Шейр вошел следом за рысью, провожая его внимательным взглядом, когда тот начал подниматься по лестнице наверх, где как помнил барс, находилась хозяйская спальня. Да, он не был здесь давно. Наверное, около полусотни лет или больше. Однако с тех пор ничего не изменилось. Совсем. Все та же простота обстановки граничащая с роскошью. Два казалось бы несовместимых друг с другом состояния. Но здесь, в этом доме, они уживались, вполне мирно дополняя друг друга и создавая неповторимый, присущий только Име стиль.
- Совсем ничего не изменилось… - улыбнулся Шейр, осматриваясь. – Ты постоянен в своих пристрастиях, дорогой…
Следуя приглашению, оборотень скользнул на кухню, на ходу стаскивая грязную рубаху, которую небрежно уронил на пол. «Ты же простишь мне мою небрежность, друг мой. Но… одежда… слишком сковывает движения, какой бы удобной она ни была. Мы звери, и нам не пристало таскать эти тряпки… Хотя бы, будучи в обществе себе подобных.»
Клочок бумаги, лежавший на столе весьма заинтересовал оборотня, но Локхони не тронул его, посчитав, что если рысь захочет, то сам обо всем расскажет. У каждого из них были свои секреты и свои скелеты в шкафу, о которых предпочитали не говорить.
- Нет, не откажусь. – мурлыкнул Шейр, устраиваясь за столом и, сдернув с волос кожаный шнурок, принялся расплетать спутанную косу. Горечь не укрылась от темного, внимательного взгляда барса, но спрашивать он не стал, посчитав, что это будет бестактностью по отношению к другу. Голодное пламя жадно слизало смятый клочок бумажки, превратив его в россыпь серого пепла. – Но, пожалуй, вино будет лучше. Любое вино, дорогой.
Он устал. Слишком сильно, чтобы спокойно уснуть и выбросить из головы все, что с ними приключилось. Ритуальная охота, которая должна была плавно перейти в посещение алтаря Праматери кошек, которой следовало принести жертву, завершилась так нелепо, принеся с собой столько недосказанного.
«А ведь мы даже не поели…» Барс, глухо взрыкнув, тряхнул головой, рассыпая по плечам роскошную огненную гриву. Протянул руку, придвигая к себе пузатую, похожую на бочонок чашку, в которой плескалось терпкое вино.
- О да, - ухмыльнулся рыжий, опрокидывая кружку и чувствуя, как вино приятным теплом растекается по усталому телу. – Я помню… Орк, комендант общаги, каждый раз приходил в бешенство, стоило ему заслышать наш пьяный мяв. Сколько раз нам влетало от него, а, дружище? И не перечесть…
Барс, продолжая ухмыляться отодвинул чашку с дымящимся кофе, и поднявшись, отыскал в одном из шкафов такую же миниатюрную чашку, куда и вылил из джезвы остатки кофе.
- Надо же когда-нибудь попробовать твой кофе, дорогой. – Шейр отхлебывал горячий ароматный напиток, довольно жмуря темные глаза. – Замечательно. И почему я до сих пор отказывался от него… - оборотень потянулся за пузатой чашкой-бочонком, в которую и плеснул добрую порцию вина. – Т-с-с-с, дорогой… Не торопись. Мы обо всем подумаем… И все решим… - он обошел стол и, приблизившись к рыси, гибким плавным движением опустился у его ног, сунул ему в руку кружку. – Пей, дорогой… И не думай ни о чем… Сейчас не время…
Плеснув и себе тоже, Шейр опрокинул кружку, в два глотка опустошив ее. Продолжая успокаивающе урчать, барс бережно развел в стороны полы шелкового халата, подаваясь вперед и осторожно распутывая импровизированную повязку.
- Позволь мне позаботиться о  тебе… - шершавый язык Локхони скользнул по теплому боку, вылизывая рану, которая на удивление быстро затягивалась.

________________________________________________________________
Одет: брюки из оленьей кожи и такая же свободного кроя рубаха на шнуровке и разрезами по бокам; пояс с ножнами, в которых находился охотничий нож; мягкие полусапожки без каблуков, на гибкой подошве. Грива роскошных рыжих волос заплетена в небрежную косу и перехвачена кожаным шнурком. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

Тихое урчание, постепенно сменилось раскатистым мурлыканьем. Оборотень, прижмурив темные глаза, неспешно скользил языком по свежему рубцу, слизывая застывшие сгустки крови. Тепло кожи и привычный, знакомый с раннего детства ритуал успокаивал. Барс ритмично двигал головой, массируя влажным, шершавым, словно наждачка, языком только что затянувшуюся рану. И мурлыкал. Громко. С душой. Наполняя вибрирующими звуками пропахший ароматами свежего кофе воздух кухни. Тяжелые пряди рассыпались по спине Шейра и ногам рыси, окутывая их огненным саваном.
- Приготовь, - проворчал Локхони, на мгновение оторвавшись от столь приятного занятия. – У тебя чудный напиток…
Прикосновения. Рук ли, носа ли, языка или волос, все они были важны в жизни каждого оборотня. Мягкие и нежные, они успокаивали, принося с собой покой и защиту, когда он был несмышленым котенком, спешащим с любящие объятия матери. Или же твердые, приправленные влажным прикосновением длинных белоснежных клыков, когда отец, вцепившись в загривок, бесцеремонно встряхивал зарвавшегося сына. Но каждое из прикосновений, каким бы оно ни было, много значило для них, бывших по сути своей зверями, нежели слабыми изнеженными двуногими…
- Не пролижу, дорогой… - проворчал Шейр, придвигаясь ближе, и начал мелко покусывать свежий рубец, снимая сгустки почерневшей крови, словно выискивал затаившихся блох, едва касаясь влажными клыками нежной кожи. – я буду осторожен… Обещаю…
Он глухо охнул, обхватывая Хатима за талию, притягивая ближе к себе когда тот подался навстречу, выгибаясь и подставляясь под теплый язык. Прохладное прикосновение шелка к щеке, резкое движение, когда Има соскользнул со стула, отстраняясь, отказываясь принимать его помощь.
В темных глазах барса тлеющим угольком полыхнула боль, но погасла столь быстро, что рысь едва ли смог ее заметить.
- Как пожелаешь, душа моя… - шепнул Шейр, выпрямляясь и усаживаясь на пятки. – Как пожелаешь…
«Прошло более двухсот лет… Но я все так же хочу прикоснуться к тебе… Ласкать тебя, Има… Я мечтал об этом с самого первого дня, как увидел тебя в Академии... Именно тогда я пожалел, что слишком красив… Ведь глупо было считать, что такой как я снизойдет до простой рыси… Глупый барс… разве можно было надеяться на то, что мои мечты сбудутся…»
Точеные губы расползлись в привычной усмешке, а в глазах вспыхнули шальные огоньки. Слова рыси напомнили ему о студенческих годах, когда оба были слишком глупы, чтобы обращать друг на друга внимание.
- Не изменилось… - выдохнул оборотень, стаскивая сапоги и поднимаясь с пола. Отряхнулся, словно сбрасывал с себя все ненужное, наносное, и потянулся всем телом, чувствуя, как перекатываются под тонкой кожей упругие мышцы. – Может быть, дорогой…
Барс приблизился к столу, где уже стояло блюдо со сладостями, выхватывая какую-то вкусность и словно бы невзначай потеревшись щекой о плечо рыси. Рысь притягивал его к себе. Разноцветные глаза. Густые волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, шрам, пересекавший бровь. И эта отчаянная смелость, с которой Има вступал в очередную схватку, будь то обычная драка или же таинственный артефакт, который необходимо было собрать. Все это волновало барса, заставляя сердце замирать от предвкушения.
Горячая чашка дымящегося кофе появилась перед Шейром. Мужчина осторожно поднес ее к губам, делая первый маленький глоток, потом еще один, и еще, пока чашка не опустела. И подхватив пару бутылок вина, уже початую и закупоренную, выскользнул в сад следом за рысем.
- Мы слишком много времени прожили рядом с двуногими, дорогой, - проворчал барс, растянувшись на траве возле Хатима. – Мы стали забывать, что мы в первую очередь коты, а потом уже двуногие. – придвинувшись, он потерся щекой о плечо рыси, протягивая ему один из бокалов. – Пей, душа моя… Вино поможет забыть обо всем… Пусть не надолго… но нам обоим станет легче…
Осушив свой бокал, Шейр, придвинулся ближе, устроив лохматую голову на коленях рыси. Пальцы скользнули под тонкий шелк, невесомо заскользив по боку мужчины.
- Позволь мне… касаться тебя...

________________________________________________________________
Одет: брюки из оленьей кожи, босиком. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

Прикосновение сильных пальцев, сжавших его руку, ощущение горячей кожи под ладонью волной дрожи прокатилось по поджарому телу барса.
- Не кажется… - буркнул Шейр, вскидывая голову и откатываясь в сторону, когда рысь зашевелился, усаживаясь на траве и сбрасывая с плеч мешавшую шелковую тряпку. – И ты еще не настолько пьян, душа моя, чтобы тебе начало мерещиться невесть что… - он вздохнул. – Я хочу прикасаться к тебе именно так… как любовник… или… - он помолчал. – возлюбленный…
Он вздохнул, продолжая наблюдать за порывистыми, но в тоже время плавными движениями рыси, который спешно выпутывался из брюк, чтобы в следующий момент упасть в теплую воду небольшого бассейна, манившего своей прохладой. Стремительное, не лишенное завораживающей чувственности изменение ипостаси, когда на месте двуного дивного вдруг появлялась гибкая рысь, с восторгом плещущаяся в хрустальных водах. Локхони улыбнулся, глядя, как дымчато-рыжий кот лупит мощными лапами по поверхности воды, рассыпая вокруг сонмы брызг.
«Две сотни лет… Так много и так мало… И сколько еще должно пройти, прежде чем ты, барс, признаешь, что втрескался по уши в этого рысь, и что кроме него тебе никто больше не нужен? – думал оборотень, избавляясь от надевших, пропитанных потом и пылью штанов. – Сколько еще ты будешь украдкой заглядываться на него, представляя, как обнимаешь его, прижимая к своему поджарому телу, жадно впиваясь в эти манящие губы? Двести лет ты менял любовников и любовниц, словно перчатки, оставляя за собой вереницу разбитых сердец и никому не обещая своего сердца, которое тосковало только по одному существу: по этой взбалмошной, безбашенной рыси, что сейчас азартно плещется в водах маленького озера. Когда же ты, наконец, поймешь, что тебе нужен только Има, и никто больше? Что только с ним тебе будет спокойно, и твое душа обретет покой?»
Хатим вышел из воды, отряхиваясь и плавно перетекая в двуногую форму. Мокрые волосы облепили его лицо, мириады прозрачных капель блестели на золотистой коже, словно маленькие бриллианты. Шейр глухо застонал, не в силах сдержаться, потянулся навстречу, принимая из рук рыси наполненный вином бокал и залпом осушая его.
Горячие, с терпким привкусом вина губы Имы коснулись его губ, и барс ответил, жадно терзая рот рысика, слизывая с них густые капли вина, прикусывая нежную кожицу и выстанывая его имя.
- Ты прав… так гораздо лучше… - прохрипел Шейр, рвано дыша и вздрагивая, когда теплая ладонь Иманаи коснулась его живота, поглаживая алебастровую кожу, припрошенную дымчато-серой шерсткой. Протяжно застонав, он выгнулся навстречу ласкающей ладони, обнимая рысь и утыкаясь носом в его макушку.
Он слушал сбивчивую речь Хатима, ласково поглаживая его по спине, обводя тонкими, подвижными пальцами чуть выступающие позвонки и нежно покусывая его ухо. Слова тяжелыми каплями падали ему в душу, разбиваясь на множество теплых, медовых капель. Сколько лет он ждал этих слов, не веря в то, что когда-нибудь они будут произнесены, не надеясь вообще их когда-нибудь услышать. И вот сейчас, когда мозг рысика туманился от выпитого вина, горячим пламенем растекшегося по венам и развязавшего его язык, Шейр услышал их, те слова, которых так жаждал столько лет.
- Глупый рысь… - обдавая горячим дыханием его шею, прошептал Локхони, прижимая его крепче к своему телу. – Как же я хотел услышать эти слова. Я втрескался в тебя сразу… когда увидел на той проклятой защите, где ты представлял свою работу…  Но ты… ты был таким независимым… таким гордым… Как я мог надеяться, что ты примешь мою любовь…
И тут рысь отстранился, чтобы в следующее мгновение сигануть в теплую воду. Глухо взрыкнув, Шейр бросился следом, подняв тучу хрустальных брызг.
«Теперь я ни за что тебя не отпущу, дорогой… Я уже не тот глупый котенок-барс, что был более двухсот лет назад…»
Догнав Иму, Шейр, ухватив его за волосы, запрокинул ему голову, впиваясь в губы жадным поцелуем.
- Не отпущу… душа моя… - простонал он в горячий рот. – Не сейчас… когда я услышал то… о чем так долго мечтал…

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

Отредактировано Шейр Локхони (2011-11-30 10:24:38)

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

Отредактировано Шейр Локхони (2011-12-01 15:10:20)

Барс недовольно заворчал, почувствовав, как Има выпутывается из его объятий. Однако рысь и не собирался никуда уходить, растянувшись рядом на смятой и местами вырванной с корнем траве. Шейр приоткрыл темный глаз, когда оборотень толкнулся головой в его грудь, рассыпая свои темные мокрые волосы по все еще разгоряченной недавними любовными утехами коже. Шумно вздохнул, почувствовав прикосновение острых клыков, невесомые прикосновения пальцев к груди и животу. И немедленно запустил руку в густую шевелюру рыси, начав неспешно перебирать волнистые пряди, пропуская их сквозь пальцы. Довольное урчание снежного барса, вторя раскатистой песне рыси, наполнило поляну.
- Понимаю, - поморщившись, когда когти рыси властно прошлись по его животу, Шейр, прихватив влажную прядь, дернул того волосы. – Я и не собираюсь никуда уходить, душа моя… Мне нужен ты и только с тобой я чувствую себя счастливым удовлетворенным. Ни одна смазливая мордашка не даст мне того, что дал мне ты, мой рысь. – притянув голову оборотня ближе, он ответил на поцелуй, лениво обводя языком влажные клыки и сам прихватывая тонкую кожицу на нижней губе. – Зачем мне кто-то другой, когда у меня теперь есть ты, дорогой?
«Двести лет… Как мог я быть таким слепым? Глупый, глупый барс. Ты бегал за каждой симпатичной мордашкой и упругой задницей, не замечая, что истинная любовь находилась рядом с тобой, все это время дико ревнуя и мечтая порвать тебя на кусочки, всякий раз, когда ты сбегал к очередной пассии… И ты будешь кретином, если не удержишь его рядом, если не удержишь его возле себя…»
Локхони подорвался с места, услышав болезненный стон Имы, помогая ему опуститься на траву. Темные глаза с тревогой смотрели в лицо рыси, но уже через минуту его искусанные в кровь и все еще припухшие от поцелуев губы растянулись в довольной усмешке.
- Ты мне льстишь, дорогой… - проворчал он, приподнявшись и потеревшись щекой о плечо рыси. – Теперь я буду носить тебя на руках до конца дней твоих, душа моя…
Шейр откинул голову, выгибаясь, бесстыдно подставляясь под ласкающие ладони Хатима, и урчал, блаженно жмурясь от яркого солнца. И обнимал его в ответ, лаская, целуя и вылизывая лицо, уши, шею, прикусывая нежную кожу и потираясь об него боком. Мир сузился до одного конкретного существа, гордого, строптивого и такого желанного.
- Идем, душа моя… - бархатный, мурлыкающий голос обволакивал рысь, заворачивая в нежную кисею любви. Он плавным, текучим движением поднялся с земли, бережно подхватив оборотня на руки, и шагнул к бассейну. – Я тоже тебя люблю, дорогой…
Зайдя глубже, Шейр опустил Хатима в воду, помогая удобно устроиться в воде. После и сам плюхнулся рядом, подняв тучу брызг и довольно заворчав, когда прохладные струи охладили его разгоряченное любовными утехами тело.
- Не отпущу теперь… Никуда не отпущу… - он склонил голову, коснувшись лбом плеча рыси. – Ты мой… Только мой, Има… Я так долго ждал тебя…

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.

Слова, колючие, наполненные горечью, напоминали маленькие иглы ,которые вгрызались в самое сердце барса, причиняя ему мучительную боль. Хотя, возможно, рысь и был прав в своих претензиях. Шейр, молча, слушал едкие слова, только прикрыл глаза, пряча под густыми ресницами застывшую в них боль.
«Зачем ты так, Има?... Я был глуп… И слеп. Как я мог не заметить того, что для других, скорее всего, было очевидным. Как мог не увидеть твоей любви. Я слышал, как шептались за моей спиной однокурсники, но не придавал их словам значения. Я был идиотом… Тупым, зазнавшимся идиотом».
- Но тебе ведь понравилось. Не так ли, дорогой… - прошептал оборотень, криво усмехнувшись. – Понравилось, по глазам вижу. Иначе бы ты не извивался, сходя с ума от желания и не скулил так жалобно, когда мой член раз за разом пронзал твое тело. – он поймал взгляд рыси своим и пристально глядя в его глаза, продолжил. – Возможно, я ждал бы всю жизнь, так и не осмелившись рассказать тебе о своих чувствах. Я не забываю, рысь. Ни о чем не забываю. Тебе это известно. И уж тебе известно, что никогда я не считал тебя ни женщиной, ни смазливым мальчиком, которые норовили повиснуть у меня на шее.
«Я всего лишь хочу заботиться о тебе... Но если тебе это не нравится… Я больше не стану надоедать тебе со своей заботой…»
Хатим встал, подняв тучу брызг и, барс невольно залюбовался стройным поджарым телом, лаская его потемневшим взглядом. Оборотень ухватился за руку рыси и поднялся из воды на мгновение замерев, пережидая пока с его тела перестанет литься вода.
- Пока в твоем сердце есть место для меня, я буду рядом с тобой, Има. – прошептал Шейр, отряхиваясь и рассыпая вокруг сотни прозрачных, переливающихся на солнце, словно радуга, брызг. Рыжие волосы взметнулись, огненным потоком расстилаясь вокруг, пока Локхони встряхивал головой, избавляясь от лишней влаги, и опали, укутав его плечи. Черная прядка, ярким пятном выделялась на фоне пылающей в лучах солнца роскошной гривы, обрамлявшей точеные черты. – Не сомневаюсь, дорогой. Характер испортился не только у тебя. За эти годы я так же изменился. И не во всем в лучшую сторону. И я уже давно не тот глупый котенок, каким был в Академии…
Барс прижался к любимому всем телом, стоило тому притянуть его к себе, обнимая. Жадно ответил на поцелуй, выстанывая в горячие губы свою любовь, сплетая свой язык с его в изысканном танце.
Он не стал удерживать Хатима, когда тот, размокнув объятия, направился в дом, подбирая по пути разбросанную одежку. Он не двигался с места, пока рысь не скрылся за дверью и только тогда безвольно опустился на смятую траву. Слова, сказанные рысью, все еще жгли, вынуждая душу корчиться от боли. А упоминание о любовников приводило его в бешенство.
«Может я и не нужен ему вовсе. Но зачем тогда все это? Эти признания, эти ласки ,что он дарил мне? Зачем надо было так лгать?...»
Он все еще не двигался, глядя невидящим взглядом на закрытую дверь, желание сменить ипостась и трусливо сбежать, бросив все на самотек, боролось в нем с желанием последовать за рысем, остаться возле него, узнать, что из его слов было правдой. И барс разрывался между терзавшими его желаниями, не в силах решить, какому же из них последовать.
«Я не нужен ему. Он ясно дал это понять» - «Ты не узнаешь этого, пока не поговоришь с ним» - «У него есть другой…» - «Идиот. Он любит тебя…»
Шейр запрокинул голову и, протяжный, пронзительный вопль вырвался из его глотки. А потом оборотень подорвался и рванул следом за Хатимом.
- Не отпущу. Не позволю уйти…

________________________________________________________________
Одет: Обнажен. Грива роскошных рыжих волос в беспорядке рассыпалась по плечам. Черная прядь на правом виске выделяется в общей массе огненно-рыжих волос.