Сова, с его плавными, неспешными движениями, сияющими золотом глазами и глубоким, богатым интонациями голосом, притягивал Асеширу, так яркое пламя привлекает беззаботного мотылька, который без страха  мчится на его завораживающий свет, чтобы в следующее мгновение упасть на землю, опалив хрупкие крылышки.
Оборотень завораживал валатта, которому, пожалуй, впервые в жизни захотелось просто побыть рядом с кем-то без желания обобрать незадачливого партнера до нитки после взаимных утех. Было в этом мужчине нечто такое, что делало это желание поистине болезненным и нестерпимым.
- Я тоже на это надеюсь, Керридан, - выдохнул Сеш, поднося к табачной камере тлеющую лучинку и делая первую затяжку. Сухие губы ласкали изящный мундштук, а карие, подернувшиеся влажной поволокой предвкушения, глаза лениво скользили по телу мужчины, избавлявшегося от лишней одежды. Он ласкал взглядом, замирая от пробуждающегося желания, которое медленно растекалось по венам. – Грани, по которым мы ходим, порою так хрупки, что один неверный шаг может привести к тому, что они разобьются на мириады хрустальных осколков… Мне бы не хотелось, чтобы так случилось с нами…
Мужчина послушно опустился на постель напротив оборотня, подобрав ноги. Первый вдох наполняет легкий густым дымом. Резкий, немного вязкий вкус катается на языке, царапая горло. Но это ощущение проходит, когда валатт делает вторую, а потом и третью затяжку, наполняя легкие до отказа, чуть задерживая дыхание, чтобы в следующее мгновение  согласно совету совы медленно выдохнуть сизое облачко. Горечь и приторная вязкость сменяется истомой, лениво растекающейся по телу, которая в свою очередь волнами мурашек, прокатившимися по спине валатта.
- Да, игра покажет… - выдохнул Кирихара, вздрагивая, чувствуя, как обостряются его чувства. Одежда, которая еще совсем недавно приятно ласкала золотистую кожу мужчины, теперь раздражала, болезненно касаясь нервных окончаний, которые вдруг стали такими чувствительными, что становилось больно. Губы, сухие и потрескавшиеся, словно от жары, саднило, когда он сжимал мундштук длинной трубки. – Как пожелаете, мой господин…
Погасшая трубка небрежно брошена на пол, а сам Асеширу гибко качнулся, придвигаясь к оборотню, который уже протянул руку, чтобы коснуться шелкового потока иссиня-черных волос, окутывавших валатта. Изящные крылья носа затрепетали, втягивая аромат табачного дыма, смешанный с мускусом и запахом птичьих перьев, исходившем от совы.
Хотелось зарыться пальцами в эти густые волосы, провести по светлой, имеющий мягкий золотистый оттенок коже, коснуться сухих, полуоткрытых губ, прикусывая нежную кожицу и лаская и влажным языком.
Сеш мелко дрожал, ожидая, когда же сова начнет свою игру, но тот не спешил, растягивая удовольствие, предвкушая и раздразнивая. Мягкое сияние золотых глаз с расширившимися черными зрачками, почти заполнившими всю радужку. Валатт знает, что его глаза сейчас выглядят так же: потемневшие, почти черные от сдерживаемого желания, горячей лавой растекающегося по жилам. Точеные губы изогнулись в насмешливой, дразнящей усмешке. Призывной. Порочной. Он ждал, подавшись навстречу и чуть склонив голову, глядя из-под завесы черных волос на сову, который уже приближался к нему.
Теплое дыхание, легкое, словно пух, слетело с губ мужчины, коснулось его кожи. Прикосновение обжигало, жаля множеством невидимых игл, которые безжалостно впились в каждый нерв, разнося по телу болезненный жар, что питал лениво пробуждавшееся желание. Оно взревело, вскинулось стеной обжигающего пламени, окутав хрупкую фигурку валатта, потоком лавы промчавшись по его жилам.
Он прикрыл глаза, пряча под густыми ресницами бушующий в них темный огонь, замер под прикосновениями сильных пальцев, перебиравших тяжелые пряди, и каждое прикосновение отзывается сладкой музыкой в теле Асеширу. Слишком болезненной, слишком прекрасной, что хочется выгнуться, откидывая голову, протяжным стоном повторяя имя совы.
- Посмотрим… - шепчет валатт в губы Керридана, опаляя их своим дыханием и придвигаясь еще ближе, а горячие губы сами собой складываются в едкую усмешку. – Моя очередь…
И кончики дрожащих пальцев Кирихары легко порхают по шее оборотня. Всего лишь одно краткое мгновение они скользили по нежной коже, даря невесомое прикосновения, и тут же исчезают, зарываясь в густые волосы, которых так давно хотелось коснуться.
- Быть может, в этот раз проиграешь ты, дорогой…

_________________________________________________________
Одет: тончайшей выделки кожаные брюки, подчеркивающие стройные ноги. Многослойная туника глубокого изумрудного цвета, расшитая серебряной и черной нитью, с расширяющимися к запястьям рукавами и воротом стойкой. При этом одеяние нисколько не скрывает изящества фигуры, подчеркивая и оттеняя все, что следует подчеркнуть и оттенить. Пояс,  на котором висит кошель и кисет с табаком.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

Воздух застыл, пропитавшись  терпким запахом табачного дыма, тонкой струйкой поднимающегося из брошенных трубок, вязким мускусом, исходившим от бархатной кожи, пряным ароматом возбуждения, которое было столь густым, что его, наверное, можно было потрогать руками. Тишина нарушалась лишь хриплым, тяжелым дыханием мужчин да тихими фразами, которыми они перекидывались друг с другом.
Сеш сгорал в пламени желания, что так неосторожно разбудил в нем оборотень и неизвестная трава, подмешанная в табак. С каждой прошедшей минутой его чувства обострялись все сильнее, а огонь, пылающий в его крови, все быстрее разносил по жилам сладкую отраву, будя самые темные инстинкты и желания. Глаза давно уже стали черными от расширившихся зрачков, а красиво изогнутые губы, что сейчас кривились в насмешливой улыбки пересохли. Хотелось облизать их языком, смачивая вязкой слюной, но валатт не шевелился, лишь чуть повернув голову, смотрел на сову из-под тяжелых, упавших на лицо и грудь иссиня-черных прядей густых волос.
Губы оборотня дрогнули, приоткрываясь, словно подтверждая терзавшее его желание, и в черных глазах Сеша, прикрытых длинными ресницами и завесой волос, вспыхнул огонек торжества. Он вскинул голову, поймав горящий желанием взгляд оборотня своим, в котором плясали искорки насмешки.
«Ты так сильно хочешь меня, Керри? Хочешь, чтобы я сдался, упав к твоим ногам, жалобно скуля и прося остановить эту сладостную пытку. Не дождешься… Я слишком давно живу в мире страсти и искушения. Я был бы плохим любовником, если бы сдавался после первого же прикосновения… Тебе придется постараться, чтобы завоевать меня…»
- Ты так хочешь проиграть, милый? – глубокий, богатый интонациями голос Сеша сейчас напоминал кошачье мурлыканье, мягкое и раскатистое. Валатт не шевелился, лишь чуть склонил голову, глядя на оборотня из-под завесы густых волос. – Да, теперь твой черед…
Фраза, сорвавшаяся с сухих губ, была не громче дуновения ветерка, но оборотень услышал каждое слово. Ладонь легла на грудь, изящные пальцы заскользили по тонкому шелку одеяния, неспешно лаская. Одежда, напоминавшая грубую дерюгу до этого движения, теперь жестоко царапала ставшую настолько чувствительной кожу, что невесомые прикосновения кончиков пальцев причиняли невыносимую боль, когда ткань соприкасалась с телом валатта. Ему казалось, что сотни маленьких игл разом впились в его тело, прожигая насквозь, врезаясь в нервы и заставляя корчиться в жестоких муках бушующего в крови желания.
- Разве это имеет значение. Керридан, - выдохнул Сеш, глядя почерневшими глазами на оборотня, и голос Кирихары, каждая его интонация, рассыпалась мириадами хрустальных осколков, дразня и соблазняя. Точеные губы изогнулись в призывной усмешке, – насколько мне сейчас больно?…
Прикосновение к запястьям, такие же легкие, неуловимые, на грани чувствительности. Но их хватило, чтобы огонь желания, полыхающий раскаленной лавой в крови Асеширу, взревел жарким пламенем, грозя спалить  дотла. Хотелось выгнуться, следуя за ласкающей рукой, откинуть голову, глухо, протяжно застонав. Но Кирихара, только усмехнулся, прикрывая горящие глаза. Он чувствовал как желание, поначалу приятное и теплое, мучительной болью скапливается внизу живота.
Шорох постельного белья, шелест одежды и скрип пружин, когда Керридан пошевелился, перемещаясь ему за спину. Сеш превратился в неподвижную статую, пока оборотень возился с завязками и стягивал раздражавшую его одежду. Валатт едва не застонал, когда одеяние, обжигая кожу, было безжалостно сдернуто совой.
- Ты удивлен? «Ты увидел глаза…» – фыркнул Сеш, сдерживая рвущийся губ стон, когда волосы шелковым потоком окутали плечи, лаская горячую кожу. – Я помню…
Ласка, едва прикасавшихся к коже пальцев множеством горячих угольков рассыпалась по коже, терпким возбуждением разливаясь по нервам и жилам, которые и так уже были отравлены сладким, болезненным удовольствием. Кирихара прикрыл глаза, склоняя голову ниже, пряча под густой завесой пылающие темным пламенем глаза, в которых бушевало желание. Он хотел этого оборотня, хотел касаться его, хотел целовать, опаляя дыханием золотистую кожу, хотел продолжения этой невыносимо чувственной пытки.
Пальцы, обжигающе горячие, лениво скользили по спине, прослеживая замысловатые линии узора, только еще больше дразня, возбуждая, заставляя желать большего. Но вот пальцы исчезли, а за спиной послышалась возня. Оборотень снова пошевелился, изменяя положение тела. Колебания воздуха, когда мужчина придвинулся ближе, показались Асеширу раскаленным песком, что царапает иссохшую от жары кожу, безмерно раздражая. И вот уже влажный язык касается горячей, слишком чувствительной кожи, очерчивая линии татуировки, прохладными прикосновениями лаская разгоряченное тело. Сеш не шевелится, ожидая продолжения, губы складываются в торжествующую усмешку, когда скользнувшая по животу рука оборотня начинает дрожать, а потом вдруг исчезает, а напряженной тишине вдруг раздается тихий смех.
- Проиграл… - эхом отозвался валатт, вскидывая голову и глядя на севшего рядом Керридана. А потом покачал черноволосой головой, и поток черных волос заскользил по золотистой коже, обжигая ее мягкими прикосновениями. – Приз… Пожалуй, нет… мне не нужен приз…
Он медленно спустил ноги на пол и поднялся. Каждое движение отозвалось болью в разгоряченном ласками и действием травы теле. Желание отравленной лавой бушевало в крови, только сильнее распаляя мужчину. Ласка густых волос, рассыпавшихся по плечам и спине, была нестерпимой. Каждое прикосновение отливающей синевой волны несло чувственное наслаждение, разнося по телу сладкий яд желания. Сделав пару шагов, Сеш с низким, протяжным стоном рухнул на колени, вздрагивая всем телом от переполнявшего его возбуждения, смешанного с мучительной, раздирающей на мелкие кусочки сладостной болью.
«Мы оба проиграли…»

_________________________________________________________
Одет: тончайшей выделки кожаные брюки, подчеркивающие стройные ноги.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

Отредактировано Асеширу Кирихара (2012-02-06 11:22:52)

- Как пожелаю… - хрипло выдохнул валатт, замирая на деревянном полу. Прикосновение теплых досок, до блеска начищенных мастикой, даже сквозь плотную ткань кожаных брюк казались грубыми и шершавыми.
«Керридан…»
Он дрожал от желания, сладким ядом растекавшимся по жилам, проникавшим в самые потаенные уголки его тела, которое сейчас судорожно вздрагивало под прикосновениями густых волос. Даже эти невесомые, привычные прикосновения, причиняло Кирихаре острую, пронизывающую каждую клеточку тела боль. Сеш содрогнулся, хрипло вскрикнув, когда волны возбуждающих мурашек разбежались по золотистой коже, напоминая маленькие иглы, жалящие, словно укусы тысячи злобных пчел, чье гнездо так неосторожно разворошили.
Ему было больно, возбуждение бурлило полноводной рекой, ища выход и не находя его. Темные глаза полыхали бешеным огнем сотрясавшего его поджарое, такое хрупкое тело желанием. Каждый нерв, каждая клеточка была напряжена, словно натянутая струна, изнывая от жажды и боли, которую могли утихомирить только прикосновения желтоглазого оборотня. Но даже зная это, валатт упрямо молчал, беспомощно застыв посреди комнаты, не находя в себе сил ни сбежать, ни попросить облегчения.
«Керридан… Боль моя… Жизнь моя…»
Но с точеных, пересохших губ не слетело ни слова, только хриплый стон, родившийся где-то в глубине его существа, слетел с них. Скрип пружин за спиной подсказал, что оборотень покинул кровать. Поток прохладного воздуха коснулся горящего тела, когда сова опустился на пол позади него, и валатт, задрожав, не смог сдержать хриплого стона, когда невидимые пальцы коснулись горящей кожи.
Легкие, невесомые касания сильных пальцев, заскользивших по коже плеч и рук, обжигали, неся по оголенным нервам, сейчас слишком чувствительных и остро реагировавших на даже самое легкое прикосновение, которое может дать прохладный поток воздуха, огненные разряды, отзываясь чувственной, сладкой болью. Сеш дернулся, уходя от прикосновения, хрипло вскрикнул, склоняя голову, и поток отливающих синевой волос скользнув по плечам, скрыл горящие  глаза, в которых плескались бездонные озера желания, мешавшегося с болью.
Асеширу выгнулся, ощутив порхающие прикосновения горячих пальцев Керридана, очерчивающих линии рисунка на спине, к бархатной коже. Через долю секунды эти же пальцы уже неспешно поглаживали хрупкие косточки ключиц, обжигая, возбуждая, даря удовольствие, смешанное с болью. Прикосновение шелковистой кожи оборотня, когда тот прижался, накрывая своим телом валатта, разбилось на его коже миниатюрными болезненными брызгами множества огненных игл. Кирихара выгнулся, вскрикивая от пронзившей все тело боли, резко дернулся, попытавшись освободиться, когда оборотень задвигался, лениво потираясь пахом о ягодицы.
- Мне больно…
Он снова дернулся, уходя от прикосновений, но оборотень держал крепко, не позволяя освободиться. Черты лица Асеширу заострились, кожа натянулась, обтягивая кости черепа. Из полуоткрытых губ вырывалось хриплое, тяжелое дыхание.
Сеш протяжно застонал, вздрагивая всем телом и откидывая голову на плечо совы, когда влажный язык мужчины заскользил по нежной, чувствительной коже, обжигая ее горячим дыханием. Желание передавались с каждым новым движением мужчины, соприкасавшимся с его ставшей вдруг болезненно чувствительной кожей. Оно заставляло выгибаться в объятиях Керридана, которые теперь ощущались гораздо сильнее, отдаваясь обжигающей болью, которая пронизывало каждую клеточку его стройного, гибкого тела.
- Больно… - Асеширу передернулся, когда Керридан прикусил нежную кожу уха, опаляя ее своим горячим дыханием. Он резко дернул головой, уходя от прикосновения и хрипло вскрикивая, судорожно изогнулся, врываясь из рук оборотня. – Пожалуйста… Керри… Почему мне так… больно…

_________________________________________________________
Одет: тончайшей выделки кожаные брюки, подчеркивающие стройные ноги.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

Отредактировано Асеширу Кирихара (2012-02-07 21:14:02)

Возбуждение бурлило в крови валатта, вскипая и обрушивая волну за волной. Оно искало выход и не находило его, лишь разбегалось обжигающим пламенем по коже, пронизывая мужчину множеством маленьких острых иголок, посылавших импульсы боли по телу Сеша, стоило сове прикоснуться к его коже. Он жаждал единения с оборотнем и сходил с ума от терзавшей его боли.
Он вздрогнул, когда оборотень вдруг замер, остановив движение. Карие глаза закрылись, густые ресницы темными веерами легли на горящие щеки. Кирихара хрипло дышал, так же замерев, лишь волны будоражащих мурашек прокатывались по золотисто-матовой коже. Когда же сова отпустил его, валатт беспомощно вытянулся на полу. Прикосновение к гладким доскам было сродни погружению в кипящую лаву. Валатт дернулся, выгибаясь, тихо застонал, перекатившись на бок. Прикосновение сильных пальцев, бережно отводящих с его лица тяжелые иссиня-черные пряди, вынуждающих смотреть на оборотня, послало новые болезненно-сладкие разряды по его телу. Сеш медленно повернул голову, открывая глаза и вглядываясь в лицо Керридана подернутым пеленой боли, смешанной с желанием взглядом.
- Прости… - выдохнул он пересохшими губами. – Слишком чувствительный…. Я всегда был таким… - протяжный стон сорвался с полуоткрытых, горящих губ. – Да, Керри, скоро станет легче…
Он снова затих. Лишь тяжело вздымающая грудь, да хриплое дыхание говорили о том, что валатт все еще жив.
Прохладный воздух, ворвавшийся в комнату сквозь распахнутые створки окна, опалил чувствительную кожу, и Асеширу болезненно выгнулся, хрипло застонав, и передергиваясь всем телом. Одуряющее, болезненное возбуждение захлестнуло все его существо, сворачиваясь в тугой клубок где-то внизу живота. Тело жаждало прикосновений, ласковых и нежных, едва ощутимых, напоминающих касание хрупких крыльев бабочки, грубых и жестких, любых, лишь бы они смогли утолить терзавшую его жажду, которая сплетаясь с мучительной, острой болью раздирала его на множество кусочков.
Быстрое, царапающее скольжение жесткой ткани по его ногам, когда сова принялся осторожно снимать с него брюки из оленьей кожи, обжигающее прикосновение  кончиков пальцев к коже, когда Керридан поднял его на руки… и он протяжно застонал. Каждое такое прикосновение, слишком быстрое, едва уловимое, отозвалось обжигающей болью... и одновременно - таким удовольствием, что Сеш закусил губу едва не до крови, прерывисто выдохнув. Валатт замер, безвольно растянувшись на прохладных простынях, тут же частично остудивших пылающий в крови пожар, мелко дрожа и прислушиваясь к своим ощущениям.
«Кретин… Он хотел тебя. Ты же видел, что он сходит с ума всего лишь от одного прикосновения к тебе. Как ты мог разрушить такую сказку? Как мог подвести его… Он хотел тебя и до сих пор хочет… А ты… ты лежишь, словно мокрая тряпка, скуля, как подыхающий пес… Это всего лишь трава… Еще один афродизиак, вернее его подобие. Или ты совсем мозги растерял, что позабыл об этом? Сколько раз ты сам использовал подобные штучки, чтобы охмурить очередную жертву…»
Дробный перестук каблуков, скрип открывшейся и закрывшейся двери, вязкая, тягучая тишина, окутавшая дрожавшего от боли и желания валатта, и вот уже струйки холодной воды заскользили по его телу, сбегая тонкими ручейками по груди, животу, рукам, остужая разгоряченную кожу, усмиряя бушующую боль и одновременно даря легкую ласку. Асеширу прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям мягких прикосновений, замерев, пока Керридан продолжал смачивать его тело холодной водой.
- Керри… - выдохнул Сеш, выгибаясь на постели, сминая ставшее влажным белье. Вода успокоила боль, но не погасила темный огонь желания, который все еще бурлил в крови, медленно отравляя. – Иди ко мне…
Он подался вперед, приподнимаясь на смятых простынях, осторожно вынул из рук совы мокрое полотенце, уронив его на пол.
- Ты позволишь? – в хриплом, мурлыкающем голосе валатта отчетливо слышалось желание, когда он протянул чуткие пальцы к оборотню.
Кончики его пальцев заскользили по лицу мужчины, по гладкому лбу, по вискам, где бились упругие жилки, по щекам, коснулись носа и губ. А потом они столь же непринужденно вспорхнули с его лица на длинные волосы, оглаживая их, изучая. Валатт перебирал тяжелую гриву Керридана, играя темными прядями, пропуская их сквозь свои пальцы, словно это были тончайшие, прочные шелковые нити, могущие превратиться в отрез нежнейшего шелка, а могущие забрать жизнь, если их сплести в тонкую, скользящую удавку. Волосы легко скользили сквозь пальцы Асеширу, наполняя комнату тихим шорохом, перетекая с его рук на горячую кожу, мешались с иссиня-черным шелком собственных волос.
- У тебя красивые волосы, Керри…  - усмехнулся он, коснувшись губами краешка губ совы. Не дав ему ответить, валатт уверенно поцеловал, вовлекая его губы в чувственную игру, к которой уже присоединились и кончики пальцев, заскользивших по стройному телу оборотня рук. – И сладкие губы…

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

Отредактировано Асеширу Кирихара (2012-02-21 10:45:06)

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

Отредактировано Асеширу Кирихара (2012-02-27 09:59:05)

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.

_________________________________________________________
Одет: обнажен.
Черные волосы небрежно рассыпались по плечам и спине. Длинная челка падает на лоб и глаза. В ушах изящные серьги-кольца белого золота, украшенные аккуратными изумрудами.