Полукровка даже не пытался скрыть удивление, когда Моли, будто повернув время вспять, стал маленьким ребенком. И только чуть позже спохватился, что перед ним дух, способный принять любой облик.
- Сейчас, похож, - повторил он. – И спрашиваю я не в шутку. Прости, шутить не умею и не понимаю. Видимо, чувством юмора меня боги при рождении не наделили.
Джинн схватил его за руку, сверкнув глазами, в которых так ясно читались недоверие и надежда, что Винс улыбнулся, так и не отняв ладони.
- Всего лишь желание? – и он снова удивленно заморгал, опасаясь, что неправильно понял. Слишком просто это было, а Моли ведь до сих пор не свободен. – По твоим словам, выходит, что нет ничего проще.
Юноша вопросительно глянул на духа, но тот видимо решил, что сказал уже достаточно. Тупить дальше не хотелось. Поэтому Таэнатэ немного подумав, внятно произнес.
- Я желаю тебе, Моли, стать свободным. И с этого самого момента распоряжаться собой по своему усмотрению.
Мгновение, и комната опустела. И о том, что здесь кто-то был, напоминали лишь неприкаянная лампа с магическими знаками, оставленная джинном книга и чашка с недопитым чаем.
Винс разочарованно вздохнул и поежился. Стало как-то немножко обидно, что его, вот так, сразу оставили…
И еще… всплыло запоздалое сожаление о пропавшем желании. Ведь он мог попросить свободу для брата, и тогда… Тогда бы и сам больше ничем не был бы связан. И незачем было бы возвращаться в Ар'Хеен.
Полукровка вздохнул и собрав посуду пошел ее мыть.
Что сделано – то сделано, и обратного хода не имеет.

Главный вход на территорию Академии - Винс'ор, Зальцек

Винс едва не бежал. Откуда только силы взялись на последний рывок. Вот, и заветный поворот к общежитию. Мягкие сапоги едва слышно шуршали по мощенной камнем дорожке. Над головой бесстрастно мерцали яркие ночные звезды,  обещая лишь одно - такой же ясный, как эта ночь, грядущий день.
Придерживая висевшую на боку, изрядно надоевшую сумку и полы плаща, чтобы не разлетались в стороны и не являли невзначай взорам редких встречных спрятанного змееныша, Таэ молился только о том, чтобы судьба была милостива – не хватало под конец налететь на коменданта, или снова столкнуться с задиристыми дроу на лестнице. И судя по всему, мольбы его были услышаны, избегнув этих и прочих возможных опасностей, полукровка без приключений добрался до своей комнаты,
«Неужели!» - еще до конца веря в свою удачу, он затворил дверь и подпер ее спиной, словно опасаясь, что кто-то решит вломиться следом. И  только теперь позволил себе расслабиться, чувствуя, как гудят натруженные ноги. Дернув завязки, Таэнатэ сбросил плащ прямо на пол, следом полетела сумка.
- Эй, Зальцек! Мы пришли, - вдохнул он, направляясь к кровати.
«Так, раздеться… помыться… спать. Нет… раздеться, спать. Спать»…
Змееныш, каким-то дивом умудрившийся уснуть в такой неудобной позе, не торопился отлепиться, и полукровка принялся его тормошить, желая избавиться от не самого легкого «пояса».

Каким бы уставшим полуэльф не был, первым делом он всегда прислушивался, пытаясь по знакомым звукам или их отсутствию, определить дома ли его питомцы. Но сейчас ночь, так что в домике для мышей было тихо, а его обитатели, как и следовало полагать, отправились на охоту, и лишь слабый ночной ветерок едва заметно шевелил занавеску.
Змееныш наконец-то избавил его от своего веса и, почти не просыпаясь, перетек на подушку. Винс со вздохом облегчения упал на ближайший стул и взялся расстегивать многочисленные застежки камзола. Всем хороша одежда дроу, но в отличие от эльфийской, быстро из нее не вытряхнешься, и пока пальцы бегали по всем крючочкам-петелечкам, Зальцек умудрился сменить ипостась, занимая теперь места куда больше, чем подушка.
- А…. да, - протянул полукровка, не сразу сообразив, что от него требуется. – Там.
Вялый взмах рукой в сторону единственной двери в комнате указал направление. Немного подумав, студент все же решил сопроводить его пояснениями, но мысль о том, что попавший из леса, а вернее из норы, в город мальчишка мог и не разобраться с моечными принадлежностями в усталую темную голову не пришла. - Полотенца на полке. Мыльный камень на подставке около раковины. В бутылочках – разные травяные средства для мытья.
Наконец камзол был расстегнут, и, наклонившись, Таэ занялся застежками сапог.

Змееныш немного повозился в ванной, но показался в дверях на удивление быстро. Винс даже подумать не успел, с чего бы, как парнишка его озадачил.
- Грязное? – но провел пальцами по щеке и, посмотрев на них так, будто видел впервые. Следующего беглого взгляда на одежду хватило чтобы прийти к заключению. – Похоже, что не только лицо. Я весь грязный. Как еще от такого замарашки дивные не шарахались… «Не удивительно, что кузнец принял нас за бродяжек».
Стянув сапоги и задвинув их под стул, студент прошлепал босыми ногами в ванную. Зеркало подтвердило худшие предположения.
- Нда…Так перепачкаться - непозволительная роскошь для эльфа... Придется мыться,  - он бросил тоскливый взгляд в сторону кровати и потом глянул на Зальцека. – А ты чего застрял? А ну, бегом в воду.
Несложная манипуляция с краном, и вот. уже погромыхивая о дно, теплая струя начала быстро наполнять ванну. 
В отличие от эльфов, выросший среди дроу, полукровка не страдал особой стыдливостью, задумываться же над тем, как обстояли дела у других рас, в полусонном состоянии Таэнатэ уже не был способен, когда попросту начал привычными движениями вытряхивать мальца из одежды.
- Так, держи, этим моешься, этим вытираешься, - спустя несколько секунд он всунул в руки опешившему голому нагу пористую губку, баночку и огромное полотенце и вышел из ванной, предоставив мальчишку самому себе и надеясь, что тот не станет плескаться до самого утра, или чего хуже, не заснет в ванной.

Надо было разобрать сумку, приготовить смену одежды на завтра, вернее, уже на утро, но вместо этого Таэ, оседлал стул, уткнув тяжелую голову в скрещенные на спинке руки в ожидании, пока ребенок наплещется. Наверное, он даже ненадолго задремал, потому что открыл глаза оттого, что уловил движение рядом. Закутанный в полотенце наг проплыл мимо, пал на подушки и через пару мгновений сладко засопел, так что юноша ему даже немного позавидовал.
Однако делать нечего, не сидеть же на стуле до утра. Винс вернулся в ванную и, сбросив грязную одежду в корзину, принялся за мытье. Прохладная вода немного освежила, и полукровка с наслаждением поплескался, так что даже под конец хватило сил покрасоваться перед зеркалом и расчесать еще влажные волосы. Так, замотанный в полотенце поменьше, Таэнатэ добрался до кровати и свалился рядом с о змеенышем с твердым намерением встать пораньше, чтобы успеть собраться на занятия.

Летучие мыши, обычно пугавшие посторонних своими размерами, вернулись уже под утро, сытые и довольные, они, слабо попискивая, обследовали спящего хозяина и теперь с осторожным любопытством тыкали носы в присоседившегося на соседней подушке незнакомца.

Шевеление рядом всколыхнуло туманную вуаль сна, как вздох ветра кисейную занавесь, и тут же все улеглось, стоило дремлющему сознанию расслабиться в безопасности и вновь погрузиться в грезы, задвинув куда-то в дальний угол намерение встать пораньше.
Легкое прикосновение, и ткань сновидения пошла рябью, как разбегающиеся по воде круги. Сменяющиеся картины перетекают одна в другую, поднимая со дна муть воспоминаний, обнажая причудливые остовы переживаний, замешанных на унижении, затаенном страхе, сдерживании, чувственности, удовольствии.
Слуга должен быть безответным и послушным, выполняя прихоти старших в Доме, даже если надо согреть чью-то постель  В отличие от высокомерных женщин, не все мужчины гнушались юным полукровкой. Возможно, будь он дроу, зная, что вырастет и  сумеет занять более высокое положение, то спокойно принимал бы такой порядок вещей и свою чувственность, но внутреннее стремление к гармонии и чистоте отношений уязвляло самолюбие, так что хотелось поскорее смыть запах чужого пота и семени, забыть прикосновения чужих рук… Но это потом, а сейчас…
Мучительно-сладкий  туман… Дым, воскуряемый на празднестве Ллос, пробуждает темные инстинкты,  когда уже все равно, как и с кем, лишь бы утолить снедающую похоть, потушить сжигающий изнутри огонь. Сплетение тел, раскинувшихся в самых откровенных позах, будоражащие запахи, бесстыдные звуки. Сердце бьется в испуге и падает вниз живота, хочется закрыть глаза, заткнуть уши, убежать куда-то далеко, чтобы больше никогда этого не видеть, а подгибающиеся, непослушные ноги словно приросли к полу, и пах наливается томительной тяжестью. Замереть, слиться с тенью в углу, в надежде остаться незамеченным, но чья-то рука все равно поймает, пройдется по груди, плоскому, подрагивающему животу и спустится ниже к гладкому паху…
Полуэльф томно вздохнул во сне, и несколько темных прядок, упавших на лицо, шевельнулись, сползая с приоткрывшихся губ.

Отредактировано Винс'ор Таэнатэ (2012-08-11 13:59:23)

- Прости. Если хочешь уйти, я пойму, - рука соскользнула с плеча и безвольно повисла вдоль тела. – Ты все вспомнил?
Мысль о том, что вернувшаяся память, беспощадно сдернув вуаль очарования, все расставила по своим местам, была неприятна и болезненна. Но что поделать, кто в здравом уме может прельститься полуровкой? Оставалось только корить себя за то, что оставил нага одного…
Юноша повернул голову и, подавив зарождающийся вздох, глянул в прикрытое занавесью окно. Сквозь неплотно задернутую ткань пробивался утренний свет, постепенно возвращая краски предметам обстановки – корешкам книг на полках из темного дерева, дешевым картинам и затянутым цветной тканью стенам, разбросанным по кровати и полу узорным подушкам и смятому покрывалу. В своем домике тихо попискивали мыши, погружаясь в сладкий дневной сон после ночной охоты.
- Твоя одежда там, в ванной. Но она теперь мала… Я дам тебе свою, что найдется попросторнее, – тихо произнес он тогда, как все внутри кричало «только не уходи»!

Отредактировано Винс'ор Таэнатэ (2012-08-23 23:04:13)