Надеюсь, он будет справляться с положенной на него задачей, и открывать все нужные двери, пусть и только во снах. Ловец творческий, подарен человеку тоже творческому, они должны найти общий язык)

+2 изображения:

По правде говоря, я вовсе не уверен, что стихи мои, подобные этому (хотя их и немного пока что), выглядят именно так, как я их себе представляю... Но если читать с нужным выражением и интонацией, то вполне все получается)

Лерыч снова сделал Ловушку, кажется, он совершенствуется с каждым разом, по крайней мере, он сам не это жутко надеется.
Называется "Зимний", к сожалению, сфотографировать его в естественной среде обитания (в снегу, то есть) мне не удалось, но теперь он уже подарен, потому не моя проблема)

Кстати, первый мой опыт "два в одном" - маленький ловец внутри большого.

+2