Серое, затянутое сталью небо - недвижимое и жуткое. От бесцветного песка поднимался удушливый жар. Неподвижность. Сглотнув кислый ком под кадыком, Марек медленно тащился вперед, даже не надеясь пересечь бесконечную пустыню, застывшую в немом безмолвии. Ступни вязли, утопая на каждом шаге по щиколотку, каждое движение бесконечно замедлялось.
Пить.
Кажется, ягуар готов был высосать иллюзорные остатки влаги из сухой доски, забивая глотку щепками. Сухой кашель. Несколько раз открыть и закрыть глаза. Все происходило слишком медленно, как будто секундная стрелка невидимых часов едва дрогнула, размазанная в пространстве, не спеша отсчитывать следующую секунду. Запрокинуть голову, разглядывая замершие росчерки перистых облаков. Несколько щелчков. Наверняка под веками судорожно задергались глазные яблоки, знаменуя начало фазы активного сна.
Совсем рядом оказалось умоляюще потянувшее ветви дерево, силуэт которого словно раздавило над прямой горизонта. Небольшая птичка, серая, как и все вокруг, замерла в воздухе, распластав крылья. Зрачок дернулся, ловя начало движения, и пружинисто прыгнув вперед, Марек, не совсем уверенный, зверь он или человек сейчас, схлопнул ладони, ловя "пташку" в своеобразный капкан. По коже пробегали мурашки от бьющейся пойманной жизни и почему-то было страшно разжать руки, словно там, в ладонях, трепетало что-то странно жуткое.
Вдох.
Выдох.
Лети.
Перья и кровь брызнули в стороны, ослепляя.
Крыша.
Силуэт женщины.
Смех, перекатывающийся как колокольчики.
Детский плач.
Младенческий рот, искаженный надсадным криком.
По вискам мерно било хлопающим ветром, медленно падение в самое сердце земли. Раскрыв рот как рыба, Марек попытался закричать, но не смог издать ни звука. Так могло бы быть во сне: когда в следующий раз моргнув, ты обнаруживаешь себя совсем в другом месте и не удивляешься этому, принимая правила игры. Разум услужливо достраивал логику происходящего. Багровое удушье - почему и откуда? Пальцы уже тянулись за ножом, но нащупали только пустоту и бесполезно заскребли по кожаному поясу, где болтались пустые ножны. Он же был здесь! Он точно был здесь!.. И тогда пришлось умереть, чтобы через секунду открыть глаза и рвано вздохнуть, не понимая, что именно все еще мешает глотать воздух как воду после серого безмолвия - жадно и часто.
Откатившись в сторону, срывая с шеи хищно затянутую цепь, Марек тяжело всхрапывал, косясь на белоснежную фигуру, очертаниями похожую на женскую, с диковинными крыльями за спиной, окруженную ореолом сияния чистого и бесконечно прекрасного. Звенья клацали друг о друга, сцеплялись, терлись между собой и  никак не хотели отпускать, но дышать стало безусловно легче. Настолько, что оборотень смог подняться и глянуть на свою убийцу. Или спасительницу?..
Оковы бессознательного восприятия сноведения отпустили, давая возможность осознать что все происходящее вряд ли реально. Возможность выбора.
- Мокрушница... - давняя привычка воспринимать любого живого по умолчанию виновным. Сухой смешок, дерущий горло.
На теле - просторная рубаха  и штаны и з грубой кожи. Сапоги, те самые, которые проело кислотой лопнувшей болотной твари. Жалко было выкидывать, хорошие были сапоги. И пустые ножны, сиротливо покачивающиеся на поясе. От этой пустоты сжималось сердце: слишком дорого было простенькое оружие.
- Нож... - с тоской протянул Марек, втягивая носом безвкусный воздух, лишенный запахов, и тут же резво метнулся вперед, когда показалось, что сверкнуло матовым железом в траве, упав на колени, провел рукой, убирая послушную траву, - искал, - Мне непременно надо найти его... Возможно, я уронил где-то здесь... - на секунду глаза сверкнули злостью в сторону белоснежного создания, - Или это ты взяла?!.
На краю горизонта протяжно завыли, сливаясь в жуткую кокафонию звуков, охотничьи рога, знаменуя начало Дикой Охоты.

Отредактировано Marek (2011-05-26 22:15:59)

"Козёл...ну надо же... Ха, милашка! Я что, переспал с тобой и смотался наутро не успев сказать "до встречи?" - сон становился все более реальным, наливался смыслом и красками, присущими реальности. Земля ощутимо вздрогнула - как будто там, в глубине горных пород, вздохнуло что-то, просыпаясь после долгого сна.
Тем временем в голосе боевитой крошки прорезалось неприкрытое презрение, интонации стали резче и злее. Удивленно вскинув голову, Марек уже собирался ответить что-то совсем не лестное, но в руках красотки мелькнул тот самый искомый нож. Брови оборотня поползли вверх, и тут же угрюмо сошлись на переносице:
- Эй, цыпа! - гаркнул ягуар, пружинисто поднимаясь, - Отдай-ка по-хорошему, а? Я же Вам, незабвенная, сейчас руки начну выкручивать и... кости ломать. Больно будет, - вдохнул, сплюнув на землю, протянул руку ладонью вверх и сделал короткий шаг, - Так что по-хорошему отдавай... краля...
Пронзительно закричали птицы, снимаясь с крон. Мельком глянув на заволакивающее черным небо, Марек снова сщурился на девицу.
"Интересно, кто она? ...безликий кусочек сновидения.. Кто-то из прошлого?.." Но быстро пролистав в памяти лица и имена, оборотень не нашел никого похожего... похожую... На секунду пронзило пониманием того, что неизвестная - всего лишь часть того, что снится, а значит можно просто и без затей устранить то, что встало на пути.
Под ногами снова ухнуло, тягуче разливаясь мелкой дрожью.

Отфыркиваясь и чуть ли не плюясь на каждое словечко, вылетавшее из хорошенького ротика, оборотень следил за тем, что девица... гхм... не совсем понятного поведения будет делать с его ножом. И все-таки пропустил момент, когда оружие исчезло из рук, засветившихся неприятным светом. Только и оставалось что челюсть уронить, как какому-нибудь деревенскому дурачку, впервые проигравшемуся в пух и прах дальетскому шулеру.
- Э! Игры кончились, красотуля, по-хорошему отдавай! - в голосе зазвенела уже не сдерживаемая ярость. Надежды на то, что девочка образумится и просто вернет украденную вещь, особо не было. Церемониться с крылатой фифой, возомнившей себя великой волшебницей, Марек тоже не собирался. Как говорил сержант в далекой юности, вырубая очередную шмару в юбке хлестким ударом по затылку, "назвался задирой - не забудь зубы после драки пересчитать".
Тело привычно метнулось в сторону, уходя перекатом через плечо из-под предполагаемого удара неизвестной магией. Булыжник... камень... палка... Палка.
- Йииии-хаааа!... - гортанно выдохнул, кидая подцепленный предмет в мишень, висящую неподвижно и прекрастно. Помнится, в детстве так же сбивали птиц, за что прилетало не единожды по затылку и прочим... гхм... частям тела.
Но к черту подробности! "Бей магу в глаз или под дых, а потом вяжи засранца пока не вчухался," - следуя этой нехитрой логике, не особо дожидаясь и разглядывая куда там прилетело фигуристой лапушке, и прилетело ли вообще, Марек продолжил брать разбег, подныривая и сбивая прямую своего движения, готовясь если не добивать, то сбить в прыжке или просто проскочить мимо, в спасительные кусты, если совсем не повезет.

Резать надо было сразу, не тратя времени на разговоры - так же, как и бить, не отвлекаясь на медовые локоны, задорно вздернутый носик и пухлые коралловые губки. О, эти невинно распахнутые глаза! Сколько не верящих в то, что на в их глубине, тщательно скрытое подобно сокровищу затонувшего корабля на дне океана, похоронены искаженные в предсмертной агонии лица. Тех, кто поверил многообещающим взглядам и принял яд или тонкий стилет между ребер из ухоженных рук послушно и безропотно.
И все-таки... хоть раз взглянув в такие глаза хотелось идти хоть на край света, лишь бы снова увидеть насмешку и зазывное обещание награды за все совершенные безумства. Звонкий смех как колокольчики, перекатывающиеся насмешливо, как бы могла смеяться крылатая красавица, если сжать, обхватывая тонкую талию, не давая улететь, и, наклонившись, сорвать сладкий поцелуй?..
- Да брось ты... - тяжелая складка между бровями разгладилась и замерший Марек, разглядывающий идеальные черты лица лежащей под ним, мягко положил свою широкую ладонь поверх тонких пальцев, обхвативших слишком толстую для женского хвата рукоять. Медленно надавил вниз, убирая лезвие от шеи и удерживая руку красотки от ненужного сейчас движения. Выражение растерянности, мелькнувшее на хорошем личике, несколько позабавило оборотня, заставив насмешливо фыркнуть, да, крошка, несмотря на всю твою боевитость у меня есть такое немаловажное преимущество, как сила. Большой палец почти ласково огладил запястье и вывернул кисть, заставляя пальцы разжаться.
Несмотря на все сказанное красотулей, калечить столь прекрасное создание не хотелось, поэтому оборотень ограничился тем, что подхватил выпавший нож и резко поднялся, отшатываясь от милашки.
На поляну набежала тень, густая и черная, сделав день подобием ночи. Облака, неестественно низкие и почти черные, закрывали солнечный кругляш, беспомощно повисший в небе, гул раскалывал землю. Заструившиеся по земле трещины с тонким звуком, как будто лопались невидимые нити. Помедлив, Марек бегло глянул на крылатую, почему-то было странно очевидным, что это темнота в первую очередь сожрет ее, тот свет вокруг нее, что становился все более тусклым, а если не будет света - то не будет и темноты, и только и останется что захлебываться собственным криком в давящей пустоте, продолжающей взвывать на горизонте страшно, как будто огромный зверь скалил пасть в ночное небо
"К ебеням!.." - прыгнув с места, хватанул красавицу за руку чуть ниже локтя, мельком оглядел - нет ли еще каких сюрпризов, да и забыл, потому что прямо под ладонью жарко полыхнула искра, оставившая отчетливое чувство жжения на коже, как будто схватился за горящий уголь. Лицо оборотня исказилось. Отдернув руку, Марек заметил вздувшийся рубец на нежной коже девушке - ожог в форме неизвестного ягуару знака, такого же, как у него на ладони.
- Это не я... - прошипел, дернув верхней губой, и подбирая обоженную руку к груди, - Валим отсюда.
Причин доверять странной красотке не было, не доверять, впрочем тоже, времени обсуждать что-либо совершенно не оставалось. За деревьями слышался гул и приближающийся оживший страх.
- Не стой столбом!

"Какой еще, блеать, игре?!." - здоровое возмущение всем происходящим наконец-то взяло свое. Не бывает так в жизни, не бы-ва-ет - летающие пафосные черепа, громогласно вещающие о какой-то чуши, стремительно пропадающий в темноте лес, расколовшаяся пополам земля, от горизонта до горизонта - потому что там, в пышущей жаром глубине уже извивалось и вздыхало, проснувшись, то самое, что животным ужасом как кнутом гнало прочь, куда угодно, от этого места.
Озадаченно хохотнув, оборотень, запрокинув голову, разглядывал повисшую в небе маску, лишенную глаз, и все пытался сообразить, то ли все происходящее неудачная шутка мироздания, то ли игры съехавшего с катушек разума. Тем не менее, тонкая крылатая фигурка, совершенно беспомощно и по-женски прильнувшая к плечу, была приятным дополнением во всем этом кошмаре. Скосив глаза, оборотень с удивлением отметил, что барышня вполне себе может быть милой и очаровательной. "Мышами ее надо пугать, чтоб покладистей была..." - додумать мысль не успел - красотка согласилась на пробежку от неизвестной опасности...
..выискивая глазами дорогу почище и посвободнее, Марек поглядывал на крылатую, освещающую путь и думал о том, что сейчас они оба делают непозволительную глупость. Безликая и безглазая маска все так же равнодушно нависала сверху, хотя ее контуры чуть размылись, ушли в темноту провала, ставшего небом. Земля под ногами все так же дрожала под ногами, раскалываясь. Как будто они стояли на месте. "От этого нельзя убежать, оно повсюду," - мысль, дурно пахнущая обреченностью, хлестанула по мозгу, заставив остановиться.
- Эй, образина! - несколько неверных шагов, после которых Марек совсем остановился, - Хер те, тварь гнойная, а не игра, понял?!
И показал в небо весьма недвусмысленный знак, посыл по-орочьи к такой-то матери. Бежать оборотень действительно больше не хотел, несмотря на тоскливый скрип и плачущий шелест с той стороны, откуда они прибежали. С такой бесполезной мольбой обычно падает подрубленной дерево. Много деревьев, если прислушаться к сплетающемуся плачу беспомощных гигантов. "Очень много, весь лес... сплошняком... полосой идет..." - чувствуя как внутри сплетается странный клубок из страха и азарта, оборотень глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Ягуар был уверен, что первый раунд он вряд ли пропустит.

Поорав от души еще пару минут, Марек встряхнулся и тяжело вздохнул. Да уж, Афина, скорее всего, была права - требовать чего-то от черепушки, все равно что брехать на тень. Хотя если это сон, то есть ли в нем правила, а если и есть, то насколько они приближены к реальным? Будь все это явью, капитан, говоря простым языком, просто "забил бы", отдав дело в цепкие руки дознавателей, да и отправился спокойно до ближайшей питейной - дегустировать крепленое вино.
"Афина значит..."
- М-м-м... -  тут же коротко взлохматил темную шевелюру и хрипло хохотнул, напоминая себе кокетливую барышню, которая все никак не решится на вечер с кавалером,  - Марек я. И окуда ты взялась такая вся... крылатая валькирия, э?
Короткая передышка была неожиданной и приятной. То, что преследовало их, казалось, тоже остановилось отдохнуть, и только изредко тихонько всхрапывала под ногами земля. Сон все не отпускал и хуже того, становился все больше похожим на реальность.
- Иллюзия, говоришь?.. Ну давай тогда поищем этого... её... создателя...
"Крепко же меня накрыло, если такая дрянь приснилась."
- Предлагаю повернуть назад, - проговрил, поморщившись как от зубной боли, - Посмотрим... что там такое расшумелось.

Отредактировано Марек (2011-08-10 14:58:54)

Насвистывая прицепившийся на днях мотивчик пошловатой песенки про грудастую Дженни, стражник шел вперед, искоса поглядывая на крылатую, напоминающую сейчас скорее фею, чем грозную валькирию. Впрочем, самому ягуару жаловаться тоже было совестно: стонущий лес услужливо расступался, ветви не били по лицу и не цеплялись за одежду, подошва сапог не соскальзывала с влажного мха. Прогулка по бульвару, одним словом: "Живём, однако," - желчно усмехнулся Марек, предчувствуя очередную напасть.
- Куда занесло? - туповато переспросил Марек. Ответ мог быть интересным: если девушка не больше чем часть сновидения, то может и болтануть что-нибудь интересное. А если нет... но откуда здесь взяться еще кому-то, если это мой сон? Значило ли это что разговор с крылатой не более чем диалог с самим собой?
Между тем за очередным альковом желтеющих крон как-то сразу стало темно, а под диафрагмой непрятно и холодно сжалось. Выступившие из мрака молчаливые фигуры, снова голос, навязывающий какие-то странные правила игры... "А у меня с собой всего-то один нож," - с досадой подумал Марек, разглядывая цепочку факелов, потянушуюся в глубину леса. Одна рука - один факел... Сотни пламенеющий огоньков вздрагивали в темноте.
Готов или нет - фигуры не спрашивали, молча продолжили свое движение, вздрагивая головами, разевая рты с гниющими пеньками зубов в немом крике. Кожа трескалась, сходя пластами, как у больных проказой.
- Угадала ты с оружием, девочка, - Марек не заметил, как произнес это вслух. На этом разговор можно было считать завершенным, потому как крылатая ринулась в бой. Держать дистанцию - наверное это единственное чем можно было ей помочь. Попасть под удар цепа стражнику не улыбалось, поэтому он занялся теми, кто был поближе к нему и подальше от крылатой.
Вблизи гниющие мертвецы выглядели еще хуже - повязки, маслянисто отблескивающие алым в мечущихся всполохах пощелкивающего пламени. Крупные капли густой крови, пропитавшие ткань, стекали по искаженным, гротескным лицам. В глотках покойничков, решивших отомстить крылатой, булькало и хрипело, вздувались, лопаясь, голосовые связки, сползающие ошметки плоти обнажали желтоватые кости на лбах, скулах и ключицах.
Омерзение от существования подобного кислым комом подкатывало к горлу. Мертвецы принадлежат земле, а мстить за них должны живые. "Мокрушница... вон как цепью своей машет..." Может и было за что ей мстить - ни возмущения, ни любопытства Марек не чувствовал, отмахиваясь от нападающих.
Мертвецы ложились легко, падали с двух ударов, и так же молча поднимались, чтобы снова занять свое место в строю, подобрав выпавший из костистых пальцев факел. И от этой обреченной тупой решимости становилось страшно. Крутнувшись на пятках, оборотень дернул подбородком, пытаясь поверх голов противников разглядеть валькирию - и увидел только край крыла, мелькнувшего, да и тут же исчезнувшего в сомкнувшейся пасти толпы мертвецов.
Глухо зарычав, ягуар рванул вперед, как таран, пробивая перемешавшуюся массу неживой плоти, хрипевшей вокруг, тянущей жадные руки и рты: "Держись, крылатая, только держись... а потом. если это и правда твоя работа, я убью тебя сам..." - ни один живой не заслуживал быть похороненным заживо в гниющих останках.
Под ногами с влажным чавканьем тянулись друг к другу, сростаясь костями в нечто жуткое, те из мертвецов, кто не смог встать. Раздавленные и втоптанные в липкое месиво земли и гнили, глухо щелкали судорожно дергающимися челюстями, изнутри которых пробивались бурые ростки, стремительно идущие в рост.

Отредактировано Марек (2011-08-13 18:38:36)

Шаг, еще один... с каждым следующим двигаться становилось все труднее. Ноги вязли , проваливаясь в зловонную жижу, воздух густел от рыжих всполохов пламени и темных одежд мертвецов. Множество рук, схватывающих за одежду, пригибающих к земле. "Я не дойду," - страх нахлынул как-то сразу, лишив возможности двигаться. Глядя на себя словно со стороны, оборотень пытался заставить свое тело хоть как-то среагировать - бесполезно. Только и оставалось, как наблюдать за пальцами, ковыряющими дергающийся глаз. Бурые ошметки плоти сползали с кистей рук как рваные перчатки.
"Афина. Да, как она там, жива ли?" - безучасно подумал Марек, рывком возвращаясь в свое тело. По щекам стекало влажно и мерзко, хотелось снять рукой раздражающую влагу, но больно не было - только мир стал серым, а спустя секунду ягуар ослеп, когда второй глаз вынули из надежного вместилища глазницы.
Совсем рядом с чавканьем давились, спеша проглотить добычу, пока не отобрали, скребли по провалам щек, залезая фалангами между челюстями, не прикрытыми слоем мышц, и тоскливо выли: "Дааааай.... даааааай..." На самого оборотня внимания не обращали, и стражник побрел, продолжая увязать в земле, которая превращалась в цветущее, тяжело пахнущее, болото.
На спину навалилась, с сопением смыкая челюсти на хребте, гнойная мразь. Скинуть тварь все никак не получалось, и стражнику ничего не оставалось, кроме как смириться. Там, где плоть соприкасалась с плотью, потянулись тонкие белесые нити, спаивая в симбиотическое существо мертвеца и живого. Присосавшаяся к загривку мерзость прорастала, обволакивая тело хозяина чем-то темным и едва пульсирующим, переплавляясь в нечто совершенно иное, становясь второй кожей, холодной и бугристой на ощупь.
Протянув руку, Марек наощупь нашел чужое плечо, скользнул ладонью выше и сорвал повязку. Вдохнул соленый пепел, завязал алую ленту на пустых глазницах.
И снова смог видеть.
Над местом, где слабый ореол свечения валькирии уже едва угадывался, взметнулись перья.
Дай им попробовать свой смех на вкус, крылатая воительница. Обмани их, накормив перьями из призрачных крыльев. Покажи им свое отражение за поворотом, а сама убеги, и пусть мертвецы преследуют призраков.
Уродливые руки взметнулись вверх, ловя оседающие перья, запихивая пойманную добычу в рот. Хрустело так, будто желтые челюсти перемалывали плотный хитин, или хрупкие кости. Раздвинув столпившихся мертвецов, Марек шагнул к валькирии и молча протянул руку, помогая подняться. Замершие фигуры молитвенно протянули к небу руки, забыв про все остальное.
- Живая... - в сером свете валькирия была единственным пятном цвета. Вокруг распускались, с шипением выплескивая из темных сердцевин, мясистые цветы, оплетающие безмолвные фигуры в алых повязках.